Лис Теру - Странные люди [litres]

Четверо старших наблюдали за ним затаив дыхание. Вот сейчас мальчишка натянет обновку на серые от пыли ноги, забегает кругами, восторженно затараторит, кинется обнимать всех по очереди…

Сын солнца медленно закрыл коробку и крепко прижал ее к груди, как дети делают с любимой игрушкой. Острый подбородок мелко задрожал.

– Лисенок… – растерянно выдохнула Немо, раньше всех поняв, что сейчас будет.

Слезы полились из желтых глаз потоком, словно где-то кто-то нажал на рычаг. Лис размазал по щекам первые соленые капли, зашмыгал носом и отвернулся, стыдливо пряча лицо. Плечи его дрожали от тихих рыданий.

Когда младший заплакал, никто не кинулся его утешать. Слишком неожиданной была такая реакция. Потом все практически одновременно шагнули к Лису, сталкиваясь локтями и мешая друг другу. На какое-то время они срослись, превратились в многорукое существо с одной целью – утешить младшего друга. Пакость обхватил Лиса за дрожащие плечи, рука Кита опустилась на острые лопатки, неловко похлопывая, Немо коснулась рыжих волос материнским жестом.

– Лис, ты чего это? – Спящая присела и заглянула в мокрое от слез лицо. – Что случилось? Не понравились?

– П… понравились… – выдохнул Лис сквозь рыдания. Он попытался улыбнуться, но дрожащие губы подвели, и он заплакал пуще прежнего. В этих слезах не было горя или боли, только присущая ему детская искренность.

– Просто Л-лису н-и-и-когда… н-никогда не д-дарили… т-такого… – пролепетал он, захлебываясь слезами. – Н-никогда… Спасибо…

Спящая поняла, что сейчас и сама заплачет. Она крепче прижала паренька к себе, успокаивая своим теплом, как уже делала раньше. Руки, ее и других обитателей «Еца», гладили сына солнца, трепали, похлопывали, тормошили. Друзья стояли так близко, что Спящая слышала хрипловатое дыхание Пакости, отзвуки музыки из висящих на шее наушников Кита и чувствовала запах волос Немо. Она бы не удивилась, если бы вдруг ей передалось умение ловить эмоции посторонних или проклинать. Ощущение единства было настолько сильным, что перехватывало дыхание.

– Н-никогда… Лису… Спас-сибо! Л-лис вас не з-забудет! Ник-когда!.. Л-лис в-вам такого наколдует! Такого… Такого… – Художник поднял покрасневшие глаза и вытер нос рукой, оглядев собравшихся вокруг него друзей.

– Верим. Верим, – за всех ответил Пакость, выпуская его из хватки. – Сопли вытри и меряй давай. А то «спасибо, спасибо», а вдруг малы?

– Не малы, – затряс головой Лис, прижав к себе коробку так сильно, что трещал картон. – Лис их будет хранить! Лис их спрячет и будет на них любоваться! Будет их выгуливать только в хорошую погоду и кормить конфетами!

– А носить ты их собираешься? – убито спросил Кит.

Лис смущенно сморщил нос и посмотрел почти виновато. Покрытые веснушками уши полыхнули алым.

– Это же подарок! Они же испачкаются!

Немо вскинула руку, заставив Кита и Лиса замолчать, а Пакость и Спящую замереть на месте. Секунду назад девушка сочувственно улыбалась и гладила рыжего художника, а теперь лицо ее омрачала печаль. Тонкие губы были плотно сжаты.

– Белый Зверь тут… – тихо произнесла Книжный Червь. – Я только что поняла это. Его я чувствовала сегодня. Его тоску и его одиночество.

Спящая, знавшая о Звере только по рассказам, напряженно огляделась, но не смогла ничего увидеть. Она вопросительно посмотрела на Кита, потом на Пакость. Те покачали головами. Глаза Пакости горели как всегда, когда он сталкивался с чем-то странным.

– Белый Зверь? – Лис вмиг забыл о своих слезах.

Мягко вывернувшись из объятий, он нырнул под локоть Спящей и уставился куда-то в сторону корпусов. В одно мгновение на еще мокром от слез веснушчатом лице промелькнули радость, печаль и искреннее сочувствие. Им оставалось только догадываться, что он видит.

– Лис, рассказывай нам, – попросила неуверенно Спящая. – Он далеко? Ему грустно?

– Он возле дерева стоит. – Лис указал подбородком на колючий абрикос метрах в пятнадцати. Руки его были заняты коробкой с кроссовками. – Грустный и очень одинокий. Он завидует. Он видит, какие у Лиса друзья, и хочет себе таких же.

– А мы разве с ним не подружились? – уточнила Немо, поравнявшись с мальчишкой. Она напряженно щурилась в пространство, словно это могло дать ей то особое зрение, которое было у Лиса.

– Он, наверное, к этому просто не привык, – отозвался Лис и тут же крикнул во всю мощь легких: – БЕЛЫЙ ЗВЕРЬ! ИДИ К ЛИСУ! Иди к нам! Смотри, что Лису подарили друзья! Они хотят и с тобой дружить тоже! Иди к нам!

Спящая напряженно прислушалась к себе. Если невидимое создание и правда начало приближаться к ним, то для нее ничего не изменилось.

– Ой… – Лис огорченно шмыгнул носом. – Он уходит… Снова уходит… Идет обратно. Надо его догнать!

Он сорвался с места, как выпущенный из рогатки камушек, только замелькали черные от пыли пятки.

Погоня за невидимкой была не самым странным из того, в чем Спящей приходилось участвовать, но обещала запомниться. От Лисьего камня у летней эстрады через чудом сохранившую сочную зелень лужайку, по изрытой оспой асфальтовой аллейке, мимо домиков вожатых – дальше, к сосновому лесу и к заброшенному корпусу, подворачивая ноги и сбивая каблуки босоножек. Она не смогла перегнать друзей, но и не отстала, вовремя поймав за руку Пакость. Спящая никогда в жизни не бегала столько, сколько в «Еце». Когда все остановились возле крыльца третьего корпуса, она не без удовольствия отметила, что почти не запыхалась.

– И куда теперь? – спросил нетерпеливо Пакость у растерянно озирающегося Лиса.

Левее, за рядами сосен пряталось распластанное под солнцем блюдо Беседки. Тень самого запущенного корпуса медленно наползала на них.

– Туда, наверное. – Лис неуверенно указал на запертую дверь. – Лис его потерял. Видел, видел и потерял.

– Он точно не мимо побежал? – уточнил Кит и тут же перебил сам себя: – Хотя нет. Он же постоянно тут крутится. Не зря.

Тот, кого все знали как упрямого скептика, отрицающего очевидное, не спеша выключил музыку на телефоне и, отстранив Лиса, шагнул в густую тень. Шагнул и пропал.

Облупленная тяжелая дверь и раскрошенные ступеньки остались на месте – ржавые штыри, пузыри краски, заросли сорянков, – а вот Полуночника больше не было.

Вечность длиной в несколько секунд оставшиеся четверо растерянно пялились на дверь. Предательский холодок родился в желудке Спящей и медленно пополз по телу, сковывая его и подчиняя страху. После Темноты, Плаксы, Тук-тук-тука и всего-всего она уже не ждала ничего хорошего от старых зданий и внезапных исчезновений.

– И Кит пропал! – удивленно воскликнул Лис, в тоне которого не было ни капли страха. – Лис тоже хочет научиться так делать!