Дэвид Эннендэйл - Дом ночи и цепей

Это казалось разумным. Если я смогу принять эту логику, то, вероятно, этой ночью я смогу отдохнуть. Должно быть, вернувшись в постель, я крепко заснул, но сейчас не чувствовал себя отдохнувшим. Напротив, я ощущал себя уставшим и измученным.

Когда я спустился по ступеням, Катрин уже ушла. Успокаивающий шум работы слуг, очищавших комнаты от хлама, наполнял дом звуками обыденности. Зандер сидел за огромным столом в обеденном зале и пил из чашки рекаф. Он тоже выглядел уставшим и довольно смущенным.

- Доброе утро, отец, - сказал он.

Я почувствовал, что он хочет что-то сказать, и кивнул ему.

- Ты пришел в себя после своих излишеств?

- Физически более-менее. И это больше, чем я заслуживаю.

Я почувствовал облегчение, сев за стол. Это был не тот напуганный до истерики Зандер, каким он был ночью.

- Прошу прощения за прошлую ночь, - сказал он. – Я вел себя… несдержанно . Мягко говоря. Катрин объяснила это мне, когда я протрезвел.

- Мне ты не казался настолько пьяным, - заметил я.

- Я был достаточно пьян.

- А она убедила тебя, что никакого проклятия нет?

- Даже она не может утверждать, что наша генеалогия – нечто иное, чем она есть на самом деле.

- Не может, - согласился я.

- Но она убедила меня, что сдаться на милость Вет Монфор – не лучшая стратегия для выживания, - Зандер вздохнул. – Возможно, напротив, это верный способ привести наш род к гибели.

- Я полагаю, что наше единство – лучший способ предотвратить это, - сказал я.

« Вот. Ты доволен? Их разговор был именно тем, о чем ты подумал. И ничем иным. А чем еще он мог быть? Твои подозрения вызваны лишь сном. Верно? Верно. Вот и все ».

- Но ты все еще обеспокоен, - подчеркнул я.

- Да.

Он был сейчас честен со мной, открыто говоря о своих страхах и спокойно обсуждая их. Он не отказывался от мысли о проклятии, так же, как я не мог отказаться от мыслей о призраке Элианы. И я решил тоже быть честным с ним.

- Кроме этой генеалогии, - сказал я, - ты не замечал ничего странного в доме?

- Что ты имеешь в виду?

- Может быть, ты видел что-то… необычное?

- Не думаю, - неуверенно ответил он.

- Возможно, ты видел, не осознавая этого. Видел что-то и думал, что ты спишь?

- Например? – осторожно спросил он.

Я помедлил, но потом продолжил, решив идти до конца:

- Например, твою мать?

Зандер пристально посмотрел на меня. Между нами повисло молчание, становясь все дольше, все тягостнее, превращаясь в стену.

- Нет, - сказал он наконец. – Я не видел ничего такого. Совершенно ничего необычного.

Он помолчал, явно борясь с желанием что-то сказать, а потом произнес:

- Хотя то, что случилось прошлой ночью…

- Что? Что случилось? – спросил я нетерпеливо. Слишком нетерпеливо.

- Что значит «что случилось»? Разве ты не помнишь? Ты спустился вниз, когда мы с Катрин разговаривали?

Я почувствовал, что краснею.

- Конечно, помню.

- Вот это было необычно, отец. Ты выглядел… растерянным, - Зандер снова помолчал. – Ты в порядке?

Он был обеспокоен. Он волновался за меня. Я мысленно выругал себя за то, что рассказал ему. Мне не следовало ничего говорить. По крайней мере, сейчас. Нужно было подождать, пока Зандер или Катрин сами увидят что-то . То, как он реагировал на мои слова, было прямой противоположностью тому, на что я надеялся. И я уже не мог отрицать сказанное.

