Татьяна Мастрюкова - Болотница [litres]
- Название:Болотница [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Росмэн
- Год:2019
- Город:Москва
- ISBN:978-5-353-09175-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Татьяна Мастрюкова - Болотница [litres] краткое содержание
Болотница [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Вот почему Лоскатухин рисовал птичьи ноги в своем дневнике…

Глава 30

Именно сейчас я почему-то отчетливо почувствовала, что стою по щиколотку в холодной болотной жиже, которая украдкой пробралась в кроссовки. Ноги потихоньку засасывает, будто кто вцепился в подошвы и настойчиво тянет вниз. Страшно желая зажмуриться и все же не в силах не смотреть на это мерзкое существо, я с отчаянием думала: «Ну почему это случилось именно со мной? Со мной же никогда не происходит ничего необычного!»
Девушка (или все же болотная тварь?) перехватила мой взгляд, и, как только поняла, что обличена, то вся сразу переменилась. Теперь это была уже не несчастная бледная страдалица, нуждающаяся в помощи.
Черты лица ее неуловимо исказились, будто кто бросил в стоячую воду камень, и передо мной теперь стоял не человек, а что-то , попытавшееся принять человеческий облик. В общих чертах это ему удалось, но если с фигурой получилось добиться сходства, то с лицом вышла промашка. Кто-то будто лепил его из болотной глины, неумело, зная о человеческом лице только понаслышке.
Такое впечатление, что она принимала тот облик, который я невольно представляла на основе своего предыдущего опыта, своих ожиданий, а как только связь между мной и ею была потеряна, все изменилось, как бывает, когда в телевизоре теряется сигнал и картинка постепенно искажается, прежде чем окончательно пропасть.
Болотница, а это, вне всякого сомнения, была она, что-то неразборчиво и зло зашипела. Только секунду спустя я расшифровала этот звук как слова:
– А-а-а-а, догадалась!
И одновременно с этим меня окатила волна такого болотного, тухлого, гнилостного зловония, что чуть не вывернуло наизнанку.
Никогда я не испытывала такого страха, действительно леденящего , отметающего все другие чувства и мысли, когда вокруг все проступает с кристальной четкостью и будто замедляется, и ты ясно осознаешь, что это, может быть, конец всему на свете или, может быть, только начало, но начало того, чего лучше не знать, не предполагать, о чем лучше не думать.
Даже не осознавая, что делаю, я резко выставила перед собой самодельный деревянный крест и, держа его одной рукой, другой выхватила из заднего кармана тетрадку Лоскатухина. Сама не понимаю, как у меня получилось, не выпуская крест и держа его на уровне лица, другой рукой интуитивно перелистать дневник до нужного места с молитвами. Подняв его на один уровень с крестом, чтобы не упускать из вида гусино-лапую сущность, я, почти не запинаясь, начала вслух читать сначала «Отче наш», потом переписанные Евгением Лоскатухиным псалмы, практически не понимая их смысла, но с уверенностью в правильности своих действий.
Нечисть зашипела совсем уж по-гусиному и стала отступать назад в болото, шлепая по жиже, уже не скрывая перепончатых лап. Мутными черными пуговицами глаз она внимательно следила за мной, не моргая. Пальцы, несоразмерно длинные, похожие на паучьи лапки, сжимались и разжимались, будто пульсировали.
Но отступала ровно настолько, чтобы дать мне возможность подойти поближе, начать преследовать ее.
Я продолжала стоять, где была. Когда я принялась молиться, мне даже показалось, что мои ноги больше не погружаются в топь, будто снизу перестали тянуть, будто сама я стала легче. Но даже если бы было иначе, я все равно осталась бы на месте. Не требовалось особой сообразительности, чтобы понять расчет твари: она-то легко передвигалась по трясине, в самой топи, где человека или животное покрупнее птицы немедленно засосало бы.
Отступив еще немного и видя, что я не трогаюсь с места, болотница прошипела, пытаясь без особого успеха (или уже без особого старания) воссоздать жалобный девичий голос, но все же гораздо отчетливее:
– Что же ты остановилась? Разве ты не видишь, что сильнее меня? Разве ты не хочешь подойти и прекратить мои мучения? Свои мучения? Разве не хочешь уничтожить меня?
Я только еще громче молилась, стараясь не сильно вслушиваться в то, что шипела болотная тварь. Я боялась, что, если хоть на секунду запнусь, она рванется ко мне и с голодной звериной жестокостью растерзает на месте. Эта картина настолько ясно и страшно представилась моему воображению, что живот будто скрутило ледяными лапами, а дыхание перехватило. Но даже беззвучно, громко глотая воздух, я продолжала читать.
– Разве ты не хочешь спасти свою мамочку? Забрать ее от меня? – продолжала искушать тварь, тоже остановившись, но не решаясь сделать ни шага вперед, прикидываясь испуганной и слабой. Ей даже удалось немного вернуть себе девичье лицо, будто каким-то образом она подкрутила настройки. Даже гусиное шипение, мерзко искажавшее ее голос, будто поубавилось. Мой страх придал ей силы, она питалась им, питалась моими эмоциями, сосала энергию, как болотная пиявка. – Иди же, я теперь не смогу причинить тебе вреда… Ты такая сильная! Не такая, как другие…
– Вичка, не ходи!
Мамин голос, такой знакомый, такой родной, раздался прямо у меня за спиной. Я на секунду запнулась и чуть не обернулась. Меня начало трясти как в лихорадке. Мне было физически больно не оборачиваться, но я поборола искушение, хотя все мое существо рвалось к маминому голосу. Немедленно из глаз брызнули слезы, жгучие, от которых защипало глаза, и я даже разозлилась. Не время реветь! Так совсем не разберешь, что написано в спасительном дневнике. Мысли путались. В голове стучало: «Мама! Мамочка!»
Я сморгнула, и мир вновь обрел четкость. Я не обернулась, оставаясь там, где стояла. Не опустила руку с крестом.
Болотница, не отрываясь, следила за мной, но тоже не двигалась с места. Однако казалось, что она мерцает, то приближаясь, то снова отдаляясь.
– Повторяй, девочка , – вдруг услышала я еще один голос, но теперь совершенно незнакомый.
Краем глаза я заметила мужскую фигуру, почти сливающуюся с кустами, у которых она стояла. Тот самый человек, которого мы встретили с мамой на прогулке в лесу. Кажется, это было сто лет назад, в прошлой жизни.
Если верить Василию Федоровичу, а я теперь была готова поверить всему, это был Евгений Лоскатухин. Тот самый, который защищал Анцыбаловку от болотной нечисти. Давно умерший и похороненный.
Точно таким же, как раньше, глухим, но отчетливо слышным голосом Лоскатухин повторил:
– Говори за мной, девочка. Мертвое – мертвым, живое – живым!
– Мертвое – мертвым, живое – живым! – громко и четко проговорила я, опуская дневник, но продолжая держать крест перед лицом на вытянутой руке.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: