Лис Теру - Странные люди [litres]

– С тобой все в порядке? – настороженно спросила Немо, выметающая из выбоины сосновые иглы самодельным веником из кленовых веток.

Почувствовала. Киту даже вдруг стало интересно, как она ощущает этого его призрака. Ей тоже становится холодно или как?

Он внимательно посмотрел на напряженную и серьезную Немо. Жара еще и не думала спадать, а сосны детской площадки не давали достаточной тени. Из всей их компании только они, два идиота, носили в такой зной черные футболки, от чего жарились сильнее других. Лоб Немо блестел от пота, волосы слиплись сосульками, но она зябко поводила плечами, как от невидимого ветра.

– Сон вспоминается, – пояснил Кит, не выдержав этого настороженного взгляда.

– Вот, значит, что это… Теперь буду знать. И всегда… так холодно?

Он неохотно кивнул, и Немо отстала.

А вечер выдался на славу. Несмотря на жаркий день, с наступлением темноты пришел холод, и они первое время жались к костру, забыв про сосиски, и просто грелись. Сосны шелестели в темноте над их головами – загадочно, но совсем не зловеще, а необычно яркие звезды подмигивали им из-за ветвей.

До Ивана Купалы было еще далеко, и они легкомысленно провозгласили этот день днем победы над Тук-тук-туком, хотя две ночи затишья вряд ли можно было так назвать.

– За победу!

Чашка Лиса с крупными красными горошинами встретилась с чашкой Немо, украшенной ирисом, потом с покрытой снежинками чашкой Кита.

– За победу!

Чашка Пакости, с каким-то коричневым журавлем и надписью «Берегите природу», врезалась в чашку с маками, принадлежащую Спящей, и по алым цветам потекла чистая холодная вода, пахнущая соснами. Простая вода успешно заменяла им алкоголь, и после первого тоста уже было все равно – победили они там или нет. Впервые за все дни в «Еце» его обитатели чувствовали себя совершенно свободными и совершенно счастливыми. Вечер перетекал в ночь, а их праздник набирал обороты.

Сосиски постепенно румянились, их аромат плыл над площадкой. Пакость сидел прямо на земле, вытянув ноги, задумчиво крутил в пальцах незажженную сигарету и болтал с Немо, занявшей зеленые качели. Ее стоптанные черные сандалии – по спине Кита пробежал холодок – валялись в пыли. Девушка свернулась комочком на деревянном сиденье, и, только когда качели качнулись, свет костра выхватил из темноты ее лицо и пылающие глаза волка на футболке.

Две тени кружились за костром – Спящая и Лис, развеселившись, устроили между сосен шаманские пляски. На голову Лиса был нахлобучен венок из травы и одуванчиков, который сплела ему Спящая, косу танцующей девушки украшали голубые цветы цикория. Они кружились, сцепившись локтями, хлопали в ладоши, снова кружились, и это зрелище было совсем не пугающим, как показалось ему во сне.

Кит поймал себя на том, что улыбается, наблюдая за остальными. Он подкинул в костер еще сухих веток и сел поближе к Пакости и Немо, смотря, как раскрасневшаяся от танца Спящая вытряхивает из босоножки иголки.

Лето только набирало разгон.

Сцена на летней эстраде «Еца» была низкая. Чтобы взобраться на нее, нужно было преодолеть всего три узкие ступеньки или же просто запрыгнуть на занесенную лохмотьями тополиного пуха зеленую выгоревшую площадку. Несмотря на покоящуюся на восьми условно белых толстых колоннах крышу, которая закрывала сцену от непогоды, грязная она была неимоверно. Спящая добрых десять минут выбирала себе местечко почище и в результате пристроилась на самом краю, подстелив удачно прихваченную любимую шаль.

Все ее внимание было сейчас приковано к тому, что осталось от «зрительного зала».

Выгоревшие, частично разрушенные широкие жесткие скамейки тянулись от сцены, выстроившись в две линии – по тринадцать в каждой. Целую вечность на них никто не сидел, не лежал, заскучав, не залезал на них с ногами, чтобы лучше видеть, что творится на сцене. Вездесущие сорняки оплели бетонные ножки, втиснулись между рядами, серо-зелеными мохнатыми кляксами рассыпались по всей площадке. А когда-то…

Спящая опустила расслабленные руки на колени и прикрыла глаза, ловя нужное настроение. Это было намного сложнее перехода через фотографию. Сложно на грани невозможности. Без «якоря» вроде снимка перенестись в прошлое и увидеть это место в то время, когда «Ец» был не загадочным приютом пяти одиноких душ, а полнокровным детским лагерем. Это было главное условие состязания, которое они начали два дня назад с Китом для тренировки способностей. Инициатива исходила от нее, Кит же сдался после недолгих уговоров. За прошедшее время никто не продвинулся даже на треть шага.

Спящая сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, концентрируясь. Солнце грело ей ноги, и она спрятала их в тень, таким образом отгораживаясь от реальности. От птичьего пения, от скрипа сосен, от запаха смолы… Ее фантазия заработала на полную катушку. Целые скамейки, никаких сорняков. Пусть не свежевыкрашенные, но и не облупленные, как сейчас.

Спящая мысленно заменила день на вечер, восстановила и зажгла фонари, от которых сейчас остались только ржавые штыри с хищными когтями проводов. Лампочки в фонарях скрылись под белыми шарами плафонов, а вокруг них затанцевали ночные мотыльки.

Она торопливо заполнила скамейки детьми. Малышами от шести до восьми, впервые приехавшими в этот лагерь и только привыкающими к жизни без родителей. Это вышло спонтанно, но картина получалась вполне гармоничная. Спящая зажмурилась, пытаясь придумать для них какую-то простую форму, но никак не могла определиться со временем, когда это происходило.

От усилий у нее разболелась голова. Спящая обхватила виски ладонями и не позволила себе потерять концентрацию. Одного прикосновения к голове хватило, чтобы исправить недочет. Мальчики и девочки на скамейках оказались одеты в одинаковые синие шорты и светлые рубашки с короткими рукавами. Пока они были размазанным пятном, как на плохом фото, но постепенно четкость появлялась. Поняв, что чем меньше она напрягается, тем лучше эффект, Спящая расслабилась и позволила своей фантазии делать все за нее.

Это был какой-то концерт. Спящая сидела спиной к сцене и не задумывалась, что на ней происходит, но знала, что обязательно должна была звучать какая-нибудь веселая музыка, скорее всего, песни из любимых всеми мультфильмов. Зрителям происходящее нравилось. Они хлопали, кричали, переговаривались, толкались. Из-за темноты она могла разглядеть четко только лица сидящих в первых двух рядах. Дальше все смазывалось, но она знала, что сидящие там улыбаются и смеются, а кто-то плачет…