- Да, - сказал я. – Я в порядке. Мне приходится преодолевать последствия моих ранений на Клоструме, - я не отказывался от своего намерения быть честным. Если я не скажу ничего, то можно ожидать, что Зандер поднимет этот вопрос позже. – Но то, что я видел здесь, не имеет отношения к Клоструму. Да, я видел твою мать.

Я ощутил странную гордость, признавшись в этом, и подумал, что, возможно, Зандер в «Неумолимом Свете» чувствовал то же самое.

- Призрак ? – выдохнул Зандер, устрашенный этой богохульной мыслью.

- Я не знаю, можно ли назвать ее так…

Зандер прервал меня.

- Отец, нет! – воскликнул он. – Подумай, что ты говоришь!

Он дрожал, но, сделав три глубоких вздоха, попытался говорить более спокойно:

- Я не хотел слушать тебя прошлой ночью, но ты говорил то, к чему мне следовало прислушаться. Пожалуйста, прислушайся ко мне сейчас. Ты не должен говорить такие вещи. Ты не должен даже думать об этом. Это преступление против Императора, - он взял меня за руки. – Ради твоего же блага, отец, умоляю тебя.

- Я знаю, что она не может быть призраком, - успокоил я его. Сам себе я казался убедительным. – Я говорю лишь, что видел ее. Кроме того, я уверен, что как минимум в одном случае я точно не спал, когда видел ее.

- Ты говорил об этом с кем-нибудь еще?

- С кардиналом Ривасом.

- Ох, это хорошо, - Зандер облегченно вздохнул. – И что сказал кардинал?

- Он обеспокоен возможной опасностью.

- Он верит, что ты видел маму?

- Да.

Зандер некоторое время молчал.

- В это настолько невозможно поверить? – умоляюще произнес я. – Если ты готов поверить в проклятие…

- Которое ты отрицал прошлой ночью.

- Да, отрицал. И по-прежнему не считаю, что ты прав. Я просто не могу в это поверить. Зачем продолжать сражаться, если мы заранее обречены? А мы должны продолжать сражаться. Но я не хочу быть лицемером. Я не верю, что ты прав насчет проклятия, но и не могу утверждать, что ты ошибаешься. Особенно после того, что я видел.

Зандер посмотрел в свою пустую чашку. Когда он поднял взгляд, в его глазах была печаль.

- Я хотел бы увидеть маму, - вздохнул он. – Очень хотел бы. Но она мертва, отец. Мертва уже давно. Ее нет.

- Мне кажется, ты не понял… - начал я.

Зандер встал, прервав меня.

- Мне пора идти. Увидимся на совете.

Немного подумав, он спросил:

- Ты еще не говорил с Катрин об этом?

- Нет, у меня еще не было возможности с ней поговорить.

- Я бы не стал ей рассказывать.

Я и не собирался ей рассказывать. Я думал, что Зандер не так воспримет мое признание. Но если я настолько ошибался насчет него, Катрин вполне могла снова оборвать все связи со мной.

- Прости, отец, но я должен спросить. Наша семья поражена безумием?

- Ты так считаешь? Я, по-твоему, сумасшедший?

- Я не знаю, что думать. Но Леонель действительно сошел с ума.

- А теперь я…

Он оглянулся на библиотеку.

- Возможно, этим и объясняются странности в нашей генеалогии. Может быть, это и есть наше проклятие.

Я одинока.

Монфор была права. Мне нужна компания. Я одинока, и ненавижу это одиночество. Проблема в том, что я не знаю, можно ли с этим что-то сделать. Я даже не знаю, может ли кто-то помочь мне. Или хочет ли помочь…

Я начинаю думать, что все они хотят причинить мне вред. После сегодняшнего дня, учитывая то, что я видела, возможно, это действительно так.

Это предположение не лишено смысла, не так ли? Глупо было бы полагать, что Монфор пришла сюда по доброте душевной. Вряд ли кто-то поручится, что у нее вообще есть душа.