Лис Теру - Странные люди [litres]

– Пакость тебе цветы точно не подарит, – меланхолично заметила Немо, прижимаясь лбом к стеклу. – Он рационалист. Он скорее бутерброд принесет. Зато трехэтажный.

Их вспышка смеха была настолько неудержимой, что Кит, сидящий на корточках под окнами, вздрогнул, вскинул голову и вопросительно посмотрел на девушек.

Немо только тогда заметила его и то, что он чертил прутиком в пыли какие-то знаки.

– Кит! – Спящая тоже заметила парня и, забыв о своих печалях, отворила окно шире, чтобы он мог их слышать. – Ты чего там делаешь?

– Думаю. – Кит поднялся и посмотрел на столбик записанных слов.

– Над чем?

Он помолчал немного, но, как поняла Немо, не раздраженно, а задумчиво. С высоты Кит казался совсем квадратным. Ему бы бороду с секирой – и будет готовый гном из самого Средиземья.

– Что может объединять мокрые тряпки, игрушечные глаза, старческие руки и Белого Зверя? Может, еще и яблоки… – Он посмотрел почему-то на Спящую и потряс головой. – Нет. Яблоки тут ни при чем. Руки, глаза, тряпки и Белый Зверь. Думайте вы, я уже мозг сломал.

Этот список был странным даже для «Еца», хотя Немо частично понимала Кита. Белый Зверь пах как раскисшая тряпка. Руки и глаза – это уже что-то новое. Что-то явно из снов Полуночника.

Она забралась с ногами на подоконник и устроилась там, привалившись к оконной раме. Загадки «Еца» славились тем, что отгадки могли быть самые невероятные. Каждая просто бросала вызов фантазии.

– Найдем ответ – узнаем, кто есть Белый Зверь? – уточнила Спящая, теребя длинную прядь.

– Если отгадка как-то подтвердится. Думайте, думайте…

Такие разговоры нужно было вести, сидя с чаем в столовой или возле костра, а уж никак не перекрикиваясь через окно. Но когда у них что-то было правильно?

Спящая задумчиво заплетала еще влажные пряди в мелкие косички. Кит стоял, задрав голову, и таращился выжидающе, как лиса из известной басни. То ли виноград ждал, то ли кусок сыра. Немо прикрыла глаза, отгораживаясь от всего мира. Она чувствовала нетерпение Кита и растерянность Спящей, а еще слабо-слабо чью-то острую зависть и глубокую печаль. Последние ощущались так невнятно, что Немо даже не могла предположить, от кого они исходят. Эти ощущения были почти как от заброшенного здания или забытой, надоевшей вещи. Девушка словно наяву увидела белые пуговичные глаза своего уродливого тряпичного любимца, который поселился у нее на кровати.

– Игрушка?

Это Кит-лиса внезапно решил не дожидаться милости с небес. И одно слово все поставило на свои места.

– Да! – Немо дернулась, и оконное стекло загудело, встретившись с ее лбом. Не обращая внимания на боль и искры из глаз, она с жаром продолжила: – Игрушка! Тогда все сходится, да? И глаза могут быть его глазами, и эта тоска, которую я ловила. Игрушка! Забытая игрушка!

– Тут раньше дети жили, – вступила Спящая. – Кто-то мог забыть игрушку. Или потерять. Вот она тут и шастает. Да?

Она ожидала безоговорочной поддержки, но тут Немо нахмурилась, вспомнив, как обнимала сильное и большое тело, покрытое белым мехом. Их с Китом глаза встретились. Оба думали об одном и том же – что ж это за игрушка таких размеров?

– С Лисом надо поговорить, – неохотно сознался Кит спустя минуту напряженного молчания. – Если кто-то и поможет разобраться, то только он. Руки эти, да и размеры, да и то, что он прятался от нас… Вопросов все равно слишком много.

– А может… – Спящая соскользнула с подоконника и попала ступнями точно в расстегнутые босоножки. Солнце вплело в ее волосы золотые нитки. – Прежде чем приставать к Лису с делами, мы таки отдадим ему то, что хотели?

Ни Кит, ни Немо не возражали. Подарок, купленный на общие деньги во время поездки в город, жег и подталкивал к тому, чтобы его вручить. Четверо старших все искали подходящий момент и никак не могли найти.

Тоска Белого Зверя – если это, конечно, был он – стала еще острее.

Конец июля – это две трети лета за спиной. Спящая особо не задумывалась над этим, пока не увидела первое пожелтевшее дерево. Раскидистый старый клен совсем недавно сливался с остальными деревьями, а сегодня щеголял лимонными рыбками листьев. Еще немного – и волей-неволей придется возвращаться в реальность из страшноватой сказки. Еще совсем немного.

Они не стали больше тянуть и, собравшись все вместе, поймали Лиса в укромном уголке «Еца». Припорошенный пылью и вымазанный в сосновой смоле младший, как всегда босой и лохматый, с ожерельем из шишек на шее, поглядывал на друзей с любопытством, но молчал, когда все четверо подошли к нему, уже не пряча улыбок.

Солнце на несколько мгновений ушло за облако и тут же выглянуло, чтобы стать свидетелем грядущего события. От приятного нетерпения у Спящей часто-часто начало биться сердце. Черная картонная коробка с подарком сама рвалась из рук.

– Лисячество. – Пакость вышел вперед, улыбаясь хищной ядовитой улыбкой, однако в глазах его была теплота. Кит и Немо тоже улыбались, видя, как довольно порозовел Лис. – Мы не знаем, когда ты вылупился у себя там на небесах и когда у тебя день рождения, впрочем, это и не важно. Ты та еще головная боль, но мы тебя все любим. Правда, мелкий! И хотим подарить тебе кое-что полезное просто так, на память. От всех нас!

– Подарить? – переспросил пораженно Лис, а его желтые глаза безошибочно уперлись в коробку в руках Спящей. – Лису?

– Лису, Лису, – подтвердил Кит. – Просто так.

– Просто так? – Голос младшего звучал не радостно, а растроганно и почти жалобно. Он переводил взгляд с одного обитателя «Еца» на другого и недоверчиво косился на коробку. – Просто так Лису подарок?

– Да тебе, тебе! – нетерпеливо подтвердил Пакость. – Ты ж нам рисунки даришь. А мы в ответ решили другое подарить. Мы рисовать-то не умеем.

Тянуть было уже больше некуда. Спящая выступила из-за спины Пакости и вложила в покрытые веснушками руки свою ношу. Потом не удержалась и погладила совершенно растерянного Лиса по щеке.

– Посмотри, Лисенок. Вдруг с размером прогадали?

Рыжий художник непонимающе моргнул и дрожащей рукой открыл крышку коробки. Зашуршала упаковочная бумага. Ее белые лепестки разошлись в стороны, и Лис пораженно ахнул.

Кроссовки были алыми, с огненно-оранжевыми подошвами и стельками и солнечно-желтыми вставками и шнурками. От их яркости слезились глаза, а коробка, в которой они путешествовали, казалось, вот-вот вспыхнет от их касания.

– Померяй, Лисенок, – шепнула Спящая. – Померяй, нам интересно же!

Лис – рыжий концентрат странностей, творец маленьких и больших чудес, сказочник, фантазер и художник – едва ли расслышал просьбу. Открыв рот, он завороженно вытянул одну кроссовку и рассматривал ее со всех сторон, словно она была каким-то фантастическим предметом из другого, таинственного мира.