Кристиан Винд - Призраки глубин

Что-то внутри меня рвалось бросить весла, выскочить на берег и вернуться в таверну. Но я прекрасно осознавал, что не стану этого делать. Так что я лишь поглубже закутался в тонкий плащ и покрепче ухватился за деревянные поручни.

Я совсем забыл, что темнота над морем сгущается быстрее, чем в городе над освещенной фонарями сушей. Хотя я огибал остров сбоку и постоянно различал очертания берега за слоем белой дымки, меня не покидало ощущение того, что я оказался совсем один посреди пустой планеты.

Сейчас мне, как никогда раньше, захотелось включить погромче телевизор и услышать монотонный голос ведущего вечерних новостей, а затем отправиться на старый мягкий диван, чтобы в полной темноте вылавливать доносящиеся снизу голоса соседей и их громкую брань. Я всегда считал, что моя жизнь после смерти Грейси стала совершенно одинокой и пустой. Но настоящее одиночество я прочувствовал только сейчас. Посреди бескрайней глади ледяной воды, сидя в хлипкой деревянной лодке, с трудом передвигая тяжелыми веслами и продрогнув насквозь.

Сейчас я бы обрадовался даже просунутым под дверную щель счетам за электричество или навязчивому жужжанию залетевшего в распахнутое окно комара. Но меня окружала полная пустота. Беззвучная, тяжелая и давящая, она как будто старалась пробраться внутрь меня, просочиться сквозь рот, заполнив тело доверху и растворив его во мгле.

Пока я размышлял об этом, покрепче сводя зубы, лодка внезапно качнулась в сторону, словно кто-то забрался в нее. А потом я увидел впереди сидящую фигуру.

– Привет, Грейси.

Она молча поглядела на меня, устало опустив голову набок. Она всегда делала так, если я приходил домой слишком поздно и будил ее стуком входной двери.

– Я так рад, что ты здесь…

– Меня здесь нет, Том, – тихо прошептала она, едва шевеля губами.

Я покачал головой. Она всегда говорила, что найдет способ быть рядом, даже если умрет раньше. Мы часто шутили об этом, гуляя по ночным проулкам и разглядывая мерцающие вывески. Я не понимал, отчего теперь она ведет себя иначе.

Я смотрел ей в лицо, замечая все те черты, которые врезаются в память навечно, если дороже больше никого нет. Но сейчас она будто стала совершенно другой внутри. Это причиняло невероятную боль, которую можно сравнить с тем, когда самый близкий некогда человек не узнает тебя больше, встречая в переулке.

– Мне так одиноко, Грейс…

– Я знаю… Но я должна многое рассказать тебе, Том.

– Ты снова собираешься твердить о вещах, которых я не понимаю? Почему мы не можем поговорить о чем-нибудь другом?

– Потому что я прихожу лишь для того, чтобы помогать тебе. Ты же сам это знаешь…

Все, что происходило дальше, спуталось в один сплошной ком. Я вспылил и вышел из себя, после чего выпал за борт. Нахватавшись ледяной воды и вымокнув до нитки, я едва как сумел ухватиться рукой за весло, болтающееся в море, вскарабкался по нему и забрался обратно в хлипкое суденышко.

Дрожа всем телом и переживая недавний ужас, я прокручивал в памяти мгновения, когда мне казалось, что я иду ко дну и уже не сумею выплыть наверх. Все это время Грейси молча наблюдала за мной, сложив руки на коленях.

– Тебе пора просыпаться, Том, – проговорила она наконец, и я ощутил, как меня сковывает смертельный холод.

Я открыл глаза. Над морем нависла тяжелая безлунная ночь. Мне повезло, что с обратной стороны острова редкие фонари отбрасывали длинные блики на воду – я мог ориентироваться и различать, где нахожусь. Лодка прибилась к мокрым скалам и мерно ударялась о черный риф.

3

По своим ощущениям, я потратил больше часа на то, чтобы обойти по кругу виднеющийся атолл. Мое кратковременное забытье, полное разочарования и душевных мук, не принесло мне бодрости и новых сил, так что я едва мог управляться с веслами. Завершая петлю и возвращаясь к тому месту, откуда я принялся исследовать морские глыбы, я неловко взмахнул левой рукой, и весло выскользнуло из моей закоченевшей ладони. Где-то за бортом черные воды тихо всхлипнули, а затем я остался с последним веслом наперевес.

Не знаю, на что я надеялся, проявляя неуместную настойчивость и отправляясь в одиночку в это ночное странствие по безмолвным волнам. Наверное, мне хотелось увидеть, что недалекий капитан предпочтет мое общество и охотнее решится оставить девочку, чтобы помочь мне добраться до этих чертовых скал. Но он выбрал не меня.

Теперь я беспомощно болтался у берегов острова, не имея возможности быстро вернуться назад. Я был голоден, обессилен и раздавлен, и невольно мне пришлось признаться самому себе в том, что моя затея с сокрушительным грохотом провалилась. Практически в полной темноте, без специального снаряжения или хотя бы карманного фонарика, без помощника, без элементарных физических сил я очутился один на один перед мокрыми камнями, ни на шаг не приблизившись к заветной разгадке.

Пока я старался придумать, что мне теперь стоит предпринять – оставаться здесь до рассвета и двинуться в путь с первыми лучами нового серого дня, загребая одним веслом, или же рвануть обратно прямо сейчас, сразу признав свое поражение, на воде впереди меня возник зыбкий проблеск. Я сразу определил, что источник света находится неподалеку, а к тому же быстро приближается.

Через несколько минут приветливый оранжевый огонек стал еще ярче и больше, и до меня донесся привычный глухой бас:

– Детектив! Детектив!..

Я молча наблюдал за тем, как капитан «Тихой Марии» гребет в мою сторону, размашисто работая веслами. Когда старик поравнялся с моей лодкой, он ловким рывком подтянул мое промокшее корыто, а затем затащил меня к себе на борт, схватив обеими руками за плечи.

– Какого черта ты…

– Слава Богу! Детектив… Господи, какое счастье!..

Здоровяк сдавил меня в своих объятиях, грозясь выжать остатки жизненных сил. Он то отодвигал меня подальше от себя, пристально вглядываясь в мое лицо и словно не доверяя своим глазам, то вновь в порыве чувств принимался сжимать мои ребра своими грубыми ручищами.

– Что на тебя нашло, Херес?

Я все же смог отстраниться от него и перевести дух. Казалось, что он успел сломать мне пару ребер, пока рьяно демонстрировал свое дружеское расположение. Наверняка утром под рубашкой я обнаружу несколько фиолетовых кровоподтеков.

– Я привез тебе поесть, детектив… И вот еще теплый плед, это жена Рэя передала, – тараторил он, что-то выуживая из большого мешка, сваленного справа от его ног.

– Очень мило с твоей стороны, Херес, – процедил я сквозь зубы.

Хотя от теплой пищи я бы сейчас не отказался – не знаю почему, но я ощущал такой зверский голод, словно не ел ничего несколько суток, я решил не проявлять излишней взаимности. Безусловно, внезапное возвращение моряка несказанно обрадовало меня и вернуло угасающие зачатки оптимизма в мою душу, но я пока не мог определиться с тем, стоит ли мне его так быстро прощать.