Адам Нэвилл - Никто не уйдет живым [litres]

– Только покажи мне, где его держишь.

– Прости меня, Джош.

– За что?

– За то, что потратила твое время.

– Твои личные безопасность и спокойствие – это не трата моего времени. Я все равно был в Вустере по твоим делам, но выставлю тебе счет за то, что ты меня сдернула.

– Зацепка?

– Я думал, что так. Но, увы, нет. Я получил информацию о нападении на человека. Описание преступника было похоже на нашего друга. Высокий. Бродяга. Изуродованное лицо. И даже рыжий. Полиция его поймала. Но это не наш парень. Этому бедолаге однажды щеки до ушей порезали ножом футбольные хулиганы в Кардиффе.

Это старые шрамы.

– Господи Иисусе.

– Мне иногда хочется, чтобы он к нам заглянул и сказал: «Ребята, хватит».

– Я никогда не понимала, как Иисус во все это вписывается.

Джош, не отвечая, вел ее через дом.

– Бог, Иисус, неважно, – сказала она неохотно, но не желая и менять тему. – В смысле, я теперь верю. Понимаешь?

Ей было неловко разговаривать об этом, а Джош никогда бы не стал идеальным собеседником для обсуждения подобных тем. Но прошло слишком много времени с тех пор, как она с кем-то общалась и поэтому ей нужно было, чтобы он выслушал.

– Я знаю, что есть что-то еще после этой жизни. Но я не уверена, что.

– Будем надеяться, что то, с чем ты столкнулась – это не все, что есть на той стороне, а?

Джош всегда был понимающим союзником; у него было две дочери, старшая – ровесница Эмбер. Он знал все подробности того, что с ней произошло, и иногда она чувствовала, как сильно они на него действуют. Однажды Эмбер даже видела, как он утирает слезы большим пальцем, когда они разбирались в данных о том, что случилось с другими жертвами дома № 82. В тот раз Эмбер сделала вид, что не заметила, как расстроен Джош, но его готовность расплакаться расположила ее к нему, и их отношения остались личными. «Отцы дочерей. Мой вел бы себя так же».

– Все лучше, чем приглядывать за богатенькими спиногрызами, а? – сказал Джош, когда наконец принял ее предложение. Он две недели рассматривал идею взять ее в клиенты и возможные последствия этого; задержка была вызвана его сомнениями начет ее разговоров об иных вещах, виденных в бирмингемском доме. Знакомая боязнь вновь расцветала у Эмбер внутри: вдруг, если она продолжит упирать на эту часть своего опыта, один из немногих людей, которым она доверяет, бросит ее.

Они поднялись на второй этаж и заново обыскали комнаты. Когда они закончили осмотр второй спальни, включая проверку каждого оконного запора, Джош заговорил, не глядя на нее:

– Я знаю, ты веришь, что видела что-то, что-то сверхъестественное, в том доме, Эмбер. Видела и слышала так же ясно, как сейчас видишь и слышишь меня. И я не понимаю, как ты смогла узнать, что там случилось за многие годы до того, как ты туда въехала. Но все это мне не помогает.

Он практически отчитывал ее; она вытащила его из Вустера, наорала на него по телефону, усомнилась в нем.

– Прости, что сорвалась, Джош. Я ничего плохого не имела в виду. Я просто была так уверена, что он здесь. Я боялась. Я не сомневаюсь в тебе, ты же знаешь. Для меня очень важно, что ты приехал.

Джош проверил занавески во второй свободной комнате и кивнул в знак признательности.

Эмбер сплела из пальцев узел, плотно сжала их, не обращая внимания на боль.

– Я когда-то думала, что вижу вещи, которых не существует, и слышу то, чего не может быть. И я не лишена здравого смысла. И не была лишена тогда. Все думают, что была, но это не так. Из-за того, что я относилась ко всему рационально и не верила своим инстинктам, я и прошла через ад. Инстинкты – это все, что у меня осталось, Джош. И я была совершенно уверена, что видела его сегодня.

Джош обернулся и посмотрел на нее.

– Его здесь нет, Эмбер. Его не могло здесь быть. И даже в Девоне. Я знаю, что ты здесь, и никому не выдавал эту информацию. Твой барристер знает, что ты здесь, но она тоже не раскроет этих деталей. Твой агент знает, что ты здесь, но она не осмелится рисковать своей дойной коровой. Питер Сент-Джон – он знает, что ты здесь?

– Еще нет. Но мне придется ему рассказать. Он приедет ко мне в следующие выходные.

– Все еще гоняется за новой книгой?

Эмбер кивнула:

– Но мы только проясняем детали.

– Ясно. Я должен о чем-то из этого знать?

Эмбер покачала головой:

– Я все еще хочу найти отсутствующие куски истории. Насчет первых жертв.

– И для этого ты притащила все эти папки в свой кабинет.

Эмбер кивнула, но ей стало больно от того, что Джош явно не одобрял ее продолжающееся погружение в историю № 82 по Эджхилл-роуд.

Джош вздохнул и покачал головой.

– Я говорю о малой вероятности того, что тебя обнаружили. Риск минимален. Возможно, что кого-то из нас, тех, кто знает, что ты здесь живешь, хакнули, но я сомневаюсь, что Фергал Донегал может найти на такое деньги или знать кого-то, кто для него это сделает.

Помни, у него были только небольшие связи с организованной преступностью в Англии, Косово и Албании, на уровне мелкой франшизы. Он был мелкой сошкой на испытательном сроке у Андрея Макарова. Мы знаем, что ему оказали большую услугу, одолжив пару девушек. Услугу, которую он должен был оплатить, когда наймет местные таланты. Фергал провалился сразу же, как начал. Потому что был психопатом. Из тех, что попадают в тюрьму снова и снова и никогда не думают о последствиях своих жестоких импульсивных поступков. А не из тех психов, что в конце концов оказываются в правлении и рулят международной компанией.

Так что Фергал, нашедший тебя здесь с помощью криминальных следственных ресурсов – это сценарий маловероятный. И Драч, его говнюк-подельник, тоже крупной рыбой не был. Он был сошкой еще мельче. Если кто-то и узнает твое новое имя и где ты живешь, это, скорее всего, будет журналист. Не Фергал Донегал. А если пресса раскопала это твое со вкусом обустроенное гнездышко у моря, почему не раструбила об этом публично? – Джош замолчал и встал рядом с кабинетом.

Эмбер кивнула:

– Я знаю. Это кажется бессмысленным. Нелогичным. Но…

Джош поднял брови.

– Можно я взгляну на штаб расследования?

Эмбер отперла дверь.

– Тебе, наверное, потом нужно будет выпить.

– Ты прямо мысли читаешь. Что ты можешь мне предложить?

– Неплохо, – сказал Джош, вращая янтарную жидкость на дне стакана.

– Главное, не перестарайся.

Эмбер переключилась на черный кофе, и теперь ее изящная чашка исходила паром на столике.

Они с Джошем сидели под прямым углом друг к другу: Джош в кресле, Эмбер на диване, подобрав под себя ноги и прижав к животу подушку. Ей казалось, что подушка удерживает ее на месте, не давая лихорадочно метаться по комнате.

Джош поднял бровь: