Сергей Алексеев - Пятый всадник

Запись номер Четыре

Август принес холодные дожди и нехорошие слухи. О том, что скоро половина рабочих и служащих города будет безработными. Ну что ж, они обещают это уже второй год, но пока это оставалось слухами. Не могут же там, в областном центре… и в Москве – допустить социальный взрыв?

Она стояла и смотрела на разбивающиеся об стекло капли. Я хорошо знал это ее настроение. Не тоска, не обида, а страх. И я тут был ни при чем.

– Не бойся ничего, – попытался сыграть я в психолога, – Все будет хорошо.

– Да иди ты, – она отстранилась. – От тебя мне защиты не надо.

Она врала, я понял. Она переживала. Пусть не за себя, а за того маленького человечка, которого носила под сердцем.

В такие моменты так хотелось прижать ее к себе. Не как больного котенка, которого надо кормить из пипетки. И даже не как мать моего ребенка. А как любимую и желанную. Я никогда не искал женщину-дочку, хоть она и была моложе меня на три года.

Как она была прекрасна на фоне окна, темного неба, слабо рдеющего через пелену облаков заката. Да, я романтик, а вы не знали?

Хотелось броситься к ней и все забыть. Плюнуть на то, что такое поведение называется словом «каблук», «олень» и прочую чушь.

Но нет. Ни за что. Надо уважать себя… Да и бесполезно.

– Ты куда? – равнодушно спросила она, видя, как я одеваюсь.

– Хочу избавиться от хлама.

– Давно пора. А я посплю часок. Ночью не выспалась.

Надо было сделать всё сейчас, через пару месяцев это будет действительно хлам. Я бы продал и рабочий ноутбук, если бы он не приносил мне бОльшую часть денег да почти всю информацию.

– Не бойся ты. Меня не уволят, – сказал я ей, уже стоя в дверях. – Завод просто не могут закрыть насовсем.

В сумке на ремне лежал игровой ноутбук, а в рюкзаке, лямки которого терли мне плечи, лежало рабочее железо для майнинга. Все это я уже продал на Avito, оставалось только отвезти.

Вечером был уже без лишнего hardware, но с лишней сотней тысяч в кармане. конечно, не ахти, но копейка рубль бережет. И я подозревал, что больше мне это не понадобится. Один компьютер для работы у меня остался. Настины вещи я не трогал (за это она бы голову оторвала сразу).

В дополнение я обналичил свои криптовалюты. Я слоупок, и начал майнить фрикоины, когда основной ажиотаж уже схлынул, но обналичив их, я тоже кое-что получил.

Это были деньги на Большую Нычку. Но и это было еще не всё. Надо было закупить номенклатуру товаров не только для нашего потребления, но и для обмена.

– Здравствуйте! – барышня-менеджер-по-кредитам улыбнулась мне улыбкой белой акулы.

Через минуту я уже сидел перед глазком веб-камеры, а мои данные пробивали по базе, в которой хранились сведения о каждом моем чихе.

Хоть получал я немного, но у меня была незапятнанная кредитная история и вид человека, которому можно доверять. И банк, похоже, решил рискнуть, хотя на моих глазах было отказано троим желающим попасть в «анальное рабство» (было в наше время такое выражение, но ты, дорогой читатель из будущего, его не поймешь).

Проценты были бандитскими. Видимо, кто-то из воротил банковского бизнеса был неисправимым оптимистом… а может, на свой страх и риск хотел урвать напоследок хоть что-то.

Но они все же надеялись на большие сроки стабильности, чем я. Я верил, что полугода в наличии у нашего мира нет.

Я еще мог повернуть назад. И, ничего не говоря Насте, тупо погасить долг за минимальные шесть месяцев… потерять, но не критично. А мог найти этим деньгам другое применение и даже попытаться что-то заработать.

Но после моего следующего шага… после того, как я эти деньги потрачу… обратной дороги не будет. Если я ошибусь, лучше удавиться сразу. Тогда она хоть получит пособие по потере кормильца. Если Тайный Синедрион, Кровавая Гэбня, жители планеты Нибиру или какие-то твари наверху сумеют-таки разрулить ситуацию… я не только буду выглядеть имбецилом, но и потеряю бабки. Но от этого еще никто не умирал.

Но даже в тот момент я предпочел бы, чтоб проблема рассосалась, чтоб тучи рассеялись. Вот только знал, что молиться и просить кого-то бесполезно. Потому что никого там нет и никто не властен над нашими судьбами, кроме людей. А люди выбрали свою судьбу сами.

В ту ночь засыпая, я ворочался и долго не мог заснуть. Фонарь с улицы слепил мне глаза. И это несмотря на то, что я устал, как сволочь. Наконец, фонарь погас. Но дело было не в том, что кто-то внял моим мольбам.

Просто выключили электричество. Я понял это, когда взглянул на мобильник, чтоб узнать время.

3:00

С вечера я поставил его на подзарядку. А теперь он перестал заряжаться. Отключился и холодильник.

Я тихо встал и подошел к окну. Фонари вдоль проспекта, насколько хватало глаз, не горели. Темны были и дома напротив. Насколько я помнил, они были подключены от другой линии, и когда у нас электричество пропадало, их это не затрагивало. И vice versa. Теперь же, казалось, весь район погрузился во тьму.

Странные дела.

Уже утром из новостей я узнал о веерных отключениях, которые начали практиковать в нашем регионе. Причины звучали смешно. Кто-то кому-то не заплатил в цепочке между производителем и конечным потребителем. А мы-то причем? Мы платили вовремя. Я засекал, света не было минимум три часа.

Когда глаза привыкли к мраку, я посмотрел на нее. Во сне, спокойная и безмятежная, она казалась моей, такой же любящей, как раньше. Если бы не знать, что, стоит ей проснуться, как любимые черты тронет гримаса неприязни. Хотя она не так часто посещала ее лицо. Обычно она смотрела на меня бесстрастно. Но иногда проскальзывала.

Да, я все еще тут. Еще не умер и не убежал.

Так что пусть лучше спит. Моя спящая красавица.

Иногда, когда она разворачивалась во сне, я смотрел на ее животик, который был уже заметен, и думал о том, как хорошо, что она не разделяет мой бред.

Для чего рожать детей, если уверен на 99.99 процентов, что, даже если не сейчас, то в ближайшие двадцать лет мир, каким мы его знали, исчезнет навсегда? Если ты ПОЧТИ УВЕРЕН, что песенка цивилизации спета, а последние ноты будут пронзительными, как вопль ирландского духа банши? Воплем агонии, с последним воздухом выходящим из умирающих легких.

Те, кто сегодня похихикивают, будут орать как резанные. Хотя почему «как?» – если в темном подъезде им воткнут заточку в печень за сетку с картошкой.

Наша вечеринка, наш пир перед чумой закончился. Я не был уверен только в одном: Быстро все случится или медленно? Бойня нас ждет или хоспис? Пожар или медленное гниение?

С тех пор, как я заразился вирусом паранойи, я хотел одного – заработать денег, чтобы купить нам место в шлюпке. Может, мы сможем продержаться еще немного среди холодных волн.

Олигархи, министры и прочее ворье вкупе с их холуями, может, и переждут беду в автономных бункерах и укрепленных коттеджных поселках. Но нас туда не пустят.