Ричард Кэдри - Дети Лавкрафта [сборник litres]

Сквозь джунгли высоких, как деревья, золотых и зеленых папоротников, сквозь теплые реки и болота, укутанные в бурый висячий мох с кроваво-красными цветами. Все цвета хрусткой северной осени пробиваются из бесконечно субтропического мира. Полчища червей с головами морских звезд облепляют валуны, ряды их черных бусинок-глаз следят за нашим продвижением, пока щупальца с присосками усердно шлифуют гладь камня. Мы находим лодку, древнюю красавицу из твердого дерева, привязанную к стволу, сделавшемуся выше и толще за долгие отрезки времени между каждым путешествием, и скользим по течению. Мимо проплывают скелеты небоскребных шпилей, покрытые зеленью, за ними следом стройные стволы деревьев и лозы, угловатыми формами подражая башням, к которым когда-то прицепились и с которых питались, башням, что рухнули много веков назад, когда стали расти деревья. Наши пешеходные зоны, наши магистрали и тихие проселки стали пышными коврами из водорослей на мелководьях, которые машут нам сквозь безмятежные заводи того, что некогда было нашими последними городами, нашими последними убежищами.

Над крышей этой дикой глуши выплывают три бледных шпиля. Четвертый едва возвышается над деревьями, он похож на обрубок-фалангу пальцевой кости. А потом – уставленная колоннами каменная дорога, ведущая к арке ворот, похожей на пожирающую дорогу пасть, а за воротами высокие каменные и гранитные стены крошащегося бывшего священного дворца, познававшего за все века и наши преобразования, и такое множество разного рода школ и направлений – корона, покоящаяся на высочайшей вершине последней на свете остающейся массы суши. Рядом с кромкой воды на сломанном постаменте восседает циклопический Будда, черты которого, стершись, вернулись к неразличимости аэролита, от какого он был рожден. Мужчина. Теперь он все свое время проводит с детьми, следя за их ростом, обучая их и учась у них, сживаясь с переменами почти так же быстро, как и они. Теребит мысль: кого из старейших старших мне уже нипочем не узнать. И еще: кто из них уже не узнает меня. Придет день, и мы с Мальчиком присоединимся к ним, как и немногие остающиеся человеческие существа вроде нас, старших, все еще живущих поодиночке на суше. И тогда все мы окажемся вместе, единой колонией, пульсирующей и разрастающейся как единое целое, вобравшими в себя все воды мира, ведь тело наше станет парусом, улавливающим и движимым звучными песнями далеких звезд.

Лодка тычется в берег, Мальчик выпрыгивает из нее. Мужчина подходит, протягивая мне свою грациозную, беспалую руку. Видит, говорит и дышит теперь он исключительно посредством своих конечностей и тонкой кожи, черты лица его давным-давно сложились в гладкую, лишенную волос голову, на какой даже теперь угадывается призрак радушной улыбки. Он легко поднимает меня, и мы стоим рядом в тени листьев, заключив друг друга в объятия и касаясь лбами. Он все еще помнит нас, но уже не знает, кто мы такие. Знакомый затухающий пурпурный свет на одной стороне его головы мигает разок, словно свечка, вспыхивающая ярким пламенем, чтобы тут же и угаснуть. Он старается вновь внести наши лица себе в постоянную память, мозг его и аппаратура все в движении, даром что он и не понимает, что это не более чем трескотня смерти. Как у Мальчика и у всех других старших, чья мозговая аппаратура и порты отмерли с началом эпохи После, прошлые их жизни исчезли. Для них остается только сиюминутное, свободное от памяти продвижение в будущее. Одна я по-прежнему помню, что даже и эти моменты будут стерты начисто. У меня нет выбора. Я не в силах забыть.

[:: ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::]

его прекрасные серебристые волосы

[::/ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::]

[:: ПАМЯТКА #2724869.3::]

18 июля 24… года, 02 ч. 05,07 мин.

Баллад-Хаус, усадьба «Вершинный кратер», гора Бэйкер

Prion Tech Temporal Cortex Diary #74543.04

[:: ПОВРЕЖДЕНИЕ ФАЙЛА::]

…по сегодняшним понятиям я богата, пресыщена и бессердечна, но даже для меня это как-то несуразно. Такого я ни за что не отведала бы. Вежливо отказываюсь, и официант со своим серебряным подносом исчезает в толпе гостей. Первая группа возвращается из осмотра, проходя через двойные двери в гостиную, большинство из них возбуждены и раскраснелись, некоторые мрачны и притихли. Гости забывают про свои напитки и важные разговоры, толпятся вокруг пришедших, дотрагиваются до их пылающих красных щек, ахают, смеются. То, что эта группа только что осмотрела, за сотни лет видели очень немногие в этом мире, и даже влиятельнейшие люди на планете: ученые, политики и королевы – ничего этого не видели и никогда такого не увидят. Возможно, даже не помнят, что оно все еще существует. Все мы слишком заняты, убегая от океана и дрожа от страха под солнцем, ни на что другое времени уже не остается. Дрожь пробирает меня, невзирая на почти удушающую жару в комнате. Я в двенадцатой группе. Подождать я не прочь. Успела убедиться, что когда ты последняя, то это дает тебе возможность отыскать мелочи, о каких не знали шедшие до тебя, секреты и обманы. Иной раз усваиваешь, как остаться на столько, на сколько хочется.

Отхожу в сторонку и сейчас направляюсь к бару. Не считая моего кавалера, никого из собравшихся нынче вечером я не знаю. Нынче не обычное сборище из тех, для кого открыт этот дом.

Нет больше льда сколько хочешь: нормировать начинают, когда еще и полчаса не прошло. Хозяева изысканно извиняются, объясняя отсутствие привычных удобств необычайными всплесками температуры, отвлечением ресурсов на другие части усадьбы. Деньги могут купить что угодно, но мы давно уже идем к концу обилия того, на что стоит тратить деньги в этом мире.

Еще глоток выпивки с единственной льдинкой не больше одного из моих ногтей. Проскочило. Лед исчезает до того быстро, будто я всего лишь вообразила его. Выхожу на площадку прогулочного дворика, устроенного посреди дома, и смотрю мимо рубленых линий бетона и стали на слабо мерцающие звезды, пробивающиеся сквозь влагу и мглу. Боже, до чего же уродливое здание! Уродливее многих. Разумеется, не дворец, едва на дом тянет. Больше похоже на то, что какой-то гигант забрался на гору, ухватился за верхушку ядерного бункера и наполовину вытащил его из скалы. Строили его, чтобы пережить что угодно, я слышала: как и все строения на Вершинном Кратере. Хозяева настоятельно уверяют, что сами спроектировали свое жилище до последней детали, равно как и все остальные дома огороженной усадьбы, но за десятилетия всякие слухи наросли.

[:: ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::]

объект испытания вооружений

центр контроля за болезнями

место предварительного заключения и пыток

?астро-архелогия?

[::/ФЛЭШ-ПАМЯТЬ::] [:: ЗАПИСЬ ВЫКЛ::]

[:: ЗАПИСЬ ВКЛ::] Со скучной болтовней покончено. Моей группе скоро идти на осмотр. Люди тычут пальцами. Опять сполохи, северное сияние, полосы густой синевы и над ней белые огни, похожие на кометный дождь. Как звалась та, знаменитая, что пересекала орбиту планеты каждое столетие?