Вера Гришина - Эмма из Прованса [litres]

– Видишь, мне тебе не надо рассказывать. Ты сама вернулась ко мне сейчас, – сказала она.

Смерть взяла за талию, я почувствовала что-то приятное, повернувшись, смотрела на неё, будто под гипнозом, и не понимала, что делаю. Её череп приблизился, и она меня поцеловала. Я ответила на поцелуй, ощущая губы скелета на лице, поцелуй был горьким, показалось, будто чёрная жижа сочилась изо рта Смерти, пачкая моё платье. Поцелуй длился долго. Я была поглощена только Смертью, не было никакого Франческо, никого не было, а только этот всадник и я в мире Смерти, в мире маленькой карты. Подумать только, ведь я была у неё в гостях.

Внезапно услышала хлопок двери, через пару секунд услышала голос Рози, который раздался криком:

– Госпожа, бегите! – испуганная и ошарашенная открыла глаза, предо мной стояла Лиса, которая пыталась ударить большой палкой; впопыхах отклонилась от удара, упала на бок, и что есть мочи, испуганная, пустилась в бегство.

Мы выбежали с Рози из избушки, никто из нас не понимал, что происходит, но знали, что надо просто бежать, уходить оттуда. Запрыгнули на лошадей и ускакали, не оборачиваясь и ничего не говоря. Через минут пять успокоили лошадей и ехали рысью. Я расспрашивала:

– Рози, что это было?

– Госпожа, я случайно зашла, у меня сегодня какое-то нехорошее предчувствие было. У вас столько событий, вам лучше никуда не выезжать до венчания, а то ненароком ещё увидим её где-нибудь.

– Рози, спасибо тебе, если бы не твоё предчувствие… Только мы должны держать это в секрете, никому не рассказывай, ни одной живой душе, – чувство шока ещё не покидало, руки дрожали, я очень испугалась, Рози тоже была напугана. – Поскакали быстрее, очень сильно хочу домой.

– Конечно, госпожа.

– Но! – дёрнула узду, и мы поскакали быстрее.

Сердце едва не выпрыгнуло из груди в тот момент, совсем не поняла, как среагировала. Тело будто остолбенело, а потом меня трясло. Не могла ни о чём думать, не понимала совершенно ничего. Сумасшедшая знахарка, я к ней точно больше не поеду. Прости, матушка, но там как раз таки была угроза моей жизни.

Что Лиса хотела сделать? Убить меня, ударить? Никто не мог ответить на этот вопрос. Ох, если бы не Рози, я сейчас наверно лежала бы без сознания. Немыслимо и непредвиденно: всё это не укладывалось в голове. Я так распереживалась, что сильно устала, такая эмоциональная встряска меня вымотала. У меня пропал аппетит, потянуло в сон. Хотелось быстрее доехать до усадьбы и побыть одной, больше не хотелось ничего. Я была подавлена и напугана и от поведения знахарки, и от медитации.

А вдруг такое повторится ещё раз? Нет, нужно прекращать, конец моим учениям Таро. Все карты остались в доме знахарки, всё осталось там, мои вещи, сумка, в которой было пара монет и накидка. Но эти вещи не столь важны, как жизнь, пускай я их похороню навсегда вместе с этой сумасшедшей ведьмой.

Оставшийся день пробыла в своей комнате, даже не поужинав. Отец испугался, что после прогулки я заболела, и велел принести ужин в комнату, чтобы всё-таки хоть что-нибудь да поела.

У меня было какое-то непонятное чувство отрешения от жизни. Впервые за долгие годы возвращались чувства детства, той грусти, будто Франческо вовсе и не было. Я не знаю, почему они вернулись. Было грустно, как от одиночества… Хотя я совсем не одинока. Но будто никто не понимал меня и не знал настоящую.

Я скучала по матушке, в её объятьях всегда становилось спокойней. Может, мне не хотелось расставаться со своей старой девичьей жизнью, так как меня ожидала новая, с Франческо? Готова ли я расстаться с ней? Хм… Готова, не готова, но придётся. Время быстротечно, надо уметь насладиться каждой минутой жизни, будь то радость или грусть, всё воистину прекрасно.

Франческо, мой Франческо, лучше думать о нём…

Сегодня состоялась примерка платья, на носу свадебная церемония. Через сорок восемь часов нас должен благословить в Ватикане сам Папа Римский Александр VI.

Шлейф так и тянулся на пять футов. Цельнокроеная туника украшена вышивкой по рукавам и горловине. Пышная юбка имела много складок и драпировок, что придавало платью несравненное изящество. Бархат и шёлк переплетались на груди, а золотая тесёмка была вшита на боку с обеих сторон. Улыбка сопровождала меня всю примерку. Несколько часов – и платье готово. Остался ещё один день, завтра рано утром мы с отцом уезжаем.

Словно трепетная лань, я сияла от счастья. Сегодня должна проститься со своими нянечками. После благословения мы сразу уедем в поместье Франческо. Отец отдал за меня большое приданное, в него входило четыреста итальянских дукатов и поместье во Франции, которое завещал мне отец. Я выхожу за герцога, и ни в чём нуждаться точно не придётся. По разговору знала, что Франческо тоже отблагодарил Папу щедро. И была безумна рада, хотела остаться вдвоём с Франческо как можно быстрее, уже скучая по его ласкам, по прикосновениям и поцелуям. Свет очей, свет души, мой бальзам, мой Франческо.

Отец принял предложение Франческо, что брак надо засвидетельствовать перед Святой Церковью, ведь это предполагает скрепление и содружество двух государств. Пусть слухи живут, на то они и слухи – как черви всегда размножаются. А слухи бежали о том, что Святая Церковь лишь подобие божье, с приходом нового Папы сейчас здесь правит разврат и прелюбодейство, а сам сатана восседает на святом троне, кардиналы плутуют, а иконы плачут кровавыми слезами по воскресеньям. Я не верила этим пустым разговорам, власть за престол заставляет людей идти на крайние меры, и подлость врагов как раз здесь обнажалась. Я верила только в хорошее, служа и любя Христа нашего, обещала, что буду верной и преданной женой, а Папа Римский – это сосуд Христа Божьего, который обращается к нам, донося его мысли.

После примерки нянечки подготовили ванну с горячей водой. Сидела в ней нагой, а Рози мочалкой смачивала мне шею.

– Оставьте нас, – сказала остальным нянечкам, которые шумно болтали возле ванной, хотела побыть наедине с Рози. Нянечки ушли.

– Рози, как ты думаешь, я буду счастлива в браке и в новом доме?

– Конечно, миледи, обязательно будете. Вы этого достойны, – ответила Рози не задумываясь.

– Ты будешь по мне скучать, Рози?

– Мы все будем скучать по вам, миледи. Мы вас очень любим, – говорила Рози, нежно смачивая шею.

– Рози, через минут десять я буду готова, – сказала, чтобы она оставила меня ненадолго одну.

Хотелось побыть наедине с собой. Бывало, часто просила оставить меня в одиночестве, чтобы записать свои мысли в дневник. Шум и разговоры нянечек порой сильно приедались, и хотелось очистить свой разум от мыслей, чтобы зря не переживать и не волноваться. Но сейчас не хотела делиться своими мыслями с дневником, лишь задремала в ванне.