Роберт МакКаммон - Час волка

– Я ранена,– сказала она, стиснув зубы от боли и ярости.– Про– клятье! – она зажимала правую лодыжку, на ее пальцах была кровь.

Лазарев выпустил очередь сначала в одну сторону, потом в другую. Вскрикнул солдат и, перевалившись через ограждение, свалился на мос– товую в двадцати футах внизу. Майкл нагнулся, чтобы помочь Чесне встать, и когда сделал это, то почувствовал, как пуля дернула его за парку. Выбора не было, им нужно было возвращаться на лестничную клет– ку, пока их не раскроили перекрестным огнем.

Он помог Чесне подняться на ноги. Она стреляла по солдатам поза– ди них, даже когда Майкл вел ее к двери на лестничную клетку. Пуля ударила рядом с Лазаревым по ограждению перехода, металлические крош– ки вонзились в его подбородок и щеку. Он отступил, полив пулями кры– шу. Когда они спустились на лестничную клетку, пули исполосовали дверь и сорвали ее с петель. Майкл почувствовал обжигающий укус в ле– вую руку и понял, что пуля прошла сквозь ладонь. Рука его онемела, пальцы помимо воли дергались. Он продолжал поддерживать Чесну, и все они двигались обратно вниз по лестнице к цеху. Наверху лестницы поя– вились два здоровенных солдата, и Лазарев срезал их, прежде чем они успели наставить оружие. Тела их стали сползать друг за другом вниз по ступенькам. Другие солдаты вползли на лестничную клетку, через не– сколько секунд туда полетела граната и взорвалась, выбросив сноп пла– мени. Но Майкл, Чесна и Лазарев были уже в рабочем помещении цеха, где заключенные укрылись под оборудованием и за бочками со смазкой. Солдаты сбежали по лестнице вниз на задымленную лестницу и стали стрелять в цех. Майкл оглянулся на металлические ворота. Другая груп– па солдат пыталась поднять их, крутя рукоятку с другой стороны, а также просунув пальцы под их нижним краем. Пока одни старались сде– лать это, другие стреляли в цех через зазор, расположенный на уровне пола. Майкл выпустил Чесну, которая упала на колени, на лице ее от боли сверкал пот, и вставил в свой автомат обойму. Из руки струилась кровь, рана была идеально круглым отверстием. Он выпустил очередь по щели снизу ворот, и немцы отползли от них. Сирена перестала выть. Пе– рекрывая шум стрельбы, прозвучал резкий голос:

– Прекратить стрельбу! Прекратить стрельбу!

Стрельба пошла на убыль и прекратилась.

Майкл скрючился за лебедкой, а Чесна и Лазарев укрылись за боч– ками со смазкой. Майкл слышал испуганные стоны некоторых заключенных и звяканье перезаряжаемого оружия. По цеху плыло марево голубого ды– ма, неся с собой едкий запах пороха.

Через мгновение из-за металлических ворот раздался усиленный громкоговорителем голос: – Барон? Пора бы вам и Чесне бросить оружие. Ваша игра закончилась!

Майкл посмотрел на Чесну, и их взоры встретились. Это был голос Эриха Блока. Как он узнал?

– Барон? – продолжал Блок.– Вы – неглупый человек. Явно неглу– пый. Вам известно, что теперь здание окружено и для вас нет никакого пути, чтобы выбраться. Мы возьмем вас в любом случае.– Он помолчал, давая им время подумать. Потом: – Чесна, дорогая. Конечно, вы понима– ете свое положение. Бросайте оружие – и мы поговорим по-доброму.

Чесна осмотрела на своей лодыжке рану с посиневшими краями. Ее толстый шерстяной носок намок от крови, боль была мучительной. Проби– та кость, подумала она. Ей было вполне понятно ее положение.

– Что будем делать? – спросил Лазарев с ноткой испуга в голосе. Из прочерченных осколками царапин на бороду стекала кровь.

