Дэвид Эннендэйл - Дом ночи и цепей

Но к концу заседания я знал не больше, чем в начале.

Предпринимались действия, чтобы всячески задержать подготовку отчетов о производстве сельскохозяйственной продукции. Эта сторона войны казалась теперь лишь отвлекающим маневром. Если Монфор уничтожит меня, то кампании против коррупции придет конец. Я не верил, что Зандер продолжит мою борьбу, или что Катрин побудит его бороться. Обещания, которые мы дали друг другу, теперь казались пустыми. Мне все время приходилось подавлять сомнения, что я говорю со своими настоящими детьми.

Я был уверен, что Монфор смотрит на нашу схватку таким же образом. Если она борется за сохранение своей криминальной империи, то только ради большей цели – уничтожения Штроков.

Я резко высказался против задержек, хотя едва обращал внимание на свои слова. Монфор в течение всего заседания сохраняла полное спокойствие. Она не выглядела человеком, вынужденным предпринимать опрометчивые действия.

« Я ошибался. Она наверняка узнала, что мы были там – и это ничуть ее не взволновало. Следующий ход за ней, и она это знает ».

Когда заседание окончилось, я был преисполнен еще большим ужасом.

Выйдя из Зала Совета, я велел Белзек подождать, и пересек площадь, направляясь к собору. Войдя в собор, я остановился, глядя на огромный неф и величественные своды. Я был один в гигантском пространстве святого места.

« Поговори с Кальвен ом. Ты должен. Нельзя больше медлить ».

Но я медлил. Император не даровал мне духовной силы, чтобы найти моего друга и поговорить с ним. Я позволил страху убедить меня отложить этот разговор.

« Что он скажет насчет того, что я обнаружил? Он мой друг, но он еще и кардинал Экклезиархии. Я знаю, в чем состоит его долг. В этом не может быть сомнений ».

« Значит, подождать. Пусть Монфор поговорит с ним первой. В конце концов, ты заслуживаешь того, что из этого выйдет ».

« Если она собирается рассказать ему об этом портрете, почему она не сделала этого раньше ?»

« Может быть, время было неподходящее? А теперь, благодаря нашим усилиям, звезды сошлись для нее ?»

На самом деле, то, что собиралась делать Монфор, не имело значения. Мой моральный долг требовал, чтобы я пошел в ризницу и поговорил с Ривасом.

Но вместо этого я повернул обратно и снова пересек площадь.

Дневной свет уже померк, когда Белзек проехала в ворота Мальвейля. Дни становились короче, приход зимы все сильнее чувствовался в Вальгаасте.

- Ночь наступает рано, - прошептал я.

Белзек услышала меня, и решила, что я говорю с ней.

- Не так рано, как она наступит через два дня, мой лорд.

- Через два дня?

- Затмение, мой лорд.

- Так скоро, - вздохнул я.

Я слишком долго не был на Солусе, и забыл о затмении. Это было бы невозможно, если бы я не утратил привычки жителя нашего мира. Я бы готовился к этому событию. Затмение наступало, когда Люктус проходил перед нашим солнцем за несколько часов до заката. Луна была такой большой, что полностью закрывала солнечный свет, и ночь наступала рано, с внезапностью клинка палача. Это была кромешная тьма. И после напоминания о затмении она маячила передо мной, словно некий мрачный монумент. Я пообещал себе, что поговорю с Ривасом до начала затмения. Нельзя было смотреть в эту глубокую ночь, когда моя совесть была нечиста.

Я снова увидел Кароффа на улице, он опять стоял у входа в шахту, на этот раз в другую. Он был таким же безмолвным и неподвижным, как и раньше, не замечая холодного дождя. Мы проехали и мимо нескольких других слуг, тоже стоявших неподвижно. В сумерках их было трудно разглядеть. Дважды я хотел обратить внимание Белзек на них, но оба раза их силуэты исчезали, прежде чем я успевал произнести хоть что-то.

Я даже видел маленьких Зандера и Катрин. Они тоже замерли неподвижно, но повернули к нам головы. Они стояли на упавшей стреле крана. Я ощутил тревогу за них. Они так легко могли упасть оттуда и разбиться. Я снова чувствовал, что подвел их.

Мы проехали мимо, и мои дети исчезли в серых сумерках. Я с трудом напоминал себе, что они не настоящие.

Сомнения были сильны. Я вдруг подумал, не является ли попытка представить их как призраков, а не настоящих детей, нуждающихся в моей помощи, частью коварного плана взрослых самозванцев.

По крайней мере, я был готов к появлению Кароффа в доме, и не удивился, когда он открыл мне дверь.

- Мои дети вернулись? – спросил я его. Я решил, что этот Карофф настоящий. Он выглядел достаточно реальным, и ответил мне, когда я обратился к нему.

- Еще нет, мой лорд. Они предупредили, что вернутся поздно.

- Они не сказали почему?

- У вашей дочери служебные обязанности в Схоле Прогениум, которые задерживают ее. А ваш сын сказал, что у него встреча с друзьями.

- Понятно.

Причины выглядели вполне правдоподобными.

« Слишком правдоподобными. Они избегают тебя ».

Я поблагодарил Кароффа и прошел в обеденный зал. Слуги уже сервировали мне ужин. Я сел за стол, который с каждым разом казался все более длинным и пустым. Стук ножа и вилки по тарелкам был едва слышным, словно звук камешка, падающего в глубокий колодец. Я размышлял. И у моих мыслей не было недостатка в мрачных темах. Я думал о Вет Монфор. А теперь, когда я вернулся в Мальвейль, мои мысли все больше занимал дневник Элианы. То, что приходилось испытывать мне и ей, становилось все более схожим. Она видела в этом доме лишь тьму. Я должен был признать, что здесь действительно была опасность. Притворяться, что это не так, было бы фатальным.

Откровения, которые я узнал в Силлинге, возложили на меня новое бремя. Я должен бороться, чтобы очистить мой род от преступления Девриса.

« Как? Как ты сможешь стереть тень того, что он сделал ?»

Я ел, но не чувствовал вкуса. Я даже не заметил, как слуги убрали со стола. И лишь смутно запомнил, что Карофф пожелал мне доброй ночи. Какое-то время я был в доме один, когда, наконец, встал из-за стола и обратил внимание на то, что меня окружало.

Я знал, что должен делать. Дневник Элианы снова подсказал мне. Хотя в тех записях, что я сумел разобрать, была лишь тьма, из них можно было извлечь уроки. Я должен был исполнить свой долг. Это могло привести к спасению.

Элиана осознала, что избегает Старой Башни. Я тоже избегал ее, лишь один раз ненадолго заглянув в ее дверь. В Старой Башне были свалены самые невероятные кучи старых вещей. Слуги приводили в порядок комнаты на первом этаже и в западном крыле второго этажа. Они тоже избегали Старой Башни. Я был так же уверен в этом, как был уверен, что сейчас ночь. Душа отворачивалась прочь от Старой Башни. Разум пытался притворяться, что ее не существует.

Я понял, что именно это я и делаю, и понимание этого помогло отринуть дальнейшие поводы избегать ее.