Кристиан Винд - Призраки глубин

– Я обошел весь остров! Где же ты был, детектив?!

– Здесь.

– Я проходил здесь и вчера, и сегодня. Но лодки не видел… Господи, я уж было решил, что ты утонул и отправился на дно, – он машинально перекрестился, воздев свою увесистую ручищу. – Я даже выслал твоему другу на Континент сообщение перед тем, как вновь отправиться на поиски!..

Он накинул на мои плечи толстое шерстяное покрывало, заботливо укутав меня в него, словно простывшего ребенка. А затем сунул в руки термос с горячим кофе и еще теплые булочки. Я жадно набросился на еду, не придавая большого значения ворчанию и возгласам старика. А тот все участливо хлопотал, то набрасывая обратно на мою спину сползший угол пледа, то зачем-то поддерживая снизу металлическую чашу с бодрящим напитком, словно не доверяя, что такая ноша мне по силам.

– Так где ты пропадал?

– Мне, конечно, льстит, что ты настолько истосковался по мне за эти несколько часов, Херес…

– Несколько часов?! – взревел капитан. – Тебя не было целые сутки!

– Что ты несешь?

Я быстро прикончил и согревающий кофе, и свежую выпечку. В животе раздалось довольное урчание, а я ощутил, как по всему телу разливается приятное тепло. Наконец-то я смог укрыться от ноябрьской сырости и холодного морского ветра.

– Я отправился следом за тобой почти сразу же. Отнес Дженни к трактирщику, попросил его присмотреть за девочкой, а потом взял у Карлы лодку ее мужа и поспешил тебе на помощь. Но я не смог разыскать тебя. Затем я сошел на берег и сообщил Гарри Баррисону о том, что ты исчез. Я следовал по одному и тому же маршруту всю ночь, а следом – и весь день… От отчаяния я даже решился выйти на старушке «Марии», чтобы оглядеть море за бухтой!

– Это какая-то чушь, Херес. Я отправился к этим рифам сегодня на закате и пробыл здесь не более четырех часов.

– Тебя не было больше суток, – гневно произнес моряк.

– Это невозможно, – отрезал я.

Он мрачно сверлил своими темными серыми глазами мое лицо. Его свинцовые брови сдвинулись у переносицы, будто он над чем-то усиленно размышлял и выстраивал сложные логические цепочки в своей лохматой голове. Я решил просто наслаждаться нежданно нагрянувшим теплом и уютом, расположившись прямо на отсыревших досках и завернувшись в толстый плед практически до кончика носа.

– Что ты помнишь? – внезапно спросил громила.

Навалившись всем весом тела на весла, он резво орудовал ими, быстро отплывая прочь от черных скал. Напоминавший продырявленную тыкву, на корме лодки приветливо искрился большой оранжевый фонарь, озаряя волны своим бледным светом. После булочек и кофе меня стало клонить в сон.

– Я отплыл от берега, когда ты бросил меня там одного. Затем греб, пока не устал. Наверное, я ненадолго погрузился в сон… После этого я очнулся, обогнул риф и увидел твою лодку.

– Ты проспал целые сутки?

Моряк выглядел озадаченным. Блики пузатой лампы плясали в его расширенных зрачках, отбрасывали на грубую кожу дергающиеся тени. То, что он говорил, казалось полностью абсурдным и невозможным. Однако я улавливал нутром его искреннее беспокойство и даже какой-то отеческий испуг, а потому понял, что он не сомневается ни на секунду в том, что утверждает.

– Нет, всего несколько часов.

– Прошел целый день, детектив…

– Это маловероятно, старик.

Херес промолчал. Он старался грести как можно быстрее, чтобы сойти на берег и оставить неясную тревогу и пережитый день позади, как и это неспокойное, ледяное море.

– Что тебе снилось? – неожиданно спросил он.

– Она, – немного замявшись, ответил я.

– Ты все еще не можешь смириться с этой утратой…

– Это не утрата, Херес. Это катастрофа.

– Мы все порой теряем людей, которые нам дороги…

– Да брось, – резко прервал я его, поморщившись. – Ты же не собираешься снова ударяться в философские рассуждения о религии и тщетности бытия?

– Я вижу, что ты страдаешь.

– Ничто в этом мире не способно избавить меня от этого. Даже твои боги.

– Ты напрасно так считаешь, – не согласился капитан.

Сил у него действительно было хоть отбавляй – вскоре я заметил вдалеке заветный берег и пустующий причал. А в небе над холодным заливом уже разворачивался новый безжизненный день, разливая по округе поблекший рассвет. Отсюда, со стороны равнодушной ряби волн, в обрамлении густых влажных туч, остров Сорха казался особенно унылым и даже зловещим.

Седовласый верзила резво греб, не забывая бросать на меня тревожные взгляды, словно он то и дело проверял, на месте я и не испарился ли в белесом мороке. Я впервые ощутил к нему какую-то зыбкую благодарность. За то, что он не оставил меня одного в этом безмолвном море. И за то, что он верил в меня и не сомневался в том, что мы все делаем правильно.

– Моя жизнь мало чем походила на то, что обычно называют этим словом другие люди, – начал я, мрачно разглядывая ледяную воду за кормой. – Чтобы не оставаться ночами в одиночестве, я стал отправляться в парк. Укладывался там прямо на лавку, заворачивался в плащ и прислушивался к звукам вокруг.

Я невольно мысленно перенесся в один из этих прожитых моментов и даже ощутил кожей спины холод уличной скамьи. Обычно в это время над моей головой шумел остатками желтых листьев каштан – нередко влажный туман оставлял на них крупные капли, и тогда они падали на мою одежду и лицо, но я продолжал неподвижно лежать, глядя в ночное небо.

– Пока город тихо плескался во мраке угасшего дня, я с жадностью ловил каждый его звук… Я слышал, как в доме напротив часто хнычет маленький ребенок. Вслушивался в тихие разговоры парочек, которые шастали теплыми ночами по аллее неподалеку от скамейки. Мне хотелось просто прикоснуться к этому миру, где живут глупые и наивные люди, слепо верящие в то, что кто-то их любит, что они существуют не просто так. И я лежал под кроной дерева, возвращаясь в это место снова и снова. В одну из таких ночей ко мне подошла Грейси…

– Я понимаю, какая пустота гложет тебя изнутри, детектив, – с искренней жалостью произнес капитан.

– Едва ли, дружище.

– Мир всегда кажется слишком жестоким. Сперва он дает тебе что-то, а потом так же неожиданно отбирает, оставляя душу растерзанной. Но на самом деле…

– На самом деле этот мир еще хуже, чем кажется, – оборвал я его. – И если ты внимательно приглядишься, то сможешь увидеть это. Здесь люди, не разгибая спины и работая до кровавого пота на благо Континента, едва выживают в своих норах и спасают детей от голода. Здесь кругом одни пьяницы и сумасшедшие. Каждый день толпы городских жителей сводят счеты с жизнью, но это стало настолько привычным явлением, что об этом уже не пишут в газетах. Люди в этом мире несчастны, Херес. Потому что весь он не такой, каким должен был быть.