Чез Бренчли - Новые страхи [сборник litres]

И, разумеется, Грег, вышибала из ночного клуба, с которым снюхалась моя жена, которая вскоре должна была стать бывшей, первым вошел в квартиру. Он отбросил мои руки, схватил меня одной рукой за горло и так провел меня через всю комнату к дивану, с которого я только что встал. Одним жестоким толчком он уложил меня на диван. Я хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть. Сьюзен захлопнула дверь и стала позади Грега, готовая броситься на меня.

Грег остановил ее. Сьюзен размахивала руками, а он удерживал ее и пытался успокоить.

– Ну, хватит, хватит. – Грег пытался добиться, чтобы она посмотрела на него. Наконец он решительно прикрикнул: – Хватит! – И она остановилась.

Сьюзен обошла Грега и посмотрела на него тем особым взглядом, который прежде приберегала для меня. У нее не было времени накраситься, и я знал, что одно это могло бы привести ее в ярость. Волосы были уложены не так идеально, как обычно. Она сердито отбросила непокорную прядь и привычным взглядом посмотрела на меня.

– Так, Элтон. Где бумаги? – Я сел, посмотрел вокруг и стал ждать. Но ощущения присутствия Лебедя не было вовсе.

– Элтон, – продолжала Сьюзен, и то, как она произнесла мое имя, напоминало хруст кубиков льда у нее на зубах.

Я снова осмотрелся по сторонам.

Ничего.

– Где они, Элтон? – Каждое из произнесенных слов, этих кусочков льда, обещали отдельное немедленное возмездие, связанное с насилием.

– Лебедь.

– Что? – сказал Грег.

– Лебедь, где ты?

– Какого хрена? – Терпению Грега приходил конец. – Какого хрена ты тут толкуешь о лебедях, Элтон? – Он особенно тщательно выговорил мое имя, которое казалось ему очень «бабьим».

– Видишь? – сказала Сьюзен, уперлась руками в бока и повернулась к Грегу: – Я же тебе говорила – опять он надрался. Ты только посмотри, в каком состоянии комната. – Я засмеялся. Скорее от нервного напряжения, чем от того, что видел в этом что-то смешное. Истерически. Просто не мог сдержаться. Мой смех просто потряс их обоих.

– Никаких бутылок и банок, – заметил я. – Оглядитесь. Не найдете здесь ни одной пустой бутылки от спиртного.

– Ах ты… – Грег придвинулся ко мне, целиком заполнив поле моего зрения. От него исходил какой-то кислый запах. Пахло ею. По-прежнему безо всяких усилий он снова взял меня за горло и сдавил так, что я не мог дышать. Без усилий же, хотя я колотил его по руке, он поднял меня с дивана в воздух. Его пальцы, казалось, по прочности не уступали стали, может быть, из такого же материала были тросы на мосту через Тайн. В этот момент я ясно представил себя на мосту в готовности совершить нырок лебедя и причину, приведшую меня на мост. Сарказм Сьюзен, постоянные обманы, а теперь и этот боров, последний из долгой череды мужчин, дававших ей то, «что ей нужно». Постоянные измены, стыд, депрессия, отчаяние и унижение. Пусть эта рука, крепкая, как сталь тросов на мосту, пережимает мне трахею. Пусть он отнимет у меня жизнь, я и сам готов был расстаться с нею ранее этой же ночью. Сьюзен довела меня до такого состояния, даже до странного убеждения, что я прыгнул с моста, хотя на самом деле я не прыгал. Это же состояние привело к тому, что я создал в воображении ужасающую фигуру того, что называло себя Лебедем, – чего-то такого, что существовало исключительно в моем неизлечимо больном мозгу.

Я обмяк, вес моего тела тяготил его руку. Его глаза расширились от удивления, но сразу же сделались злыми от того, что что-то могло бросить вызов силе этой горы мяса. Он заскрежетал зубами. Ему пришлось согнуть колени, чтобы держать меня в воздухе, хотя с таким же успехом он мог бы бросить меня на диван.

– Говори, где они! – потребовала Сьюзен.

Я усмехнулся, глядя на обезьяну, которая держала меня на весу. Теперь его глаза выпучились от напряжения и злости.

– Где они? – повторил он.

Я продолжал усмехаться.

– Костлявый ублюдок… – Грег выглядел так, как будто ему предстоит состязание в поднятии одной рукой тяжелейшей в мире гантели в эпизоде фильма «Самый сильный человек планеты».

