Стивен Кинг - Если она кровоточит

Барбара не хочет думать, что у ее подруги какая-то головная боль, может быть, даже нервный срыв, и не хочет верить, что Холли каким-то образом наткнулась на след школьного террориста... но она знает, что это не за пределами реальности, как говорится. Холли неуверенна в себе, она слишком много времени проводит, сомневаясь в себе, но она еще и умна. Возможно ли, что Ондовски и Финкель (пара, которая неизбежно напоминает ей о Саймоне и Гарфункеле) каким-то образом наткнулись на ключ к бомбардировщику, не зная об этом и даже не осознавая этого?

Эта мысль заставляет Барбару вспомнить фильм, который она смотрела вместе с Холли. Оно называлось Взрыв. В ней фотограф, снимающий влюбленных в парке, случайно фотографирует человека, прячущегося в кустах с пистолетом. А что, если нечто подобное произошло в школе Макриди? Что, если террорист вернулся на место преступления, чтобы позлорадствовать над своей работой, а телевизионщики засняли его, когда он смотрел (или даже делал вид, что помогает)? А что, если Холли каким-то образом поняла это? Барбара знала и признавала, что эта идея была надуманной, но разве жизнь иногда не подражает искусству? Может быть, Холли уехала в Питтсбург, чтобы взять интервью у Ондовского и Финкеля. Это было бы достаточно безопасно, предположила Барбара, но что, если террорист все еще был в этом районе, и Холли пошла за ним?

А что, если бомбардировщик отправится за ней?

Все это, вероятно, чушь собачья, но Барбара тем не менее испытывает облегчение, когда приложение WebWatcher отслеживает, как Холли покидает Питтсбург и едет в дом своей матери. Тогда она почти удалила трекер, конечно, это облегчило бы ее совесть, но Холли позвонила ей вчера, очевидно, только для того, чтобы сказать, что она останется у своей мамы в субботу вечером. А потом, в конце разговора, Холли сказала: "Я люблю тебя.”

Ну, конечно, она любит ее, и Барбара любит ее, но это было понятно, а не то, что нужно было говорить вслух. За исключением, может быть по особым случаям. Как если бы ты поссорилась со своим другом и помирилась. Или если вы собирались в долгое путешествие. Или отправится воевать на войну. Барбара уверена, что это было последнее, что мужчины и женщины говорили своим родителям или партнерам перед отъездом.

И в том, как она это сказала, был определенный тон, который Барбаре не понравился. Почти грустно. А теперь зеленая точка говорит Барбаре, что Холли все-таки не останется ночевать у матери. Она, очевидно, направляется обратно в город. Планы изменились? Может быть, она поссорилась с матерью?

Или же она откровенно солгала?

Барбара бросает взгляд на свой стол и видит DVD-диски, которые она позаимствовала у Холли для своего отчета: "Мальтийский сокол", "Большой сон" и "Харпер". Она думает, что они будут прекрасным поводом поговорить с Холли, когда та вернется. Она изобразит удивление, обнаружив Холли дома, а потом попытается выяснить, что же такого важного произошло в Портленде и Питтсбурге. Она может даже признаться что отслеживала ее—это будет зависеть от того, как пойдут дела.

Она снова проверяет местоположение Холли на своем телефоне. Все та же магистраль. Барбара предполагает, что движение может быть затруднено из-за строительства или несчастного случая. Она смотрит на часы, потом снова на зеленую точку. Она думает, что Холли повезет, если вернется гораздо раньше пяти часов.

А я буду у нее дома в половине шестого, думает Барбара. Я надеюсь, что с ней все в порядке... но я думаю, что может быть и так.

Движение ползет ... а потом останавливается.

Ползет ... и останавливается.

Останавливается.

"Я сейчас сойду с ума", - думает Холли. Он просто сломается, пока я сижу здесь и смотрю на заднюю часть этого самосвала. Я, наверное, услышу этот звук, когда он уйдет. Как сломанная ветка.

Свет начал уходить из этого декабрьского дня, всего в двух календарных квадратах от самого короткого дня в году. Часы на приборной панели говорят ей, что самое раннее, на что она теперь может надеяться, - это прибыть в здание Фредерика в пять часов, и это произойдет только в том случае, если движение скоро возобновится... и если у нее не закончится бензин. У нее осталось чуть больше четверти бака

Я могу пропустить его, думает она. Он может появиться и позвонить мне, чтобы я написала ему код от двери, но не получить ответа. Он подумает, что я потеряла самообладание и струсила.

Мысль о том, что совпадение или какая-то зловещая сила (птица Джерома, вся хмурая и морозно-серая), возможно, решила, что ее второе столкновение с Ондовским не должно произойти, не приносит ей облегчения. Потому что теперь она не просто в его личном хит-параде, она номер один с пулей. Встретиться с ним лицом к лицу на своей родной земле, да еще с планом, было ее преимуществом. Если она потеряет его, он попытается ослепить ее. И он мог бы добиться успеха.

Однажды она потянулась к телефону, чтобы позвонить Питу и сказать ему, что у боковой двери их дома появится опасный человек, и он должен подойти с осторожностью, но Ондовски будет говорить, чтобы он ушел. Легко. Он зарабатывает на жизнь разговорами. Даже если бы он этого не сделал, Пит уже в годах и весит по меньшей мере на двадцать фунтов больше того, чем он весил, когда ушел из полиции. Пит очень медлителен. Тот, что притворяется телерепортером, очень быстр. Она не станет рисковать Питом. Это она выпустила джинна из бутылки.

Перед ней гаснут задние фонари самосвала. Он катится вперед футов на пятьдесят или около того и снова останавливается. Однако на этот раз остановка короче, а следующий шаг вперед-длиннее. Возможно ли, что затор ломается? Она едва осмеливается в это поверить, но у нее есть надежда.

Которая оказывается оправданной. Через пять минут она будет делать сорок. Через семь уже пятьдесят пять. После одиннадцати Холли опускает ногу и вступает во владение полосой. Когда она проносится мимо скопления из трех автомобилей, которое вызвало затор, она едва бросает взгляд на обломки, которые были остановлены на средней полосе.

Если ей удастся сохранить скорость до семидесяти миль, пока она не выедет на шоссе в центре города, и если она поймает большинство светофоров, то, по ее расчетам, она будет у своего дома в пять двадцать.

На самом деле Холли подъезжает к своему дому в пять минут шестого. В отличие от странно малолюдного торгового центра Монровилля, центр города занят-занят-занят. Это одновременно и хорошо, и плохо. Ее шансы заметить Ондовского в суете закутанных в пальто покупателей на Бьюэлл-стрит невелики, но и его шансы схватить ее (если он хочет это сделать, и она бы не стала этого делать) тоже невелики. Это то, что Билл назвал бы толчком.