Михаил Стрельцов - Узют-каны [litres]

– Подожди, сейчас девчонка споёт. Ирка, – остановил его «Фотон». – Выпей ещё.

Шурик поперхнулся самогонкой. Его тошнило. И тут неожиданно звонкий и чистый голос затянул:

Пальцы ловко скользили аккордами.

«Пожалуй, её стоит взять в группу», – рассматривая тонкие солнечные лучики – руки, голубые глаза и стройную фигуру, думала пьяная будущая рок-звезда.

Когда песня закончилась, где-то прямо над ухом заорал магнитофон, разговор вился, прерываясь и перескакивая. Завидующие «взрослым» совершенно трезвые пацанята всё так же поддерживали огонь, отмахиваясь от комарья, а Сашка завидовал им, их трезвости, чувствуя позывы тошноты. «Ох, не надо было пить!» Каким образом всплыл в разговоре дом золотопромышленника и есаула Зазвизина, Шурик не понял.

– А чего – рванём к Зазвизину? Пошаримся? – предложил кто-то.

– Ну его. Не видели, что ли?

– Я не видел, – возмутился Сашка: господа офицеры, батьки махно, есаулы, золотопромышленники смешались в голове и казались чем-то естественным и заманчивым.

– Давай сходим, а? – упрашивала ребят Иринка.

– Неохота в такую даль тащиться, – буркнул «Фотон», и остальные его поддержали.

– Шурик, сходим? – прохладная ладошка коснулась его руки.

– Угу. А где это?

– У чёрта на куличках, – хохотнула компания и сразу стала противной. И чего, спрашивается, разорялся, пел им, когда рядом есть умоляющие глазки и где-то ждёт загадочный дом есаула Зазвизина? Захотелось уйти от тусклых, скучающих рож хоть к чёрту на кулички, хоть на рога, а ещё лучше туда – где можно завалиться в спасительный, очищающий сон.

– Да бросьте вы! – увещала «сеточка». – Ирка, тебе домой не пора? Лучше бы проводил бы даму на тот берег!

– Идём? – спросила Ирина.

– Куда?

– Домой.

– Пойдём, – резонно согласился Сашка, продолжая бороться с тошнотой.

– На посошок, – поднёс смуглый в фуфайке.

Костёр резвился, отражаясь на гранях стакана, зелье будто горело, но оказавшись внутри горячего юного тела, успокоилось. Посошок ввёл Шурика в состояние ступора. Единственным ощущением было – движение. Мир всё больше походил на слайд-фильм. Только что он пригубил костёр в стакане – щёлк! – темно – щёлк! – изгородь, изрубцованная трещинами тропинка – щёлк! – темно – щёлк! – стеганул по лицу кустарник – щёлк! – мрак – щёлк! – стволы чёрных деревьев надвигаются слева и справа, толкаются в плечи, корни подставляют подножки. И где-то между переплетением корней и стволов, вначале смутно, затем чётче вырисовывалась удаляющаяся фигура в просторном тёмном платье. Щёлк! Изображение стало до того ясным, что улавливались движения фигуры. Глаза сфокусировались на стройных беленьких ножках, подгребающих под себя еле заметную в ночном лесу тропинку. Казалось, ноги идут прямо по темноте, не касаясь земли – щёлк!

«Неужели мир – слайд-шоу?» – пробилась неуверенная самостоятельная мысль, поелозила и прочно уселась в кресло мозга. – «Щёлк! – огромная мамина спина и руки, как брёвна большие – щёлк! – конопатый поросёнок с дыркой в пятачке, встряхиваемый, гремит – щёлк! – какая-то обида, странно: не помнишь причину, а обида осталась – щёлк! – парта, длиннющая указка в руке учительницы. Это и называется биография? Родился – щёлк! Закончил школу – щёлк! Работал там-то, затем там-то. Награждён тем-то, купил вон что. Сделал то-то. Прочитал вот это – щёлк! Умер тогда-то. А где жизнь? Что между щёлками? Его обокрали! Слайд-шоу крадёт мгновения, дни, жизнь! Не всё ли равно? Ведь, в конце концов, выясняешь, что жизнь между щёлками – всего лишь нелепая пара женских ножек, идущих впереди в темноте.

– Почему её не кусают комары? – обнимая глазами икры, удивился Шурик.

Ира обернулась:

– Не отставай. Уже скоро.

Дом поразил ещё издали. Странно: только что было темно – и вдруг слабое мерцание звёзд выдвинуло из леса полянку, над которой возвышалась двухэтажная громадина с широкими, лоснящимися от капелек тумана ступенями крыльца и мраморными колоннами. «А где же балюстрада?» – подумал Шурик, хотя и не знал что это такое, но без неё дом явно проигрывал. Провалы окон, казалось, вцепились в непрошеных гостей. С каждым шагом мерцание становилось более ярким, невыносимым, словно сам дом светился голубоватым с жёлтым сиянием.

– Дверь заколочена, – пояснила Ирина и взяла спутника за руку. Ладонь была холодной, как лёд. – Нам сюда.

Они свернули за угол и остановились под окном. Именно под окном, так как стёкол и рамы не было и в помине. Девушка поднялась на цыпочки и заглянула внутрь. Чернота набросилась на них.

– Лезь, – приказала Ирина.

Сашка подтянулся, перекинул через раскрошенный кирпич грудь и, как бы надломившись, гукнулся в черноту. Запахло плесенью, пылью и канализацией.

– Уснул что ли? Тащи меня!

Высунувшись, Шурик подхватил девчонку чуть пониже локтей и помог вскарабкаться в помещение. С появлением Иры неприятные запахи будто исчезли. Бормоча что-то насчёт света, Сашка топтался у окна, подсознательно воспринимая его как путь к побегу на случай чего. А девушка уверено нырнула в темноту комнаты, и только скрип половиц выдавал её присутствие. Вскоре вернулась с солидным свечным огарком.

– Зажги, – попросила.

Шурик чиркнул спичкой, поднёс к обугленному фитилю и ахнул, осмотревшись. Возможно, они находились в гостиной. Огромный стол, стулья с бархатными сидениями, громоздкий резной буфет, обои с толстыми херувимчиками – навевали восхищение и тоску, потому что всё это было разбито, оборвано, искорёжено. Под ногами валялся зеленоватый медный подсвечник, погнутый чьим-то тяжёлым сапогом. Ира подняла его, вставила огарок и, освещая путь, двинулась по комнате, зная, что Шурик идёт рядом.

– Этому дому больше ста пятидесяти лет, – заявила она, указывая свечой дорогу, – и почти сто из них он стоит пустой. Правда, в тридцатые здесь собирались жить офицеры НКВД, но потом передумали.

– Почему? – удивился Сашка, поминутно трезвея.

– А мне откуда знать? – пожала плечами девушка и хихикнула. – Наверное, испугались призрака?

– Здесь есть призраки? – противные мурашки побежали по спине.

– Неужели веришь в привидения? – ехидные голубые глазки зыркнули в напряжённое лицо.

– Ну… как сказать… – Шурик, конечно, не верил, но если бы ему показали существо похожее на привидение и объяснили, что это не ряженый чувак, а настоящее привидение, а самое главное – рассказали бы, как от него удрать, без сомнений поверил бы. Но новоявленный гид ничего подобного показывать, видимо, не собиралась.

– Видишь ли, у дома очень страшная судьба… – они прошли ещё одну комнату, где царили продолжение хаоса и кучки фекалий по углам. – Есаул Зазвизин, сын или, может быть, племянник губернатора, строил дом как летнюю резиденцию для свой семьи – словом, дачу…