Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло [litres]

– Мои фокузы это… – Мугабо сплюнул. Вот и все, на что он мог решиться в спорах с мистером Пайло.

– Нет, ты слишком строг к себе, – ответил Курт с застывшей на рыбьих губах улыбкой. – Слишком строг. И это опасно. Есть причина, по которой мы настаиваем на твоем фокусе с кроликом. Ты должен располагать к себе публику и радовать ее чудесами и восторгами. Тебе нельзя пугать их пиротехникой.

Мугабо отчаянно хотелось протестовать, но Курт уже вставал из-за письменного стола и приближался к нему. Мугабо попытался расправить плечи, не отводить взгляда, но все безуспешно. Курт сунул ему в рот что-то маленькое и белое, которое захрустело, когда тот прожевал и проглотил.

– Ммм… Что же до кроликов… прекрасные челюсти… ммм… Чудесные. Так, о чем это мы? – глаза его затуманились. – Ах, да. Вот что я тебе скажу, Мугабо. Как тебе идейка устроить закрытое представление для работников цирка? Вот там ты сможешь показывать фокусы, какие захочешь. Что скажешь, а?

Мугабо эта «идейка» представлялась отвратительной – он ненавидел почти всех в цирке и не испытывал ни малейшего желания выставлять себя им на потеху и выступать под их смешки и улюлюканье. Но над ним возвышался Курт…

– Очень неплохо, – прошептал он, в очередной раз потерпев поражение.

– Вот и замечательно! – воскликнул Курт, хлопая его по спине своей гигантской лапищей. – Я поставлю его в расписание через неделю. А теперь отправляйся репетировать. Скоро день представления, и ты должен вытащить кролика из шляпы. Да вытащить так, словно в последний раз. Очаровательного маленького кролика, Мугабо. Вот молодчина. Ступай, и да благословит тебя Господь.

По пути домой ярость Мугабо росла с каждым шагом. Вскоре она ослепит его, и он сможет видеть лишь добела раскаленную пелену перед глазами. «Он считает себя самым главным», – горько думал Мугабо. Загвоздка состояла в том, что он же прав – Курт и был самым главным.

Когда маг вернулся домой, руки у него тряслись. За сценой располагалась небольшая лаборатория, где он в свободное время изготовлял всякие снадобья и лекарства. Его глубоко огорчало, что к нему никто хотя бы иногда не заходил попросить какого-нибудь зелья, а они у него имелись от всех болезней – по крайней мере, он так полагал. Сейчас он чувствовал, что надо что-нибудь принять, чтобы успокоить нервы и пережить день не взорвавшись. Лиловая пузырящаяся смесь придется в самый раз – если это не от нервов, то он понятия не имел, от чего тогда.

Он угрюмо нахмурился, проходя мимо пустых пластиковых стульев и глядя на них, но застыл как вкопанный, когда вышел к сцене. На полу кто-то написал белой краской: «Считаешь себя УСПЕШНЫМ фокусником? Фокусничай с кроликом, урод».

Бормоча что-то неясное себе под нос, Мугабо рухнул на колени, вновь и вновь перечитывая надпись. У него вырвался хриплый вскрик. Вот и доказательство, начертанное огромными буквами: весь мир против него, усмехается у него за спиной. Единственное, чего он не мог понять: вандал обозвал его уродом за то, что он исполнял фокус с кроликом, или же за то, что исполнял его не очень хорошо?

Хотя это уже не имело значения. Он вытянул руку над буквами и с тем же хриплым вскриком плеснул на надпись огнем, его ладонь служила как бы жерлом, извергала оранжевое пламя. Слова потемнели, задымились, и вскоре на полу образовалось размытое выжженное пятно. Огромным усилием воли он взял себя в руки до того, как спалил всю сцену. Он схватил один из мешков, которые всегда держал под рукой, и загасил пламя.

Прошло еще немного времени, прежде чем Мугабо отправился за кулисы и обнаружил в лаборатории полный разгром: склянки перебиты, зелья расплесканы, а записи с формулами изорваны на мелкие кусочки. На стенах красовалась все та же надпись: «Считаешь себя УСПЕШНЫМ фокусником?» А рядом еще одна: «Даже будущее предсказать не можешь, урод».

Лежа в ванне, Шелис совершенно ясно сознавала, что за ней наблюдают с помощью украденного хрустального шара. Как и Курт, она могла ощущать его присутствие, словно нависающую сверху холодную тень.

Она по-прежнему терпеливо ждала, пока вор проколется. Братья Пайло, похоже, не понимали, какой редкой и драгоценной вещью является шар: и Курт, и Джордж напрочь игнорировали ее просьбы о помощи. Возможно, очередное нападение таинственных разрушителей заставит многоуважаемых братьев Пайло предпринять какие-то действия. Наверное, ей самой нужно организовать такое нападение.

Она высунула ногу из пены, позволив горячей воде стечь по лодыжке. Глаза ее была закрыты, а на губах гуляла ленивая улыбка.

– Смотри-смотри, свинья, – прошептала она. – Я тебя найду.

Она снова погрузилась в ванну, пытаясь решить, что сделает с похитителем, когда найдет его, а выбор перед ней открывался большой – и тут на нее нахлынуло. Это было сильное видение, яркое и четкое. Мугабо входит в ее хижину, глаза и руки у него горят. Она увидела себя, повернувшейся к нему в тот момент, когда ее охватил поток оранжевого пламени.

Сердце у нее заколотилось, и она с трудом подавила желание сейчас же вскочить, запереть все двери и выключить везде свет. Нужно выждать, запомнить видение как можно лучше, чтобы потом поискать какие-нибудь зацепки. Наконец, видение угасло: в самом его конце Мугабо стоял над ее пылавшим телом, оскалив зубы и визжа. Как только видение рассеялось, она вылезла из ванны, обтерлась полотенцем, прислушиваясь, нет ли снаружи чьих-то шагов. Она побежала в хижину, заперла дверь и села, напряженно задумавшись. Затем сняла со стен астрологические диаграммы, взяла карты Таро и направилась к дому любовника, чтобы там спрятаться. Ночь предстояла насыщенная и беспокойная.

Через некоторое время раздавшийся со стороны шатра Мугабо гулкий грохот заставил многих обернуться в том направлении. Они увидели взметнувшийся к небу столб огня, словно на гигантский батут приземлилась комета. По всему цирку пронеслась волна раскаленного воздуха.

Пожар вспыхнул через две минуты после того, как Мугабо вошел в свою лабораторию и увидел, во что превратилась его святая святых. Он сдерживался, пока не взобрался на крышу, где теперь лежал без сознания, истратив всю свою энергию.

Курт Пайло выглянул в окошко своего фургона, когда угасали последние вспышки пламени. Он приподнял брови и снова сел за стол. Фокусник, очевидно, репетировал перед представлением – вот что значит управленческое искусство. Если папаша в данном случае содрал бы с фокусника кожу, надругался бы над ним, а потом по ложечке скормил бы чудовищам из Комнаты Смеха и Ужаса, то Курт-младший шел артистам навстречу. Именно в этом залог эффективного менеджмента, господа.