Игорь Андреев - Исповедь кочегара

Внутри Кая вспыхнул слабый огонёк надежды, что его казнь отложится и его упрячут в темницу для того, чтобы выпытать какую-то информацию. К тому времени он надеялся, что проснётся и избежит ужасной пытки крюком. Задержав дыхание, Кай ждал от старика окончательного решения.

Да, ты недостоин стального крюка, — повторился «папа», растягивая интригу. — Такие, как ты, достойны большего, достойны лучшего.

Именно поэтому я решил оказать тебе огромную честь. По еле заметному жесту старика Кая привели в самый центр площади и развернули лицом к балкону, где находился старый оратор. По левую руку от Кая что-то было тщательно накрыто алой материей, что именно — невозможно было увидеть.

— Такого шанса не удостаивались даже знатные вельможи, которые ради забавы омывали свои руки кровью невинных людей, а когда настал час наказания — предлагали баснословные суммы за спасение их никчемной шкуры. Но ты, — «папа» снова указал своим дряхлым перстом на обреченного Кая и улыбнулся, — ты мне нравишься. Мне жаль расставаться с тобой, но ты сам сделал этот выбор, когда хотел

захватить власть на острове. Поэтому разреши показать тебе то, что я сам придумал, и очень долгое время не мог найти применения этому. Старик дал знак страже, и та сорвала алый покров.

— Золотой крюк! — с восхищением произнес диктатор.

Надежда Кая тут же погасла окончательно и безвозвратно. — Крюк из чистого золота, — всё не унимался противный старикашка, — который предназначен только для тебя! После казни твоё тело будет засушено и забальзамировано, помещено в специальную герметичную колбу и выставлено на всеобщее обозрение, чтобы весь люд смотрел, что случается с чересчур уверенными в себе заговорщиками.

А сейчас, — «папа» сделался серьезным, — я оглашу твой приговор.

Повисла гнетущая пауза. Каю казалось, что время остановилось в ожидании вердикта ветхого диктатора.

— Виновен! — завопил во всё горло старик Монзано со своего балкона. — Стража! Немедленно привести приказ в исполнение! На крюк этого наглеца!

Стражники схватили Кая и, заламывая ему руки, потащили до смерти перепуганного мальчишку на деревянный помост. Бедняга по-прежнему не мог сказать ни слова, он открывал рот, но ни слова не доносилось. Со стороны он выглядел как выброшенная на берег рыба. Перед ликом смерти силы Кая удвоились и стражники (они же и палачи) еле удерживали вырывающегося мальца. И один из стражников не выдержал и осадил осуждённого, сильно ударив его коленом в живот. Кай перестал дышать. Только через несколько мгновений парень начал рывками глотать воздух. Этот удар вывел его из равновесия и стражники, воспользовавшись этим, быстро дотащили Кая до деревянного столба.

— На крюк его! — приказал «папа».

Стражники оторвали Кая от земли и уже были готовы насадить его живьем на острие крюка, но последняя, отчаянная попытка спасти свою жизнь решила исход дела иначе. Кай по-змеиному изогнулся и вывернулся из рук стражи, но спасительный маневр выполнялся очень близко к крюку и Кай почувствовал, как острие крюка входит

в его плоть. Стражники окончательно выпустили осуждённого из своих рук и в нерешительности замерли, глядя на балкон и ожидая, что на это скажет «папа». Под тяжестью тела кожа Кая неприятно захрустела. Немой вопль вырвался из горла Кая, повешенного на крюк.

По правилам острова Сан-Лоренцо казненного вешали на крюк за брюхо так, чтобы острие вышло со спины. А Кай вывернулся и подвесил себя за руку. Крюк вошел под мышку, а вышел — через ключицу.

— Кретины, — тихо сказал старик, глядя уничтожающим взглядом на парочку стражников. Резкое, небрежное движение рукой дало понять стражникам, что «папа» их не желает более видеть. Бледные стражники тут же скрылись из виду, считая, что ещё очень легко отделались.

— Глупец! — обратился старик к извивающемуся Каю. — Посмотри, что ты наделал. Теперь твои забальзамированные останки не будут производить должного эффекта. Может даже пойти молва, что на Сан-Лоренцо потеряли былую хватку и теперь вешают преступников за что попало.

Старик Монзано застыл и притих.

— Мне нужно подумать, что дальше с тобой делать.

Небрежно брошенная фраза пролетела мимо ушей Кая, сейчас ему было не до выслушивания упреков. Обжигающая боль терзала его плечо. Дряхлый диктатор скрылся, а Кай продолжал висеть на крюке. Сильная мигрень ворвалась в черепную коробку Кая и начала там неистово бесноваться. Удивительно было то, что крови не было. Казалось бы, что при такой ужасной сквозной ране кровища должна была

хлестать ручьем, а по факту — даже капельки не упало. Под лучами палящего Солнца Каю стало дурно, и он потерял сознание.

Ушат холодной воды, который привел парня в чувство, был словно глоток свежего воздуха во время палящего зноя. Сильная головная боль не отступила. Бросив взгляд на рану, Кай увидел, что кожа вокруг раны побелела и вытянулась. Мученик сделал вывод, что он довольно длительное время был в отключке.

— Я долго размышлял и никак не мог прийти к окончательному решению, что же с тобой делать.

Кай узнал голос «папы», но не мог сориентироваться, откуда именно он звучит. На балконе было пусто, да и в узком поле зрения парня тоже было безлюдно. И Кай решил, что старик стоит у него за спиной.

— Нежданно-негаданно, — продолжил «папа», — ко мне явился мой спаситель, он же и мой информатор, который предупредил меня о твоём грязном рейде на мой остров.

К моему величайшему удивлению, он посоветовал мне помиловать тебя и даровать быструю безболезненную смерть. Его тон был холоден и непоколебим. Я не осмеливаюсь его ослушаться и привожу в исполнение Его волю, не мою. Старик Монзано достал из складок одежды какой-то маленький стеклянный фанфурик. К мигрени Кая добавился ещё и озноб, парня очень трусило, и это приносило новые физические мучения, поэтому он не мог хорошо рассмотреть предмет. Первая мысль была, что в стеклянной таре яд, но Кай ошибся.

— Знаешь, что это? — спросил старик и поднес банку к лицу Кая.

«Папа» не дал ответить и продолжил. — Ясное дело, что не знаешь! Это то, что очень быстро убьет тебя. Это лед-девять.

Кай вздрогнул, тем самым причинил себе боль.

— Сейчас я расскажу тебе твою дальнейшую судьбу. Приняв лед-девять, ты мгновенно замерзнешь и превратишься в ледяное изваяние. Твое окаменевшее тело сожгут дотла уничтожающим всё живое пламенем немецкой турбины. Не думай, что мы просто хотим поизмываться над твоим трупом, нет, это не так. Просто эта предосторожность очень важна для всего человечества. Если хоть один мельчайший кристалл попадет в мировой океан, то настанет конец — холодный и безвозвратный. Поэтому после твоей смерти мы растопим весь лед-девять , который будет находиться в твоем теле. После