Сергей Алексеев - Пятый всадник

«Это же подвал! На месте пустыря ведь раньше дом стоял. Его снесли, а вот подвал, видимо, оставили или не успели убрать. А этот сумасшедший оборудовал тут себе берлогу».

Взгляд приковала противоположная стена. То, что издали напоминало обычные шероховатости, вблизи оказалось надписями.

«Господи, что? Зачем?» – в недоумении подумал Максимка, пробегая взглядом по мелким строчкам.

Имена. Их было бесконечное множество. Аккуратно выдолбленные, стройные рядки, они заполняли собой всю стену коридора, от низа до потолка, и уходили дальше во мрак. Взгляд невольно выхватил из общего массива знакомое женское имя, ближе которого в его жизни никогда не было.

«Нет, не думать ни о чем, кроме спасения! – приказал себе мальчонка, не в силах сдержать потока слез. – Главное – вылезти из этого ада!».

Добравшись до того места, куда Максимка приземлился, он невольно обернулся – одиноко стоящий в углу кирзовый сапог вдруг напомнил слова жуткого гостя.

Ногу ему сцапали. Никто ему не помог

«Бежать! Скорее! Прочь!».

Мальчик ухватился за первую скобу, подтянулся. Сел. Страх придал немного сил, получилось взяться повыше и поднять тело в вертикальное положение. Отлично! Теперь подтянуться как на физре. Ррраз!

Ноги оторвались от пола и повисли как мокрые после стирки штанины на бельевой веревке.

«Давай! Давай! Давай! Ррраз! Два!».

Пыхтя и тужась, Максимка подтянулся ещё на одну перекладину выше. Радость заполнило нутро. Получится! Точно получится!

Правая ладонь схватилась за очередную скобу. Максимка лишь успел почувствовать мягкую влажную грязь на ней, оставленную сапогами незнакомца, как пальцы соскользнули с арматуры, и мальчик полетел вниз.

* * *

«Земную жизнь ты не прошел до половины, – кричит мечущийся над водою дух. – Тебе ещё рано умирать».

«Он пришел за мной», – произносит мальчик.

«Тогда беги. Ибо, пришедши, он никогда не уходит один».

«Не могу. Я…»

«Не можешь бороться – договорись. Ему все равно с кем уходить».

«Я…» – голос исчезает. Мальчик сипит.

Появляются из темноты кольца, о которых он четко знает лишь одно – это круги ада. Они хаотично перемещаются во мраке, водят хороводы и их ровно девять. А вместо десятого во мгле вдруг появляется канализационный люк, в который он провалился.

«Это твой!» – смеется дух и исчезает.

Максимка открыл глаза, но ничего не смог рассмотреть – нестерпимая боль прошила тело так сильно, что даже померк свет.

– Опять грохнулся? – спросил уже знакомый вкрадчивый голос.

Студеный сквозняк неприятно прошелся по телу. Максимка вздрогнул, присмотрелся.

Слесарь сидел, как и в прошлый раз, на корточках и не спеша курил. В левой руке он держал молоток. С квадратного бойка на бетон капала черная кровь.

– Телянина Серегу экскаватором задавило, – буднично произнес он, глубоко затягиваясь. – Он за лопатой вернулся, да прорабу не сказал, а там, на площадке, экскаватор уже завели и начали ровнять землю. Не заметили работягу. Хруст такой сильный был, нутряной. Даже сквозь шум мотора слышно.

Максимка дернулся и вдруг почувствовал, что ноги ответили на его импульсы мозга, и тоже вздрогнули. Стараясь, чтобы незнакомец не заметил движения, мальчик вновь пошевелил им, сначала левой, потом правой. Ноги повиновались.

– Ваньку на станок токарный намотало, – тем временем продолжил слесарь.

Докурив сигарету почти до самого фильтра, он одним щелчком выкинул бычок в сторону. Медленно поднялся. Смахнул с молотка кровь. Улыбнулся.

Только сейчас Максима почувствовал помимо разносимого незнакомцем запаха солидола, исходившую от него зловонную влагу разложения. Одежды чужака источали тяжелый трупный смрад, въевшийся в них за долгие годы. И как раньше не замечал этого?

– Катьку в подъезде трое зарезали. Денис задохнулся в дыму. Толя пустил по вене передоз. Петрович умер от старости, – без всякого выражения словно робот зачастил слесарь и шагнул к лежащему.

Дожидаться развязки Максимка не стал, подскочил на ноги как ошпаренный и бросился в сторону люка. Боль скрутила мышцы, и он едва не упал, но вовремя оттолкнулся от стены и выправил равновесие.

– Максимка в яме убился! – крикнул слесарь и эхо забилось в сводах коридора. – Максимка в яме убился! Максимка в яме убился!

Перескочив сразу через три скобы, беглец начал быстро карабкаться наверх.

«Про грязь помни! Чтобы как в прошлый раз не шмякнуться!» – напомнил себе мальчик, щупая ладонями по железкам.

Наконец, макушка головы уперлась в крышку люка.

– Максимка в яме убился! – вновь раздался зловещий крик снизу.

Тяжелая чугунка сдвинулась не сразу, пришлось попотеть, чтобы отодвинуть её хотя бы на пять сантиметров. Мальчик засунул в образовавшийся просвет руку и попытался расширить его. Крышка словно примерзла.

– Максимка в яме убился! Максимка в яме убился!

Скобы задрожали, и мальчик понял, что сумасшедший лезет за ним. Что-то твердое ткнулось в ботинок. Потом еще раз. Максимка глянул вниз и вскрикнул про себя – преследователь пытался достать его молотком и только неудобное положение тела слесаря, и занятая скобой вторая рука, не давали тому задеть его, инструмент лишь едва касался обуви.

«Двигайся, черт тебя возьми!» – зашипел одними губами мальчик.

Люк лязгнул и отошел ещё на десять сантиметров.

– Те, кто остается снаружи, закрывают крышку за теми, кто попал внутрь. Назад нет пути, Максимка в яме убился!

«А вот хрен тебе! Если пролезет голова, то и все остальное протиснется».

Боёк молотка больно тюкнул по стопе. Максимка скривился, но карабкаться не прекратил. Сдирая со лба кожу об острые зазубрины крышки, мальчик выглянул наружу. Свежий воздух и лучи солнца, лизнувшие переносицу, придали сил. Выдохнув, Максимка начал выбираться из подземелья.

– Оставайся в яме! В яме!

Молоток угодил в икру. Боль растеклась расплавленным свинцом по ноге, и мальчик на какое-то мгновение даже подумал, что кость не выдержала и сломалась. Практически выдавливая себя из щели канализационного люка, как зубную пасту из тюбика, Максимка наконец выбрался наружу. От радости едва не подпрыгнул, и только ноющая нога не дала совершить триумфального жеста.

«Прочь! Прочь! Прочь!» – забилось тревожно в голове единственная спасительная мысль.

Мальчик бросился бежать, продолжая слышать жуткие не человеческие вопли, доносимые из приоткрытого люка. И едва не натолкнулся на трёх псов, тех самых, что встретил спящими у входа. Звери скалили пасти и угрожающе рычали. Пускать мальчика обратно домой они явно не хотели.

«Отойдите, пёсики!» – мысленно попросил Максимка, едва заметно подгибая колени, чтобы подобрать валяющийся у ног кусок арматуры. Пёс, стоящий посредине, зарычал громче, и, выпрямив стрелой хвост, бросился на мальчика.