И этой гантелью был я.

И он выиграет, если убьет меня.

– Отпусти его! – Ко мне приблизилось ухмыляющееся лицо Сьюзен. – Отпусти горло. Как он может говорить, когда ты его придушил? – Это был повод, в котором нуждался Грег.

Он бросил меня на диван. Его лицо покрывали капельки пота.

Меня рвало, Сьюзен в это время влепила мне несколько пощечин.

– Где они? Где эти бумаги? – Со мной было покончено. Я лишь хотел, чтобы эта гарпия перестала лупить меня по лицу, ушла из моей квартиры и из моей жизни. Я указал на бюро возле телефона. Сьюзен напоследок влепила мне пощечину, которая помогла мне начать снова дышать, и засеменила к бюро. Я и забыл, что бумаги разлетелись по всему полу. Это оно их сдуло?

Но что могло сдуть их, если это не было?..

Грег подошел к Сьюзен, стал перебирать бумаги на бюро и на полу. Я слышал, как Сьюзен бормотала:

– Живет, как свинья… засрал всю квартиру… в глухую ночь…

– Вот, вот оно, – сказал Грег, схватив с полу лист бумаги.

Они вместе почитали написанное на этом листе, и я уже знал, что будет дальше.

– Ублюдок! – процедила Сьюзен, повернувшись ко мне. – Ты не подписал! – Может быть, если бы я еще раз ей улыбнулся, Грег бы меня убил. Это казалось реальной возможностью. На моих глазах его лицо покраснело от злости. Неужели он действительно настолько ее любит? Или это просто я вывел его из себя?

Сьюзен бросилась ко мне и стала тыкать этой бумагой мне в лицо. Грег маячил за ней.

– Подписывай!

– Чем? – Голос у меня был хриплый и сдавленный.

– Грег, найди ручку.

Пока Грег искал ручку, она стояла, уперев руки в бока, постукивая носком по полу.

– Да он ни читать, ни писать не умеет. – Не знаю, зачем я это сказал. Слова как-то сами слетели с языка. Поэтому, когда Грег развернулся и ударил меня кулаком в голову сбоку, нельзя сказать, что я этого не ожидал. Но после этого все накренилось, Сьюзен и Грег то появлялись в поле зрения, то отшатывались из него.

– Поищи в спальне, – сказала Сьюзен. – У него там тоже есть какой-то стол.

– Как мило с твоей стороны об этом помнить. – Эти слова тоже сами слетели с языка.

Грег зло посмотрел на меня и прошел мимо.

– Он хоть знает, как выглядит ручка?

Я услышал, как Грег замер, и ждал, что он вернется, чтобы ударить снова. Я видел обращенный на него сердитый взгляд Сьюзен.

– Просто найди ручку, Грег! – сказала она. Грег издал какой-то звук, говоривший о том, в какой ярости он сейчас находится. Потом я услышал, как открылась дверь ванной.

В выражении лица Сьюзен ярость сменилась чем-то другим. Глаза расширились, челюсть отвисла, и удивление и связанные с ним морщины стали превращаться во что-то другое.

Что-то происходило позади меня, но я был слишком потрясен, чтобы повернуться и посмотреть. Я мог только как зачарованный наблюдать перемену выражения на лице Сьюзен. Теперь я понимал, что рассчитывал услышать крик Лебедя. Вероятно, такой же крик я слышал в ту ночь в баре. Теперь я знал, что то, что стал принимать за странные порождения собственной фантазии, случилось на самом деле. Вот почему я должен был услышать крик Грега высоким фальцетом, совершенно не подходящим для созданного им мужественного образа самого себя. Этот крик должен был сопровождаться ужасным звуком, как будто разрывают что-то влажное, и глухим плеском крови, лившейся на ковер в гостиной. Но нет – я слышал лишь звук… как бы это объяснить… частого дыхания. Частые, шумные, короткие вдохи звучали почти как во время соития, как спутники боли или наслаждения. И все это происходило в то время, когда гигантская крылатая тень медленно поднималась над телом Сьюзен, фигура которой была подсвечена сзади из двери спальни. Тень вздулась, расширилась и выросла, когда эти огромные крылья сложились. Ее лицо оказалось полностью в тени. Рот широко открылся, она, должно быть, кричала, ее затененное лицо скривилось, глаза в ужасе остановились. Но никаких звуков я не слышал.