Чесна сбросила рюкзак и расстегнула верхний клапан.

– Барон, вы снова меня изумляете! – сказал Блок.– Мне бы очень хотелось узнать, как удалось устроить ваш побег из Фалькенхаузена? Испытываю к вам глубочайшее уважение.

Майкл увидел, как рука Чесны потянулась к пакетику. Она вынула квадратик вощеной бумаги.

Капсулы с цианидом.

– Нет! – Лазарев схватил ее за руку.– Есть другой способ.

Она затрясла головой, вырываясь.– Вы знаете, что его нет,– ска– зала она и стала разворачивать пакетик.

Майкл подполз к ней.

– Чесна! Мы еще можем пробиться! У нас еще есть гранаты!

– У меня сломана лодыжка. Как я смогу выбраться отсюда? Ползком?

Он схватил ее за запястье, не давая положить капсулу в рот.– Я понесу тебя.

Она слабо улыбнулась, глаза ее помутнели от боли.– Да,– сказала она.– Верю, что понес бы.– Она коснулась его щеки и пробежала пальца– ми по его губам.– Но это нам не поможет, верно? Нет. Я не хочу, чтобы меня посадили в клетку и пытали, как зверя. Я слишком много знаю. Из– за меня могут приговорить десяток других к…

Что-то звякнуло о пол в пятнадцати футах от них. Майкл посмотрел в ту сторону, сердце его забилось, и он увидел, что один из солдат с лестничной клетки только что бросил гранату.

Она взорвалась прежде, чем кто-нибудь из них успел пошевелиться. Из нее брызнуло пламя, раздался хлопок, яркая вспышка, потом из гра– наты повалил молочно-белый дым. То, что это был не дым, Майкл понял уже в следующую секунду. У него было тошнотворно-сладкий, похожий на апельсиновый запах – запах химикатов.

Хлопнула вторая граната, рядом с первой. Чесна, глаза у которой слезились, поднесла капсулу с цианидом ко рту. Майкл не мог этого вы– нести. К добру или не к добру, он выбил капсулу из ее руки.

Едкий дым накрыл их как занавес. Лазарев кашлял и задыхался, пы– тался встать на ноги, слезы слепили ему глаза, руки молотили по клу– бам дыма. Майкл чувствовал себя так, будто его легкие раздулись и он не мог сделать вдох. Он слышал, как кашляла и задыхалась Чесна, она приникла к нему, когда он попытался поднять ее. Но воздух у него кон– чился, а дым был такой густой, что чувство ориентации нарушилось. То– же одно из изобретений Гильдебранда, подумал Майкл и, ослепший и пла– чущий, упал на колени. Он слышал, как кашляли заключенные, тоже по– павшие под действие газа. В дыму перед ним появилась фигура солдата в противогазе. Он наставил винтовку на голову Майкла.

Чесна возле него обмякла, тело ее задергалось. Майкл упал на нее, пытаясь опять подняться, но силы ему изменили. Чем бы ни были эти химикаты, они были сильны. И тут, морщась от вони гнилых апельси– нов, Майкл Галатин выключился.

Они очнулись в камере, зарешеченное окошко которой выходило на летное поле. Майкл, раненая рука которого была обмотана бинтом, всматривался в серебристый дневной свет и увидел, что большой транс– портный «Мессершмит» был еще там. Бомбы были еще не погружены.

Все их вещи и парки лежали разодранными в стороне. Лодыжка Чесны тоже была перевязана, и когда она оттянула бинт, чтобы осмотреть ее, то увидела, что рана была прочищена, а пуля удалена. Действие газовых гранат еще не прошло, они все еще отплевывались водянистой слизью, и здесь оказалось ведро, поставленное в камере специально для этого. У Майкла была убийственная головная боль, а Лазарев был способен лишь лежать на одной из раскладушек с тощим матрасом, уставив глаза в по– толок, как пьяница после длительного запоя.