Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

Ещё раньше в одной из научных книг я случайно обнаружил просчитанный учёными вариант человека будущего. Его скелет с пояснениями и указателями, с цифрами. Рисунок потряс. Как бы это объяснить? Ну, вот учебник математики. Смотришь на задачу – ничего ясного. Только загляни в ответы – и всё сложилось. Уэллс составил задачу. Ещё раньше я увидел ответ. Читали ли те учёные Уэллса? Скорее всего, образованные же люди. Скелету на рисунке оставалось два шага до краба.

В тексте пояснялось, что в связи с эволюционным переходом человека на растительную и химическую пищу, с учётом быстрорастущего множества обслуживающей техники, пропадёт необходимость в так называемых «атавизмах», доставшихся нам от обезьяньих предков. Укоротятся ноги, срастутся лишние пальцы, исчезнут несколько рёбер, уменьшится таз, позвоночник и челюсти, а вот голова, по мнению тех умников, из-за возрастающего интеллекта увеличится раза в два, а то и в три. Представь себе коротышек с широкими головами и длинными ручонками – вылитые весёлые ребята по Герберту Уэллсу.

Теперь представь: живут подобные люди, окружённые компьютерами и летательными аппаратами. Техника работает на солнечной энергии, поскольку полезные ископаемые давно вычерпаны, а межпланетные путешествия, о необходимости которых так долго говорили, ещё не начались. Может, выяснилось, наконец, что мы во вселенной одни, или у братьев по разуму тоже напряжёнка с нефтью. И вообще, они напоминают кубики-рубики. И вдруг лампочка накрылась. Метеоритная пыль поглощает свет и тепло.

Или забыли заплатить за электроэнергию. Или перегорел главный компьютер – мало ли подобных сюжетцев? И вот наши далёкие потомки вынуждены покинуть уютные бытовые условия, где всё было на халяву, как при коммунизме, и выносят свои непривыкшие к работе тела в поисках – чего бы перекусить. Если бы ты видела тот рисунок, то поняла бы – с такой большой головой и маленькими ногами ходить невозможно. Запнувшись об первый же камень, потомок бултыхнется рожей вниз – голова перевесит. И естественно, с ходом эволюции они сообразят, что ползать удобнее, чем всё время падать, тем паче жрать приходится травушку, заодно и наклоняться не надо. Эволюция берёт своё, и от долгого ползания лет через миллион локти, ноги и пузо покроются прочным панцирем, челюсти вытянутся, мозги усохнут – нет им применения без замысловатой техники. Помнишь – два-три пальца исчезли до катастрофы? Прибавь долгое срывание трав на обед, и имеем те же клешни. У них ещё и глаза выпучатся от высматривания врагов и пищи. Единственное, что никак не вязалось с Уэллсом – размер краболюдей. Там – гиганты со скалу, а тут – по всем законам природы и физики существа должны уменьшаться.

Прошло много времени, я оказался в тайге, искали академика, и тут подоспели берестяные письма радиста с одним замечательным словом – совокупляются.

Давай вспомним – с кем мы имеем дело? Лёха Егоров многое бы отдал за ответ на подобный вопрос. Уже неважно по какой причине, но из вертолёта выбрались разумные инфузории-мутанты, которые даже размножаются не делением, а срастанием. Что мы ещё помним со школы об одноклеточных организмах? Высокая степень регенерации. Разрубленные половинки дождевого червя, к примеру, прекрасно существуют друг без друга и даже отращивают утраченную половину. Ящерица – хвост. И у человека несмертельные раны заживают со временем. Но наши инфузории, пусть и трижды разумные, не умеют думать, поскольку они инфузории. Они только и могут, что жрать. Чем больше масса, тем сильнее тянет покушать.

Не забудем про крёстного отца Пантелеева, по доброте душевной наделившего своих деток даром по возможности превращаться в губку, впитывая любые энергетические воздействия. Детки подросли, набрались самостоятельности и принялись впитывать и выплевывать по собственному почину.

Уверен – сначала пробовали на насекомых. Но те, бедняжки, недолгожители – тем паче, чтобы воскреснуть, надо умереть.

Во время инкубационного периода естественная смерть побеждала. И началось всё с какого-нибудь кузнечика или муравья. Кузнечика съела мышка, а мышку твоя лиса. Просто повезло, что не попало на птиц. Если повезло… Опыт с лисой ПБОшкам понравился, тут же оказались полезные экземпляры – парочка трупов. Набирается масса, инфузоришный разум продолжает искать жратву. А тут и мы, во главе с товарищем лейтенантом и со своими мыслями и проблемами. Свежатинка. Пресыщенная ультрафиолетом и рентгеном инфузория набрасывается на новую энергию – мысли. Обычные человеческие мыслишки.

И натыкается на что-то, что ей не понравилось. Не понравилось и всё тут. Наши с тобой мысли, Маруся.

– Убирайся, проваливай, катись отсюда со своей тарахтел-кой, так? – девушка, видимо, хотела улыбнуться, но вышло жалобно, она это поняла и отвернулась.

– Мне же напомнили про пистолет. Думаю, подобной чести удостоился и Борис. И знаешь, о чём это говорит? Мы сильнее своих мыслей. Мы смогли победить у реки. Мы выжили. Мы ещё живы. А Боря… дал слабину.

– И я, – смахнула слезу Маруся. – Когда… они окружили меня… с ножами…

– Перестань реветь, ладушки? А то я не сосредоточусь и не разберусь, упущу что-нибудь.

– Не всё ли равно? Оно умерло, сгорело. И лиса подохла давно. Зачем ворошить?

– Должен тебя огорчить, – Молчун остановился, прижал её к себе и заглянул в глаза. – Только обещай без истерик?

– Нет. Не говори, – в её глазах он увидел глубокий ужас и понял, что боится сам.

Виски разрывались, пульсирующий пчелиный рой давно прочно засел в затылке. И глядя в глаза своей женщине, в глаза досрочно состарившиеся, с ледяной ноткой садизма сказал:

– Мы срубили верхушку. Корни ещё в земле…

Визгливо тявкнула собака. Володя чертыхнулся, поинтересовался сам у себя: кто это из соседей приволок домой псину. Затем открыл глаза, с таким же успехом мог их и не открывать. Сплошная темень. Но не совсем. Свет тускло маячил где-то снизу. Вовка постепенно разглядел потолок и тот ему не понравился. Некие железные конструкции нависали достаточно низко, и их можно было потрогать. И он вспомнил. Его ударили по башке. Руки ощупали карманы – пусто. Чёрт, было столько денег! Он не помнил сколько, но много. Потому что беспробудно пил два дня. Или три? Четыре? Какие-то ребята, бабы, блин-оладь с чиряком на скуле. Поминали… Кого? Володя поморщился, похмелье дало о себе знать. На лицо капало. Дождь? Смазка? Соляра? Смахнув влагу, он не различил на пальцах чёрного. Значит дождь.