Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

– Нет… Не тыкай ее Гоши… не смешно…

Джей-Джей остановился и прислушался.

– Гоши тыкал… по всему городу… и еще два раза в больное место… укусил ее за больное место… Гоши…

«Торчки гребаные», – с отвращением подумал Джей-Джей, хотя и сам не знал почему. Он припустил вперед, чтобы догнать Рафшода, и они вдвоем потащились по заросшим травой проулкам, протаптывая дорожку между жилищами карнавальных крыс. Над цирком царила гробовая тишина, и Джей-Джей обнаружил, что его настроение могло подстраиваться, он мог двигаться совершенно бесшумно, не хрустя суставами и не шурша клоунскими штанами.

Вскоре показалась хижина прорицательницы. Фургон был совершено темным. Рафшод опустился на колени и снял тряпку, прикрывавшую его груз, поднял зажигалку и показал его Джей-Джею. Это оказался стеклянный шар. Джей-Джей присел рядом с ним.

– А это что такое?

– Тсс. Смотри.

Рафшод поднес к нему руку, как это делала прорицательница со своим хрустальным шаром. В огоньке от зажигалки на стекле появилась картинка: мошонка с двумя яичками.

– Это мои, – пояснил Рафшод. – Вот что она будет видеть целый день.

Он было захихикал, но смог подавить смешки.

– Мы возьмем ее шар и заменим этим.

Джей-Джей оглядел тропинку. Вокруг никого, но самые первые лучи зари уже начали разгонять мглу.

– Она там дрыхнет, – прошептал Рафшод, указывая на фургон. – Следи за дверью. Если она выйдет, поухай совой. Понял? Давай, дуй.

Джей-Джей кивнул. Он подполз к двери фургона и стал ждать, присев у ступенек. Он слышал, как шипел Рафшод, стараясь сдержать смех. В полном безмолвии прошла минута, потом тишину разорвал треск отдираемого дерева, резко ворвавшийся в ночное безмолвие. Джей-Джей напряженно прислушивался, стараясь уловить признаки жизни в фургоне, сердце у него колотилось. Похоже, они безнаказанно улизнут… Потом снова тот же треск.

«Что там этот придурок творит?» – подумал Джей-Джей, вздрагивая от накрывшей его адреналиновой волны и кусая костяшки пальцев, чтобы не рассмеяться. Он едва расслышал, как звякнули стекляшки у входа в хижину. Наступил момент, когда все вокруг, казалось, затаило дыхание и выжидало: ночной воздух, хибары вокруг, трава под ногами. Затем раздался жуткий грохот, когда что-то рухнуло на пол, зазвенело разбитое стекло, земля легонько содрогнулась.

Из фургона Джей-Джей услышал женский голос, бормотавший что-то как будто во сне.

«Живей давай, идиот! – возбужденно подумал он. – Да шевелись ты, чтоб тебя!»

«Если больше не будет шума, дело выгорит», подумал он… И как по заказу, раздался самый страшный грохот, словно опрокинули шкаф со стеклянными статуэтками. Из фургона Шелис послышался уже совсем не сонный голос:

– Кто там? – резко спросила она.

Внутри фургона раздались шаги. Джей-Джей вскочил и пустился наутек. Поухать совой он забыл. Огибая хижину прорицательницы, он заметил вылетавшего на порог Рафшода, стекляшки трещали, словно гремучие змеи. К груди он прижимал какой-то сверток. Задание выполнено. Они вдвоем бросились прочь, давясь смехом. Оказавшись на безопасном расстоянии, они остановились, как раз чтобы увидеть, как в хижине зажигается свет.

– Вот дерьмо! Бежим! – прошептал Рафшод.

Они ринулись к своему шатру.

Дупи по-прежнему лежал на карточном столе. Адреналиновая волна еще не схлынула, и Джей-Джей схватил бутылку, лежавшую на груди Дупи, и разбил ее об стол рядом с головой спящего клоуна. Гостиную разорвал грохот бьющегося стекла, и они бросились прятаться в комнату Джей-Джея. Дупи всхрапнул, но не шевельнулся.

Рафшод зажег две свечи и осторожно положил сверток на подушку Джей-Джея. Свечи отражались в поверхности шара, как два желтых глаза. Рафшод взмахнул над шаром рукой.

– Ты что там так расшумелся? – спросил его Джей-Джей.

– Не знал, что она на ночь заколачивает хижину, – ответил Рафшод, постукивая по хрусталю большим пальцем. – Пришлось доски отдирать. Кажется, я еще пару полок уронил. Как эта штука включается?

Он задержал над шаром обе ладони, и внезапно тот озарился белым светом.

– Вот, значит, как. Ха! Погляди-ка на нее. Она проснулась…

Рафшод безумно захихикал. Внутри шара прорицательница с газовой лампой в руках осматривала следы разгрома в хижине. На земле у входа валялись доски. Сквозь дверной проем были видны разбитые украшения и разбросанные по полу книги. Лицо прорицательницы было непроницаемым. Она сняла ткань с копии хрустального шара и, похоже, не заметив подмены, снова накрыла его чехлом. Джей-Джей и Рафшод обменялись торжествующими взглядами.

Джей-Джей подумал, что они с Рафом могут крепко подружиться.

– Подождем, пока она полезет в ванну, – прошептал Рафшод. – Посмотрим на ее мохнатку. Вот это да! Надо было давно эту штуку спереть.

Джей-Джей окончательно понял , что они с Рафом обязательно подружатся.

Они наблюдали за ней, когда взошло солнце, и хрустальный шар осветил комнатку Джейми мерцающими отблесками. Шелис принялась за уборку разгромленной хижины. Она явно был разъярена, что читалось в ее нарочито размеренных движениях.

– Давненько она не получала по заслугам, – объяснил Рафшод. – Она к такому не привыкла. Похоже, даже забыла, каково это. В последние несколько лет много о себе возомнила. Слишком много обо всех знает, кто да что, да как. Видит это в своем шаре, сам понимаешь. Считает, что Пайло нуждаются в ней больше всех остальных, потому что иногда подхалтуривает на той стороне. Вот мы ей и показали! Сегодня шоу, а она целый день будет глядеть на мои яйца!

Когда стало ясно, что в ближайшее время Шелис вряд ли заглянет в подмененный хрустальный шар, Рафшод встал и собрался уходить.

– Можно я им попользуюсь? – спросил Джей-Джей.

– Ну а почему бы и нет, ты ведь помогал. Но если она разденется, ты меня позови, ладно?

– Заметано, дружище.

Джей-Джей еще немного понаблюдал за прорицательницей, когда дородная цыганка пришла помочь ей убираться в хижине. Как только он услышал, что клоуны проснулись и расхаживают по гостиной, он спрятал шар под одеяло.

Выйдя из комнаты, Джей-Джей едва удержался, чтобы не закричать: за дверью стоял Гоши, глядя прямо на него. Его глаза мигали по очереди – правый-левый, правый-левый. Было в этом зрелище что-то угрожающее и сюрреалистическое, что застало Джей-Джея врасплох, он съежился и отступил в сторону.

Гоши повернулся вправо и уставился на что-то в коридоре. Джей-Джей с секунду глядел на него, а потом осторожно обошел.

«Черт, что бы это все значило»? – задумался он, а потом вспомнил, как разбил бутылку у самой головы Дупи. Это что, предостережение какое-то? Он точно не знал. А когда он оглянулся через плечо на Гоши, по-прежнему таращившегося на пятно на голой стене, он вдруг подумал, что Гоши тоже этого точно не знал.