Нова Рен Сума - Место вдали от волков [litres]

Платье собиралось у моих ног. Я спустилась. Может, платье и длинное, для высокого человека, но, если удастся следить за подолом и не упасть, когда буду шагать, возможно, смешаюсь с толпой внизу.

Через несколько минут, собрав волосы, умыв и накрасив лицо, я направилась вниз. Спускаясь, я слышала разговоры внизу. Слова и смех поднимались по лестнице. Похоже, здесь собрались все девочки, живущие в доме.

Я застыла на пролете второго этажа, спряталась за углом. Последняя моя вечеринка оказалась ночным кошмаром, ошибкой. Я представила себе, как все жительницы «Кэтрин Хаус» атакуют меня, их бешеные лица окружают меня, окружают. Когда я убегаю, они преследуют меня – вниз по лестнице, и за входной дверью, размахивая палками, выкидывают за ворота на улицу и вопят, словно они не люди. Даже в воздухе пахло, точно это происходило снова, кислым пивом и потом, чем-то теплым, как будто мой рот полон земли.

Я не могла сбежать. Я принесла это с собой. Если закрыть глаза, я все это увижу, будто это никогда не прекращалось и ночь не заканчивалась.

Я развернулась, чтобы уйти. Хотелось закрыться в своей маленькой комнате.

Я поднялась на ступеньку, как кое-что привлекло мое внимание.

На мгновение мне показались знакомыми девочки на ближайшем портрете, висевшем в центре снимков 1920-х годов. Я не рассматривала фотографии этого десятилетия. Смотрела лишь более поздние, которые могли показать мне мою маму.

А теперь взгляд выхватил определенные лица. Клянусь, что видела прежде некоторые из них. У одной на лице были темные, отчетливо видимые веснушки, словно кто-то пролил чернила на ее лицо. Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть ее.

В то же самое время по лестнице взбежала девушка и чуть в меня не врезалась. В темной одежде, с темными волосами и бледным лицом под косой челкой. Я ее знала. Гретхен, ее я встретила здесь первой.

Ее грудь вздымалась, и к ней снова была прижата книга в золотистом переплете.

– Ты опаздываешь, – возмущенно воскликнула она. – Заставила меня подниматься сюда за тобой.

– Ты шла за мной?

– Анджали не захотела. И мисс Би отправила меня. Кстати, ты чего так долго? Почти девять.

И тут она заметила мое платье, лямка которого сползала с плеча, и черты ее лица заострились.

– Я одевалась, – сообщила я. По правде, я проспала большую часть дня и начало вечера. Я не ела и не могла вспомнить, когда в последний раз у меня во рту оказывалась нормальная пища. А еще эта дверь в стене. Лестница. Заложенный кирпичом проход – куда и к чему? Платье от всего меня отвлекло, а Гретхен отвлекла меня от портретов на стене.

– Идем уже, – сказала Гретхен. Взяла меня за руку и потащила вниз по лестнице. – Если бы не ты, этой вечеринки не было бы. Ты – почетный гость.

– Правда? – с тревогой спросила я. Она еле слышно пробормотала последние слова, словно не хотела их произносить.

– Не притворяйся, что тебе не нравится.

– Зачем ты несешь на вечеринку книгу? – спросила я. Она еще более необщительная, чем я, раз собиралась сидеть в углу и читать.

– Я уже читала ее одиннадцать раз. Знаю почти каждое слово, – ответила она оборонительно, будто заранее считала, что я не пойму. Когда мы спустились с лестницы, она отпустила мою руку и направилась к кушетке, на ходу объявляя всем: – Я ее нашла. Она не выпрыгнула в окно. Просто потратила целую вечность, чтобы одеться.

Никто не ответил.

Все разговаривали, откуда-то доносилась тихая музыка. Я вошла в гостиную и ступила на ковер, и в этот момент у меня засосало под ложечкой. Вечеринка оказалась тише, чем я ожидала, но по-прежнему пугала – в комнате находились около десятка девушек. Они все обратили на меня внимание, а некоторые улыбнулись, но потом вернулись к разговорам. Никто не подошел. Ко мне не бросилась мисс Баллантайн. Я стояла и исходила неловкостью. Прошли минуты. Я не понимала, как стала почетным гостем.

Окинув комнату взглядом, я заметила Анджали. Она стояла в светло-желтом платье, струящемся по спине, улыбалась и, оживленно размахивая руками, разговаривала с девушками. Цвет кожи на ее запястьях был немного другим – после моего захвата красный потемнел, – и я надеялась, что никто этого не заметил. Я увидела Лейси в белом платье с высоким воротом и без рукавов – на ее руках выделялись мышцы, – но она не посмотрела на меня. Даже она улыбалась, но я находилась слишком далеко, чтобы отметить на ее лице еще какие-то эмоции.

Я могла бы засыпать их комплиментами, похвалив платья, присоединиться к разговорам, могла бы, но оставалась на месте.

Вся гостиная была обставлена мебелью прошлого века из золотистого бархата и с декоративными ножками, такая же присутствовала на висящих на лестнице снимках и подходила под пару стулу, в котором я сидела, когда пришла. От мебели и золотистой округлой обивки исходил легкий аромат освежителя ткани с приторной гарденией и помимо этого плесени. На диване из золотистого бархата, низком и глубоком, как лодка, помещались четыре девушки. Они мне кивнули, но не встали. Я нашла местечко у стены и завозилась с лямками, которые продолжали падать с плеч. Здесь оказалось прохладнее. В комнате не было кондиционера, и по спине тек ручеек пота. Потолочный вентилятор яростно наворачивал круги, обдавая всех потоками теплого воздуха.

Мисс Баллантайн заметила меня и натянуто улыбнулась, но не подошла ко мне. Если бы эта вечеринка проводилась в честь моего появления в этом доме, разве мисс Баллантайн не постучала бы по бокалу и не объявила бы мое имя? Или что-то вроде этого? А она лишь пристально смотрела на меня. А некоторые девочки едва заметно косились. Я снова поправила лямку.

Вокруг открытого пианино собралась еще группа девушек – они стояли спиной ко мне и перешептывались. А потом их кольцо разомкнулось – шепот прекратился, – и одна голова выделилась среди остальных.

Я знала эту девушку.

И что она вешала мне лапшу на уши.

Она знала, что я пыталась найти этот дом, и легко могла направить меня в нужную сторону, но она вместо этого игралась. Все это время она жила здесь, в «Кэтрин Хаус». Теперь девушка с угла Вэйверли и Вэйверли приоделась для вечеринки, накрасила губы темной помадой, ресницы тушью, отчего они казались острыми. В черной блузке с глубоким вырезом, в брюках вместо юбки. Все это выглядело логично. Но вот ее волосы…

Когда мы разговаривали на улице, они были короткими, в этом я уверена. Теперь же стали по плечи и приобрели лавандовый оттенок – заметно изменились. Это она?

Сначала она меня не признала. Играла с прядкой волос у уха: оттягивала ее назад, отчего блестящие лавандовые приоткрывали ее настоящие темные волосы. Она их высвободила, чтобы я заметила, и снова убрала. В голове закрутились мысли. Прорвались наружу.