Валентина Чеботкова - Легион проклятых. Союз трех

– Южные земли с вами, – встал еще один. Затем вставали все остальные. Стая в полном составе приняла сторону войны. Если за Безликую мать придется сражаться, они сделают это, и будут биться до последнего волчонка.

Вильям вздохнул.

– Ну что ж. Союз трех кровей, трех народов, трех видов. Мы будем воевать. И да помогут нам наши предки. Мы войдем в историю, как спасители времени.

Рассвет медленно осветил горизонт. Назойливый лучик солнца упал прямо на лицо спящей Кити. Девочка поморщилась, пытаясь спрятать глаза, но солнце было более изобретательно. Вчерашняя похлебка осталась в воспоминаниях, и голод дал о себе знать. Кити открыла глаза.

– Доброе утро, маленькая хулиганка, – поприветствовал ее Чиро. Он сидел на втором кресле, в тени от штор, держа в изящных руках – как она надеялась – бокал красного вина, прекрасен и невозмутим, как всегда. Кити смущенно прижала к себе игрушечную лошадку, тут же обнаружив, что вампир накрыл ее одеялом, пока она спала.

– Доброе утро, – сонно пробормотала она.

– Не думал, что тебе нужны игрушки, чтобы засыпать, – поддел ее с улыбкой Чиро.

– Кто бы говорил! Это у тебя тут коллекция, – проворчала она.

– Почему из всех кукол ты выбрала именно эту? – поинтересовался вампир. – Там были куклы куда красивее. Из разных концов света.

Кити смутилась, прижав к груди лошадку.

– Я не знаю. Она такая, такая… как живая. Словно…

– …у нее есть душа, – закончил за нее Чиро.

– Да.

Вампир сделал короткий глоток.

– Это кукла Мирабэль. Моей дочки. Ее шила моя жена, Люсия.

– Ой, прости. Я верну на место, – Кити вскочила, но Чиро остановил ее.

– Не нужно. Оставь себе, – он посмотрел на нее. Холодные голубые глаза лучились теплом. Это было так необычно. Так… приятно.

– Хо… хорошо. Если можно, – смутилась Кити. Вампир улыбнулся.

– Конечно можно. Они умерли очень давно. Эта лошадка – все, что у меня осталось от них.

– Оу… мне жаль.

– Почему?

– Ну, тебе, наверное, неприятно вспоминать о своей семье. Моя мама умерла, я часто грущу о ней, хотя почти не помню ее.

Юноша посмотрел на игрушку в ее руках.

– Я тоже помню их лишь смутно. К своему стыду.

– Ничего постыдного нет в том, что ты постарел. Ты помнишь о них, я уверена, они смотрят на тебя с облаков и радуются.

– Думаешь, они рады тому, что я никогда не присоединюсь к ним? Рады, что я проклят? Что не дал смерти забрать себя, не дал богу объединить нас? – спросил Чиро. Кити понимала, что его это мучает. И он давно об этом думает, но никому не говорит. Это доверие было так трогательно. Она подошла к нему и неумело обняла. Вампир был немного удивлен таким открытым проявлением эмоций, но все же обнял ее в ответ.

– Не нужно винить себя в том, что их нет, а ты жив. Все хорошо. Спасибо, что… боже мой, твоя рука!

Чиро даже не сразу заметил, что солнце падает прямо на его руки. Безобразный ожог покрыл белоснежную кожу его кистей. Вампир поспешил спрятать руку.

– Прости. Все в порядке, не бойся.

Кити быстро зашторила окна, погрузив комнату во тьму.

– Как же ты живешь? Зачем кресла у окна, если солнце тебе вредит?

– Ну, это от моего отца. Мы любим солнце. И потом, если мы не голодны, оно почти не вредит нам.

– Так, ты голоден?

– О, не стоит беспокоиться, я не стану тебя есть, – поспешил успокоить ее Чиро.

– Я не об этом беспокоюсь. Ты позаботился обо мне, теперь моя очередь позаботиться о тебе, – заявила девочка, направляясь к выходу. Затем она остановилась в дверях, постояла немного, и вернулась с потерянным видом. Чиро наблюдал за этим с улыбкой.

– Эм, – начала Кити.

– Что?

– А что ты ешь? Ну, я понимаю, вампиры убивают людей все дела…

– Я не убиваю людей, прекрати, – он начал вставать, но Кити усадила его обратно.

– Ты ходишь в лавку к мяснику, так? Твой отец платит ему в обмен на кровь животных.

Чиро удивился ее познаниям, но ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

– Где он? Я схожу за едой.

– Я не могу тебя отпустить одну.

– Не беспокойся. Я живу в борделе. Меня ничем не напугать. А еще я правила лошадью, уходя от погони. Я спаслась от вампиров. Так что говори, куда идти.

Юноша усмехнулся.

– На углу Центральной, рядом с таверной Мэгги.

– Той страшной толстой тетки?

– Да. Все верно.

– Отлично. Я пошла.

– Подожди, куда ты так спешишь? – он встал и подошел к столу. Достал оттуда увесистый мешок монет и подал ей. – Передашь его мяснику, скажешь, что он господина Сапата. Он сам все сделает. Да пригрози, если что не так пойдет, то приду я.

– Хорошо. Так и сделаю. Я быстро.

– Да постой ты, двери хоть открою. Ты же отсюда не выйдешь. Постучишь три раза коротко и два раза длинно, тогда я буду знать, что это ты, – наставлял ее Чиро, направляясь к дверям.

– Ничего страшного, мне бы Флоре и этому прохиндею Мики на глаза не попасться.

– Ты их не встретишь, – произнес вампир, открывая двери прямо на шумную утреннюю Центральную.

– Вот ничего себе! Так это что же, ты волшебник? Колдун? – изумилась Кити.

– Да. Я волшебник, – с улыбкой согласился Чиро.

– Ну, я пошла, – собралась с духом девочка и вышла на улицу. Обернувшись она увидела за спиной запертую дверь. Сглотнув, она смело пошла к мяснику, гордая за себя и за то, что может быть полезна. Она подружилась с вампиром-колдуном. Теперь никто ее не обидит.

Чиро вернулся в кресло, подняв на руки старину Лулу. Мирабэль научилась выговаривать его имя раньше, чем слова «мама» и «папа». Это было очень мило. Кити была почти как его девочка. Озорная, смелая, смешная. А эти веснушки на носу были просто очаровательны.

– Ну что, старина Лу, у тебя теперь новая мама. Заботься о ней, – сказал он, смотря лошади в глаза-пуговицы.

Толстые шторы не пропускали света, ожог на руке уже сошел. Его отец и Виктор уже были на пути к монастырю. Лишь бы все прошло как надо. Вампир был обеспокоен тем, что Марта пропала. Отец никогда не простит себе, если она умрет. Это сведет его с ума.

– Марта, Марта… не вздумай бросить его вот так. Однажды ты уже ушла от него, в этот раз я сделаю все, что в моих силах, чтобы не дать тебе снова разбить его сердце, – произнес Чиро, поднимая бокал. – Слышишь меня, Изабэль? Я знаю, что слышишь. Он идет за тобой, и даже если ты спряталась в аду, он найдет тебя. А я ему помогу.

Как же здесь тепло и уютно. Тишина такая приятная, родная и знакомая. Марта сладко потянулась в мягкой постели.

– Я дома, – протяжно произнесла она, сама не зная, почему.

– Добро пожаловать, дорогая, – раздался приятный голос совсем рядом.

Марта села и улыбнулась. Впервые в жизни она была рада постороннему в ее комнате.

– Привет, – лучезарно улыбаясь, сказала она.