София Серебрянская - Королевство стеклянных глаз [СИ]

Вроде бы бабочки — милые создания. Но не тогда, когда они размером больше, чем ты сам. И не тогда, когда они ощупывают тебя металлическими усами, местами царапая до крови. Не тогда, когда слышишь, как щёлкают в темноте мощные, стальные в прямом смысле слова челюсти.

— Уйди! Уйди! — Кеннет нелепо дёргался, впервые понимая, как чувствует себя попавшаяся в паутину муха. Вроде той, за которой он когда-то в детстве с интересом наблюдал, гадая: улетит или ещё сильнее запутается в тонких липких нитях? Сейчас он бы освободил ту муху. Или хотя бы раздавил паука. Или бабочку. Чёрт. Бабочка вместо паука, ткань вместо паутины — всё наперекосяк! Слишком нереально, чтобы поверить.

Мысли в голове метались, как бильярдные шары, стукались друг об друга, откатывались в стороны — и проваливались в чёрную пустоту с каждым новым щелчком приближающихся челюстей. Нет. Механические бабочки ведь не едят, правильно? А значит, она не может его сожрать. Сожрать. Его. Из горла вырвался хриплый нервный смех.

Поиграл в героя, называется. Кажется, в голове сложилось бы с десяток планов, которые могли бы помочь освободиться. Вот только ни одна мысль не додумывается до конца. Как будто щёлкающие челюсти отсекают начинающий складываться план. Щёлк-щёлк. Всё громче и громче. Ближе и ближе. Жёсткие металлические усы шарят по ткани, по телу, пытаясь убрать «грязь».

Ещё один щелчок. Кажется, уже даже воздух всколыхнулся от движения жвал. Угрожающе натянулась ткань. Неожиданно по залу разнёсся громкий, режущий уши звук. Словно с десяток очумевших звонарей одновременно принялись звонить в колокола. К какофонии примешивались надтреснутые крики кукушек.

Бой. Бой множества часов.

… Бом… Ку-ку… Бом… Ку-ку…

В такт щелчкам огромных челюстей, в такт отчаянному стуку сердца бьют часы. Словно все часовые механизмы королевства неожиданно вспомнили о своём прямом назначении и поспешили напомнить о нём окружающим. Безумная смесь звуков, когда с трудом получается считать удары.

… Бом… Ку-ку…

Постепенно затихают жуткие звуки, но не перестаёт звенеть в ушах. Не сразу ясно: в пугающей какофонии исчезла, растворилась одна её составляющая. Щелчки.

Кеннет поднял глаза, силясь разглядеть уродливую куклу, но та больше не шевелилась, неловко замерев неподвижной громадой. Не двигались больше механические усики, и главное — мощные челюсти. Попавшийся в «паутину» бедолага облегчённо вздохнул: если его и сожрут, то, по крайней мере, не сегодня.

Щёлк!

Впервые в жизни Кеннет заорал в голос, кидаясь вперёд. Ткань отчего-то поддалась, и он оказался на полу. Норовя оказаться как можно дальше от куклы, он торопливо пополз наугад, стараясь пореже вдыхать: он никогда не причислял себя к токсикоманам, и «аромат» клея и краски вызывал лишь желание глотнуть хоть немного свежего воздуха. В колени впивались мелкие комки пыли, царапающие до крови, но он упорно полз. До тех пор, пока не услышал радостное восклицание Королевы:

— Ха-ха! Ты похож на большую-большую гусеницу!

Высунув голову из-под серо-белого полотна, Кеннет увидел слабый лучик света. Королева стояла совсем рядом. В одной руке она держала масляную лампу, в другой — огромные портняжные ножницы, которыми до того отхватила кусок ткани, высвобождая его из «плена». Младший Каррингтон торопливо вскочил, отряхнулся и бросился к беспечно смеющейся девчонке:

— Хорошо, что я тебя нашёл! Понимаешь, тебя хотят…

— Это не ты меня нашёл, а я тебя! А ты бы никого-никого не нашёл, сидел бы тут, как мошка, — надула накрашенные губки Королева. Кеннет тряхнул головой:

— Ладно, ладно, ты меня нашла, извини. Так вот, тебя хотят…

Шарлотта, беспечно зашвырнув куда-то ножницы, приложила палец к губам, после чего принялась отдирать от незадачливого героя куски белой материи. По ощущениям — как будто ты весь обклеился пластырями, а теперь надумал разом все снять.

— Моему брату грустно. Знаешь, почему? Потому что я нашла того, кто будет со мной дружить, а он тоже хочет с кем-нибудь подружиться. Чтобы играть вместе, всегда-всегда. А теперь, когда куклы встали, ему совсем грустно.

— Ты не понимаешь! — Кеннет схватил Королеву за плечи. — Они хотят тебя убить! Хотят, чтобы ты умерла, понимаешь?! И твой брат тоже умер.

Удивлённое хлопанье слипшихся от туши ресниц. И недоумённый вопрос:

— Умерла? А что это такое?..

Очередные слова застряли в горле. Как объяснить ребёнку, что такое «смерть»?! Особенно сейчас. Если куклы уже встали, то, скорее всего, Королеву уже разыскивают по всему дворцу. Сейчас просто нет времени.

— Ну… чтобы ты больше не смогла играть. Вообще ничего не смогла, понимаешь? Как… как куклы, если их больше никогда не заведут, — Кеннет слегка встряхнул Королеву, надеясь увидеть в младенчески-бессмысленном взгляде хотя бы проблеск разума. Та задумчиво сдвинула светлые бровки:

— Кто-то хочет, чтобы мы стояли и молчали? Но это же так скучно! Они что, нас не любят?..

Младший Каррингтон закусил губу и торопливо сделал глубокий вдох. Сейчас нужно попытаться сыграть по правилам кукольного мирка. Объяснить дурочке всё так, чтобы до неё наконец дошло.

— Мой брат плачет, — неожиданно снова заговорила Шарлотта. — Он хочет с тобой познакомиться. Он давно никого не видел из тех, с кем играла я. Потому что я люблю, когда светло, а ему нравится темнота. И так во всём. Но ты, думаю, тоже ему понравишься. Пойдём, пойдём!

Передав Кеннету лампу и ухватив его обеими руками за запястье, Королева потянула за собой вверх по лестнице — не по той, с которой он спускался, а с противоположной стороны зала. Волнение передавалось и ей: с каждой секундой она ускоряла шаг. Налево, направо, снова дважды налево… От обилия поворотов и совершенно одинаковых коридоров кружилась голова. В Стеклянном Дворце и в самом деле можно затеряться так, что тебя никто никогда не найдёт, особенно в тёмной его части, лишённой прозрачных стен.

Эта часть дворца выглядела заброшенной. Повсюду пыль, грязь… и разбросанные старые игрушки. Впереди показалась дверь, совершенно не походящая на вход в королевские покои: разбитая, плохо покрашенная, зато с огромным висячим замком.

— Вот. Возьми, — Королева, отцепив от ожерелья потемневший бронзовый ключ, вложила его в руку «друга». — Открывай. Он… тебя ждёт.

Кеннет склонился над замочной скважиной, подсвечивая себе лампой и пытаясь одной рукой втиснуть в узкую щёлку не слушающийся ключ.

— Слушай, помоги мне, пожалуйста… — фраза оборвалась на полуслове. Рядом никого не было: ни Королевы, ни каких-либо других обитателей Стеклянного Дворца. Кеннет тихо выругался про себя: она опять сбежала! Нужно будет найти её, но сначала…