Эдуард Веркин - Чудовище с улицы Розы [litres]

– Хотя это, наверное, не так, – сказал он. – Наверное, это даже здорово, вот так… Я хотел бы попробовать…

Я снова улыбнулся.

– У меня была собака, – он отвернулся к окну. – Такая же, как ты. Это было давно, когда я был ещё молодым. Даже не молодым, а маленьким. Мне было десять лет. Я целый год копил, подрабатывал в гараже, в порту даже. Помощником грузчика. Смешно – я когда-то работал помощником грузчика… Так вот, я накопил денег и пошёл в зоомагазин. А там как раз жили щенки. Они бегали в таком стеклянном загоне с опилками. Я сразу увидел своего пса. Он сидел чуть в сторонке и смотрел на меня. Я его сразу и купил.

Попутчик постучал по стеклу пальцами.

– И мы жили с моей собакой девять лет. Я ей мог всё рассказать, и она меня всегда понимала. Она меня провожала в школу и встречала, когда я возвращался. Даже когда я сломал ногу и лежал в больнице, она ждала меня под окном. А потом я встретил одну девушку. Девушке моя собака не понравилась, они как-то сразу не поняли друг друга. А мне казалось, что я эту девушку очень люблю. Девушка сказала мне – или я остаюсь, или собака…

Попутчик замолчал. Он молчал несколько минут и всё глядел на пробегающие за окном деревья. Потом он собрался и продолжил рассказ:

– Я долго думал, а потом всё-таки выбрал девушку. Куда девать собаку, я не знал. В милицию её не брали – она была уже стара. Продать тоже нельзя, а в приют сдать у меня не было денег. Я мучился, мучился, не знал, что всё-таки предпринять. Девушка же продолжала настаивать. И я решил собаку просто выгнать. Увезти её на автобусе подальше и оставить.

Попутчик сунул руку и достал плоскую блестящую фляжку. Свинтил колпачок и сделал большой глоток. Я услышал сильный запах коньяка, но из вежливости не поморщился.

– Я отвез её в этот город, – продолжил он. – Целый день мы ходили по окрестностям. Гуляли по лесу, обедали в придорожных забегаловках. А потом я велел ей ждать меня. Она села и стала ждать, а я побежал на автобусную станцию и уехал домой. И стал жить с этой вот девушкой. А через месяц случилось вот что. Однажды утром я проснулся. Не знаю почему. Просто проснулся, какое-то беспокойство навалилось. Сначала ходил по дому, а потом решил выйти, воздухом подышать. Открываю дверь, а на пороге лежит моя собака. Мертвая лежит.

Попутчик снова приложился к фляжке.

– Она пробежала от одного города до другого и умерла. Вот такая вот история. А с девушкой я через месяц расстался. И остался один. И до сих пор один.

Попутчик улыбнулся. Улыбка его была не грустная, а какая-то светлая и умиротворённая.

– Вспомнил – и всё будто вчера произошло, – сказал он. – Знаешь, сейчас, когда прошло много лет, я выбрал бы своего пса. Безо всяких колебаний. Но когда ты молод, на многие вещи смотришь совсем по-другому…

Он откинулся на спинку кресла и задремал. Но я слышал, что он не спит. Он просто закрыл глаза и думал о своём. А я решил поспать по-настоящему. И уснул. Проснулся, когда за окном поползли знакомые мне пригороды. Автобус пересёк наш небольшой городок и остановился на станции. Мы вышли на улицу.

– Знаешь, – сказал он, – мне кажется, что наша встреча не случайна. И хотя теперь я живу не здесь, мне кажется, что мы с тобой обязательно встретимся ещё. У меня такое предчувствие.

Он подмигнул мне. Я опять улыбнулся.

– А ещё мне кажется, я тебя знаю, – сказал он. – Хотя нет, тебя я, конечно, не знаю. Но вполне может быть, я знал кого-то из твоих предков. Ну, мне пора. До свидания.

И я побежал домой.

Дома всё было нормально. Все живы-здоровы, всё в порядке. Только мой братец Айк нервничал и прятался в саду. Я отыскал его и спросил, в чём дело.

Он повернулся ко мне боком и продемонстрировал довольно большую, в пол-ладони, проплешину.

– Кто это тебя? – спросил я.

– Роза, – ответил Айк.

Он принялся мне рассказывать, что произошло. Рассказывал он сбивчиво и долго, заикаясь, и вздрагивая, и забывая слова. Оказывается, Роза подманила его пирожными, схватила и выдернула из бока здоровенный клок шерсти. Айку было не больно – он как раз линял. Но испугался он изрядно.

– Она сильная, – сказал Айк и лизнул себе лапу. – Еле убежал. Зачем ей моя шерсть?

Вдруг Айк услышал что-то в воздухе, и всю его мрачность как рукой сняло.

– Селёдка, – сказал он. – Селёдка печёт печенье.

И Айк побежал попрошайничать на кухню.

Чеснок не принёс мне газет. Сказал, что газет он сегодня не купил, а купил журнал про рыбалку.

– Может, тебе про рыбалку понравится? – Он сунул мне журнал с изображением огромной зубастой щуки.

Я не любил рыбалку. Но делать мне было нечего, и я стал читать то, что принесли. Это хорошо, когда есть что прочитать. Как-то раз я слышал историю про человека, которого посадили в тюрьму на сколько-то там лет, чуть ли не на пожизненно. А в его камере оказалась книжка арабских сказок. «Тысяча и одна ночь». И он её стал читать. Прочитал бессчётное количество раз и даже выучил наизусть. И в конце концов он так в эту книжку погрузился, что совсем сошёл с ума. И стал жить в этой книжке, избавившись таким образом от своего заключения.

Я подумал, можно ли так погрузиться в журнал про рыбалку? Вряд ли. А книжку мне никто не принесёт. А если Чеснок и принесёт какую-нибудь, то скорее всего это окажется роман про убийц, а мне в книжку про убийц погружаться совсем неохота.

– А с чего ты так читать-то любишь? – спросил вдруг сторож. – Чего просвещаешься? Всё равно тебя кокнут. Отдыхал бы лучше. Я бы на твоём месте отдыхал…

Мне всегда было очень жалко, что я не умею говорить. Что всё, что происходит у меня в голове, так в этой голове и остаётся, никакого выхода не находит. А так иногда хочется сказать всем окружающим. Ну, какие они кретины. Можно, конечно, написать, но я не хочу вступать с ними в контакт. Это мне совсем не нужно. Если я по-настоящему покажу свой разум, то меня и в самом деле начнут изучать. А я этого не хочу, я уже говорил.

– Как мне здесь надоело, – говорит сторож. – Скука. А по ночам тишина, как в гробу. Во всём этом здании. Ты что-нибудь слышишь?

Я качаю головой. Здесь ничего не слышно ночью. И в самом деле, как в гробу.

Как в гробу. В ту ночь я услышал ушами. В тот день приехала Ли. Ма и Па устроили небольшой праздник, с тортом и мороженым, и с просмотром фильмов про Рождество, и засиделись почти за полночь, и мы с Айком тоже. Разбрелись по спальням, а я остался в гостиной.

Я услышал ушами. Дверь на втором этаже скрипнула и медленно отворилась. И всё.

Я вскочил на ноги, насторожился.

Услышал Па, услышал Ма, они спали в своей комнате. Услышал Селёдку. Эта храпела у себя, перед тем как уснуть, она съела миску тёртой моркови с чесноком и с сыром. Ужас.

Снова послушал ушами. Ли не нашёл, сегодня она спала тихо.