Блейк Крауч - Жуткое

Новое послание:

«только что появились тальберт с каким-то мужиком»

И Тальберта, и Сурового красавчика окружала аура все той же напоминающей транс силы.

Никто из них не произнес ни слова.

Помолчав несколько минут, Барри отвел взгляд от чего-то далекого-далекого, посмотрел на Сеймура, покачал головой и вновь отвернулся, как будто вежливо отказался от какого-то предложения.

Появилась официантка с двумя кружками и сосудом с кофе.

– Может быть, кто-то хочет поесть? – спросила она.

– Нет, у нас все в порядке, – ответил Сеймур, который, казалось, выражал мнение всей троицы.

– У нас вэн, – произнес Тальберт, когда официантка отошла достаточно далеко, чтобы их не слышать.

Бенджамин кивнул.

– Есть вести от него? – поинтересовался Барри.

– Это еще не произошло.

Вновь повисла тишина.

Сеймур взглянул на Тальберта, как будто тот что-то сказал, а потом протянул руку, взял трубочку с молочным порошком из фарфорового стаканчика, полного разных добавок, и толкнул ее по столу в сторону Барри.

Тальберт разорвал трубочку и высыпал порошок в кружку.

Несколько мгновений он зачарованно смотрел в кружку, как будто в молочных разводах ему открылись тайны мироздания.

– Дети там, – сказал Суровый красавчик.

– Детки в клетке, – согласился Сеймур.

– Он здорово похож на него.

– Она тоже, – добавил Тальберт, не поднимая глаз.

Двое других согласно кивнули.

– Теперь уже недолго, – произнес Бенджамин.

И вновь в кабинке повисла тишина.

Софи была потрясена.

В тех редких случаях, когда она выходила на ланч, она любила дойти до центра города и сесть в «Лоле», на углу Четвертой и Вирджинии. Она всегда брала с собой электронную читалку, но никогда даже не включала ее. Вместо этого сидела в одиночестве, ела и впитывала фрагменты разговоров из белого шума ресторана, пытаясь воссоздать на их основе истории окружавших ее людей. И у нее это неплохо получалось. Да это было и не так уж сложно для детектива, мечтающего стать писателем.

Но сейчас этот метод не срабатывал.

С Сеймуром, Тальбертом и Суровым красавчиком такое не проходило.

Прислушиваться к их беседе было все равно что заниматься толкованием снов. Или читать зашифрованное послание, не зная ключа к шифру. Слова были вполне понятными, но они являлись только фрагментами чего-то большего, о чем Бенингтон и не догадывалась.

Она вновь достала телефон и написала Доббсу:

«что-то назревает… ты где?»

Через десять секунд экран ее телефона осветился.

«10 минут»

Женщина положила телефон на стол.

Сеймур выпрямился.

Софи последовала его примеру.

Мужчина повернул голову налево. Это было так же незаметно, как движение минутной стрелки, но детектив засекла его.

Двое других следили за ним – в глазах у них светилось нечто, напоминающее любопытство и страх.

Софи расстегнула кобуру.

– Четвертый? – спросил Тальберт.

– Только что прибыл, – кивнул Сеймур.

Гранта только что вывернуло в третий раз за последний час, и он все еще нависал над унитазом в туалете на первом этаже и судорожно пытался вдохнуть, когда Пейдж похлопала его по спине.

– Скоро тебе станет лучше, – заметила она. – Обещаю.

Брат вытер рот и весь содрогнулся.

– И когда твой клиент…

– С минуты на минуту.

– А ты готова?

– Да.

По крайней мере, она была готова на 50 %, после того как переоделась в кимоно.

– А телефон установила? – спросил Грант.

– Я не хочу входить туда одна. Сделаю, когда поднимусь со Стивом.

– Будь осторожна. У него может снести башню, когда он поймет, что ты собираешься его снимать.

– Постараюсь.

Полицейский с трудом выпрямился и спустил воду. Шум ее вновь вызвал у него рвотный позыв. Он открыл кран, наклонился, прополоскал рот и отплевывался до тех пор, пока желчь не перестала жечь ему язык.

За окном было уже темно, а в доме еще темнее.

В свете свечи, стоящей на раковине, Грант изучил в зеркале свое отражение. Рассеянный свет должен был бы омолодить его лет на десять, но он выглядел еще хуже, чем раньше, – похудевшим, мертвенно-бледным и покрытым потом.

Глазницы напоминали темные провалы.

Головная боль не прекращалась – казалось, что его лобную долю засунули в кухонный комбайн.

– Сколько времени, Пейдж?

– Шесть пятнадцать.

Сквозь боль и туман Мортон ощутил отдаленную, но очень настойчивую, тревогу, хотя ему понадобилось несколько минут, чтобы понять ее причину.

Он выбрался из ванной на кухню и здесь оперся о кухонный стол, на котором его ждал телефон. Повсюду горели свечи – в гостиной, в столовой и по крайней мере полдюжины освещали теплым светом кухню.

– Стю должен был позвонить мне пятнадцать минут назад, – сказал Грант, взяв трубку.

Он несколько раз нажал на кнопку включения.

Ничего не произошло.

Детектив попробовал еще раз – теперь он давил так долго и так сильно, что его ногти побелели от напряжения.

С таким же успехом он мог пытаться включить кирпич.

Наконец он оставил телефон и опустил голову на стол, на мгновение ощутив облегчение от прикосновения прохладной поверхности.

– Грант, что стряслось?

– Аккумулятор сдох.

– То есть твой друг не может до тебя дозвониться?

– Ну да.

– Так позвони ему с моего.

– Я не помню его телефон наизусть, а в интернете его нет.

– И что же нам делать?

Грант оторвал голову от стола.

Ему казалось, что кто-то копается в ней отверткой.

– Не знаю. Это был наш единственный шанс.

Пейдж подошла к брату и положила прохладную руку ему на затылок.

– Пробьемся, – сказала она.

В холле послышался шум – кто-то барабанил в дверь. Казалось, что от ударов все здание ходит ходуном.

– Это, наверное, Стив, – предположила Пейдж.

От отчаяния, изнеможения и страданий Грант зашелся в кашле.

Но сейчас не время для боли.

Он заставил себя встать.

– Я буду в чулане возле бара.

Софи чуть не подпрыгнула, когда завибрировал телефон.

Она взглянула на имя звонившего:

«Стю Франк»

Потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, кто это – вечно шифрующийся частный детектив, которого они с Грантом использовали пару раз. Если она правильно помнила, бывший сотрудник правоохранительных органов. Шесть или семь лет назад его слили из-за скандала, связанного с несколькими детективами и опрометчивым выбросом на рынок конфиденциальной информации по демпинговым ценам. Даже во время кратких контактов Бенингтон было некомфортно с ним работать. Этого мужчину окружала аура, от которой кожа покрывалась пупырышками.

«И какого черта тебе может быть нужно?»

– Сейчас правда не могу говорить, Стю, – тихо прошептала она в трубку.