Грейди Хендрикс - Изгнание дьявола из моей лучшей подруги

– О, Господи помилуй… Какие же мы все отстойные, – произнесла Гретхен.

Здесь учились дети докторов, адвокатов, банковских президентов, владевших лодками, лошадьми, загородными плантациями, домами у моря в Сибруке, живших в роскошных особняках в Маунт-Плезанте или в исторических зданиях в центре… и каждый ученик ничем не отличался от других.

Памятка для учеников заменяла в Олбемарле Священное писание, и дресс-код, там описанный, был очень прост: вы одевались, как ваши родители. Пышные прически-«химии», кислотные цвета и большие накладки на плечи предназначались для выходных. Во время учебной недели соблюдался дресс-код, типичный для элитных новоанглийских школ, где готовили к университету: девочки одевались, как «юные леди», мальчики – как «юные джентльмены», а тем, кто не знал, что это значит, в Олбемарл было не место.

Хуже всего приходилось мальчикам: их мамы закупались в «М. Дюма» – магазине на Кинг-Стрит, специализировавшемся на стиле «шебби-шик». В седьмом классе мама выбирала для сына один комплект одежды, в котором он ходил остаток жизни: брюки цвета хаки, зимой – рубашки «Поло» с длинными рукавами, весной – рубашки «Айзод» с короткими рукавами. После университета к этому добавлялись темно-синий блейзер, светлый льняной костюм в тонкую полоску и набор «веселеньких» галстуков, в которых выросшие мальчики ходили на первую работу – в местную юридическую фирму или в папин банк.

Девочки что-то пытались делать – бунтарки вроде Джоселин Цукерман иногда появлялись с дредами. Дресс-код, строго говоря, не запрещал это, но прическа Джоселин оказалась достаточно шокирующей, чтобы ученицу отправили домой. По большей части девушкам удавалось хитро находить способы самовыразиться, не нарушая дресс-кода: те, кто желал привлечь внимание к груди, носили белые водолазки под горло, так как вырезы в той самой области были запрещены; ученицы, считавшие, что у них хорошая попа, носили облегающие лосины, показывавшие их достоинства в самом выгодном свете, а если ты хотела сказать «я – свободная и нестандартная личность», к твоим услугам были неброские узоры под звериную шкуру (леопард, тигр или зебра). Однако, как ученицы ни старались, все все равно выглядели совершенно одинаково.

Дело ведь было не только в одежде. Олбемарл был открыт для всех возрастов - с первого по двенадцатый класс, но в классе Эбби было всего семьдесят два ученика, большинство из которых, начиная с первого класса, учились в этой школе все вместе: вместе катались по кафе (одна машина на всех) и вместе были на балу дебютанток. Их матери вместе ходили на заседания Ирландского католического общества, их отцы вместе воротили финансами и вместе охотились на голубей.

Все в этой школе жаловались, что много задают, и одновременно презирали обычные школы, потому что там все «слишком легко»: все терпеть не могли дресс-код и одновременно насмехались над «реднеками», которые шатались по торговому центру «Цитадель» в вареной джинсе и с прическами типа маллет: все хотели быть личностью и одновременно панически боялись выделяться.

Прозвенел первый звонок, и ученики отправились в класс. На протяжении всего дня Эбби раздавала батончики из вареного риса на каждом уроке. На информатике новый учитель, мистер Барлоу, заявил, что в компьютерном классе есть нельзя, на геометрии миссис Мэсси конфисковала лоток с батончиками, съела две штуки и вернула остальное на заднюю парту, где сидела Эбби, на истории США Эбби поторопилась раздать батончики до второго звонка... и тут же появился противный мистер Гроут и заставил всех выбросить их в мусорку.

Наконец прозвонил звонок на обеденный перерыв. Эбби нашла Гретхен, и вместе они отправились на Газон, лежавший в тени колокольни. С одной стороны Газон был ограничен главным офисом и галереей, с другой - актовым залом. Рядом со входом в актовый зал и стояла колокольня - четырехэтажная прямоугольная громадина из кирпичей цвета ржавчины, она, казалось, вонзилась в сердце школы, будто кол. На той стороне колокольни, что была обращена к Газону, находился школьный девиз, выложенный большими металлическими буквами: «Вера и честь».

Гли и Маргарет сидели на типично чарльстонской скамейке-качалке под солнышком. Неподалеку ребята играли в бочче. Плюхнувшись рядом на траву, Эбби и Гретхен достали йогурты и зеленые яблоки и принялись обсуждать субботнюю ночь, будто были в этом деле асами и упарывались ЛСД еще с Вудстока.

- У вас есть флэшбеки? - спросила Эбби.

-Ага. Мне было видение твоего лица на заднице одной собаки. - ответила Маргарет.

- Это не смешно. У Гретхен флэшбеки, - сказала Эбби.

Все посмотрели на Гретхен. Та пожала плечами:

- Я просто устала, вот и все...

Эбби это насторожило - обычно Гретхен была совсем не против пожаловаться.

- Что случилось? - спросила Гли.

- Ничего не случилось, потому что кислота не сработала! - заявила Маргарет.

- Мне показалось, что я порезалась, пока брила ноги. Все нормально, -объяснила Гретхен.

- Жуть какая! - воскликнула Гли. - Ты была в ванной? И тебе показалось, что ты истекаешь кровью и сейчас умрешь?!..

Гретхен молча рвала траву. Эбби пришла ей на помощь:

- Когда я искала ее в лесу, я кое-что услышала...

- Что?! - Гли наклонилась вперед.

- Странные звуки... и еще я видела какое-то старое здание.

- А, да, это... - скучающе откликнулась Маргарет. - Нам его нельзя сносить... мол, какой-то супер-пупер исторический памятник. Помойка, а не памятник...

Эбби обратилась к Гретхен:

- Ты помнишь хоть что-нибудь, что произошло?

Гретхен сидела, сгорбившись и наклонившись вперед, и не слушала. Повернувшись к ней, Эбби увидела, как плечи Гретхен дернулись, и она снова вздрогнула.

- Земля вызывает Гретхен! Что было, пока ты гуляла голой по моему заднему двору? - окликнула ее Маргарет.

- Кто был голой? - отозвался голос Уоллеса Стоуни, внезапно оказавшегося среди подруг. Настроение немедленно переменилось. Рядом друг с другом девушки могли расслабиться, но Уоллес Стоуни - это совсем другое дело. Он учился в 12 классе, был парнем, играл в футбол и придерживался мнения, что дружба - это чувства, а чувства - это слабость, а слабость надо искоренять.

- Гретхен, - ответила Маргарет, подвигаясь на скамейке.

- Надо вам было есть грибы, - сказал Уоллес Стоуни, усевшись рядом с ней и потеснив Гли. Та встала и пересела на траву рядом с Эбби и Гретхен.

У Уоллеса Стоуни была заячья губа, и Эбби всегда удивляло, почему он не стал от этого лучше как человек, более того - остался невероятным козлом? Подруги терпели его только потому, что он учился в выпускном классе и был парнем Маргарет, а Маргарет терпела его только потому, что Стоуни всегда выполнял ее приказы.