Наталья Тимошенко - Дар

Марк поднялся с дивана, подошел к ней и взял ее за плечи. В голову пришла мысль, что уже второй день подряд ему приходится успокаивать плачущих женщин, хотя он мог по пальцам пересчитать, сколько раз делал это за предыдущие тридцать четыре года. Проблема заключалась в том, что страхами одной из них ему придется пожертвовать. И он точно знал, что это будут страхи Леры.

— Послушай, — он чуть тряхнул ее, чтобы она посмотрела на него, — меня же ты не боишься?

У Леры был такой несчастный вид, что он видел, как дрожит ее нижняя губа. Чем-то в этот момент она напоминала перепуганную Гретхен, и Марк почувствовал острый укол в груди.

— Я понимаю, что тебе будет страшно, но, Лер, мне так нужна твоя помощь, — он сжал ее плечи чуть сильнее. — Мы перепробовали уже все. Я обещаю, что не оставлю тебя одну ни на минуту.

Лера смотрела на него, и в ней боролись два противоречивых чувства. Это же Марк, человек, который так много сделал для нее. Более того, который простил ей все то, что она натворила. Если она не может доверять ему, то кому же еще? Наверное, кроме Лео, он единственный, кому она хоть когда-то была важна. Возможно, по-своему он даже любил ее. И разве сама она когда-то не говорила Рите, что готова на все ради него? Что если бы помощь ему зависела от нее, она бы сделала все, даже не раздумывая.

С другой стороны, от одной только мысли, что ей придется выйти из дома, ее охватывала паника. Самая настоящая, с мокрыми ладонями и затрудненным дыханием. Но может быть, ей стоит тренироваться? Хоть иногда, хоть с таким же хорошо знакомым человеком, как и Лео? Если выпить две таблетки, может быть, у нее получится?

— Хорошо, — она кивнула, — давай попробуем. Только, пожалуйста, пообещай мне, что отвезешь меня домой сразу, как я скажу.

Марк улыбнулся.

— Конечно, обещаю.

Рита представляла, в каком раздражении сейчас может находиться Марк, если ему пришлось заново перерисовывать одну из обложек, которые он и так выносил с трудом, поэтому после того, как закончила дела, позвонила не ему, а его матери. О том, что Соня у них, сообщила ей Елизавета Дмитриевна. Она же сказала, что у Марка какие-то проблемы с обложками, поэтому она забрала девочку к себе.

Поставив последнюю печать, Рита вышла из поликлиники и направилась к парковке, где оставила машину. Завтра ей нужно будет забрать результаты анализов и получить окончательный допуск к работе. Рита не относилась к любителям все оставлять на последний день, предпочитала подготовить необходимое заранее, если была такая возможность, но сначала ожидание семейного Рождества, а потом вся эта ситуация со странной девушкой, охотящейся то ли за ней, то ли за ее даром, совсем выбили ее из колеи.

Медосмотр, конечно же, не нашел в ней ничего необычного. Разве могут анализ крови и тонометр обнаружить в организме человека целительский дар? Рита в очередной раз задумалась о том, что обычные медицинские обследования, даже самые тщательные, не могут найти чего-то важного и в организме Сони. Чего-то, из-за чего она не разговаривает. В последнее время ей удавалось не думать об этом, но сейчас опасения снова поднялись наверх из тех глубин, куда она затолкала их с таким трудом. Что если это из-за нее Соня такая? Что если она в этом виновата? Она и ее чертов дар, который ей не нужен, о котором она не просила.

Бабушка однажды сказала, что у всех в их семье есть дар лечить даже самые опасные и запущенные болезни, но почти всегда к этому дару добавляется что-то еще. Вера Никифоровна могла видеть чужие болезни, ее сын — отец Риты — не только видеть, но и предсказывать их течение, сама Рита пошла дальше всех: она могла возвращать к жизни мертвых. Может быть, это и есть потолок? И Соне уже просто не в чем ее превзойти? Рита всегда с определенным интересом ждала, в чем же проявится дар Сони, но теперь, когда Марк выяснил, что дара у нее нет, задумалась: может быть, пришел час расплаты целого рода за дарованные ему способности?

Чтобы вытеснить из головы эти мысли, она включила музыку погромче. Когда не слышно собственного внутреннего голоса, и думать намного тяжелее.

Город был забит под завязку, как консервная банка шпротами, поэтому Рита то и дело вставала в хвост очередной пробки и жалела, что не поехала на метро. Все торопились потратить деньги на подарки к предстоящим праздникам, возле торговых центров яблоку негде было упасть, поэтому к дому Веберов она добралась гораздо позже, чем рассчитывала.

В большом дворе было тихо и сонно. Маленькая машинка Елизаветы Дмитриевны стояла возле гаража, и растаявшие пятна на капоте выдавали, что хозяйка недавно вернулась. Сама Елизавета Дмитриевна выплыла ей навстречу из кухни, гостеприимно улыбаясь.

— Выпьешь со мной чаю? — предложила она. — Я только что вернулась и страшно замерзла. Хорошо, что Франц с Ириной еще не уехали, а то пришлось бы брать Гретхен с собой. Честное слово, я уже подумываю о том, чтобы уволиться.

Рита вежливо улыбнулась. На самом деле она не отказалась бы и от приличного обеда. Она со вчерашнего вечера почти ничего не ела: анализы следовало сдавать натощак, а потом поесть было негде. Шоколадный батончик из автомата на первом этаже поликлиники не мог считаться нормальной едой. Как будто прочитав ее мысли, Елизавета Дмитриевна спросила:

— А может быть, ты голодна?

— Не переживайте, — улыбнулась Рита. — Я только заберу Соню, поем дома.

— Девочка все равно спит, поэтому у тебя есть время пообедать, — безапелляционно заявила мама Марка. — Мой руки и приходи в столовую, я посмотрю, что там приготовила Галина.

Рита не стала спорить. Есть действительно очень хотелось. Правда, она не удержалась и после того, как вымыла руки, поднялась на второй этаж, где спала Соня. Оказалось, девочки снова спали вместе: и Соня, и Сабина, заботливо укрытые пушистым пледом, растянулись на широкой кровати, где обычно спали Марк и Рита, когда ночевали у его родителей. Девочки держались за руки и походили на настоящих сестер: обе светловолосые, с правильными чертами лица, уже утратившие младенческую пухлость, а потому понемногу приобретающие схожесть с отцами и дедом. Удивительно сильные гены оказались у Гедеона Александровича Вебера.

Рита осторожно подошла к кровати, наклонилась над дочерью и поцеловала в теплый лоб. Девочка пошевелилась во сне, причмокивая губами, как делала совсем маленькой, выпустила руку Сабины и перевернулась на другой бок. Рита улыбнулась, но уже в следующее мгновение резко выпрямилась, зажав себе рот руками, чтобы не закричать и не испугать детей. Красивое личико Сони вдруг заострилось и посерело, зубы выглянули из-под губ, острые, желтоватые, как у древней старухи, волосы кроваво-красным огнем рассыпались по подушке.