Лис Теру - Странные люди [litres]

– Не просыпается, не просыпается… – забормотала Спящая, пресекая все вопросы. – Мы не можем его добудиться… Никак. Но он живой, дышит. И не притворяется. Сделайте что-нибудь…

Кит предпринял еще одну попытку растолкать Лиса и отступил, кусая кулак. Грудь, плечи, живот мальчишки уже покрывали синяки – следы от безуспешных попыток его добудиться.

– Надо «Скорую» вызывать, – хрипло выдохнул Кит. – Может, это кома какая-то… Мы ж о нем ничего не знаем…

Он потянулся за мобильным, но Пакость перехватил его руку. От нахлынувшего из-за бессилия бешенства у него темнело в глазах.

– Сдурел?! «Скорую» сюда? А как мы им объясним, что тут делаем, а? Ты его имя знаешь? А возраст? А документы хоть какие-то у Лиса видел?

– А ты хочешь его оставить здесь умирать?! – взвился Кит, вырываясь. – Я звоню!

– Стой! Погодите! Тише!

Это была Немо. Она стояла коленями на кровати, рядом с Лисом, и закрывалась от них руками так, будто они швыряли в нее камни.

– Отойдите, ну… Вы же мешаете! Дайте мне почувствовать…

Добившись прекращения ссоры, она завела волосы за уши и склонилась над Лисом, внимательно разглядывая его от макушки до дурацких синих широких шорт, в которых он предпочитал спать. Потом глаза Немо сощурились и остекленели, зубы впились в искусанную нижнюю губу. Она медленно склонилась ниже, напряженная и молчаливая.

– Я его почти не чувствую… – наконец прошептала она. – Вас всех чувствую как обычно, а его совсем слабо… Вчера его эта «солнечность» прямо через край хлестала, а сегодня едва слышно…

– Вчера? – эхом отозвался Пакость, взгляд которого внезапно приковали скачущие по подоконнику солнечные зайчики. Привет от солнца. Мамы Лиса.

Странные мысли, не менее странные, чем тот, кто лежал перед ним сейчас, завертелись в голове – настолько же сумасшедшие, насколько безумные.

– Да, вчера, он щедро так делился… – Немо осеклась и заозиралась, непонятно что ища на вздувшейся краске синих стен.

– Потратил вроде как? – тихо спросила Спящая, растерянно поглаживая рыжие вихры Лиса. – Когда рассказывал, еще и рисунки… Ох, это он себе навредил как-то? Ради нас?

– Все, хватит, я в «Скорую» звоню!

– Кит, да погоди.

Пакость неожиданно понял, что это он одернул их упрямого скептика. Настолько все было непривычно для него, что он практически не контролировал свое тело. Оно двигалось само, подчиняясь каким-то догадкам и вопящей интуиции, а разум наблюдал за ним, пораженный зрелищем.

«Странное место. Странные люди. Странные события».

Пакость отстранил Немо и Спящую, склонился к Лису и с кряхтением поднял его на руки. Тощий подросток оказался вовсе не пушинкой, а он не отличался большой физической силой. Помогая себе коленом, Пакость подхватил тело Лиса поудобней и прижал к себе. Тяжелая голова паренька упала на его плечо, слабое дыхание защекотало шею. Лис был и живым, и мертвым одновременно.

«Странные силы. Странные страхи. Странные беды».

Ноша стала легче. Мелькнула черная футболка. Пакость поднял голову и увидел, что хмурый Кит, упрямо выпячивая челюсть, придерживает Лиса с другой стороны, помогая нести.

«Куда?» – спросил он взглядом.

Пакость кивнул в сторону залитого солнцем окна.

«Странные болезни».

Зашлепали сандалии Немо. Застучали каблучки Спящей. Девушки раздвинули шторы и дернули вторую широкую створку, не открывавшуюся не один десяток лет. Зазвенел металл, Спящая чертыхнулась. Оконная ручка осталась у нее в руке, но створка поддалась.

Окно раскрылось полностью, и поток солнечного света хлынул золотой рекой, прорвавшей последнюю плотину-заслон. Пакость стоял в центре этого потока вместе с Китом, держа в дрожащих от напряжения руках Лиса.

«Странные лекарства».

Солнце проникало даже под сомкнутые веки. У Пакости заслезились глаза, и он отвернулся. Мышцы уже сводило судорогой от напряжения, Лис тяжелел каждую секунду. Напротив тяжело выдохнул Кит, щурясь от нестерпимо яркого света.

«Если он сейчас что-то вякнет – я его пришибу… Черт, что я творю?!»

Ноги мелко задрожали от долгого стояния в напряженной позе. Пакость, слепой от солнца, потерял счет времени. Где-то там, в тени, всхлипнула Спящая. Или Немо. А может, обе…

«Лис, ну давай же…»

Свет лился и лился. Обжигал лицо и руки, раскалял воздух. Время уже приблизилось к полудню, и солнце вместо ласкового утреннего превратилось в свирепое и смертоносное. Пакость снова зажмурился, поудобней прихватывая Лиса. Руки у него были уже мокрые от пота, и мальчишка выскальзывал.

Костлявый локоть ткнулся ему в грудь. На секунду Пакости показалось, что Кит отпускает Лиса, и сейчас тот всем весом упадет на него.

– Дер… – Он запнулся, понимая, что это не Кит.

Под тонкой бледной кожей, покрытой веснушками, напряглись мышцы. Щурясь, Пакость опустил взгляд, боясь, что ему уже чудится от перегрева. Лис зашевелился. Безмятежное выражение лица исчезло. Он недовольно заворочался на руках у Пакости, не открывая глаз, болезненно поморщился и потер испещренную синяками грудь.

– Лис! Лис, ты меня слышишь?

Рыжие ресницы раскрылись, и желтые сонные глаза уставились на Пакость, а потом на Кита.

– Лис слышит… – выдохнул младший так, словно просто проснулся на кровати между Немо и Спящей.

Желтый взгляд скользнул дальше и смело устремился на солнечный диск. Лис сонно и умиротворенно улыбнулся:

– Мама…

Руки Пакости разжались, но мальчишка не упал, а ловко приземлился на ноги, придерживаемый Китом. К нему уже мчалась женская половина населения «Еца».

– Паутинка, паутинка. Паутинка, паутинка.

Кит с трудом разлепил глаза и оторвал тяжелую голову от расплющенной подушки, пытаясь определить, снится ему этот бодрый шепот или нет. Угрюмая серость предрассветных часов плескалась в холодных стенах спальни, размывая очертания предметов. Пошарив рукой по полу, он нашел мобильный на шлепанце и ткнул первую попавшуюся клавишу. Загоревшийся экран – яркий белый квадрат в полумраке – ослепил на мгновение, но прежде Кит успел увидеть цифры: 4:04. Еще спать бы и спать.

– Паутинка, паутинка. Паутинка, паутинка, – донеслось напевное откуда-то из-за его спины.

Кит полсекунды был уверен, что Тук-тук-тук сменил репертуар и он увидит черное пятно лица и белесые глаза, зависшие где-то над Спящей. Но голос был уж слишком знакомый.

Лис сидел по-турецки, втиснутый между свернувшейся калачиком Немо и уснувшей на боку Спящей, и, делая странные пасы руками над хозяйкой комнаты, бормотал свою песенку из одного слова.

– Лис, ты чего делаешь? – Кит сел, хотя такое странное поведение младшего его встревожило. Вчера они все хлебнули Лисьих странностей в полной мере и больше не хотелось.