Астрид Фритц - Охота на ведьму [litres]

Отлично, это тоже следует записать! Он достал из папки новый лист и обмакнул перо в чернильницу. Кто это писал, мол, женщина – лишь ошибка природы, пусть и ярко разукрашенная? Кажется, Златоуст [156] Иоанн Златоуст – проповедник и богослов IV века. …

Исписав весь лист, Крамер подлил себе вина и сделал большой глоток, а затем, вздохнув, покачал головой. Сколько же у него накопилось таких листов с заметками… Если бы только мысли у него не разбегались! Нет, нужно было с самого начала упорядочить свое изложение. Лучше всего разделить книгу на три части, ибо число три – свято, как Святая Троица. Вначале нужно обстоятельно описать подлинный вред ведовства – в связи с вопросами о том, как Господь допускает существование демонов, почему отрицание существования ведьм само по себе является ересью, а главное, почему именно женщины чаще всего оказываются ведьмами. Во второй части он подробнейшим образом опишет способы околдования и не побоится при этом указать на такие гнусности, как чары сладострастия, возлежание с демонами, ночные лиходейства на ведовских шабашах, задержание деторождения. Сюда же войдет и перечисление способов, коими можно защититься от колдовских чар или же устранить околдование.

В последней части Генрих предоставит светским судам руководство для преследования и уничтожения ведьм, включая разъяснение правовых процедур вызова свидетелей, изложение сулящих успех в наибольшей степени методик ведения допроса, описание действенного применения пыток и заключения и многое другое. Прежде всего именно две первые части нуждались в отточенных формулировках, чтобы их поняли и скудоумнейшие из юристов и теологов. А главное – весомостью доказательств опровергнуть любые контраргументы образованных скептиков.

В текст « Malleus Maleficarum » он включит папскую буллу о ведовстве, как и апробацию [157] Апробация – одобрение, разрешение. Здесь: документ, дающий право на публикацию теологического произведения. этой книги, подписанную именитыми учеными знаменитого теологического факультета в Кельне. Эти два документа, как и постоянное упоминание его собрата по ордену Шпренгера, увы, все еще пользовавшегося среди духовенства куда большим авторитетом, чем он сам, придадут «Молоту ведьм» больший вес.

Громкий стук в дверь кабинета отвлек Крамера от его мыслей.

– Кому вздумалось потревожить меня? – громко крикнул он.

– Это я, брат Бенедикт.

Слегка пошатываясь, Генрих поплелся к двери. Выражение лица тучного субприора отнюдь нельзя было назвать доброжелательным.

– Что тебе нужно в столь поздний час?

– Брат Генрих, дело в том, что в монастыре ширится некоторое беспокойство. Наши собратья задаются вопросом, когда же ты вновь будешь присутствовать при наших трапезах и молитвах. Также они полагают, что проведение ежедневных собраний – задача приора, коли он в монастыре, а вовсе не субприора. Говорю тебе как друг и советую: с завтрашнего же дня начни вновь участвовать в жизни монастырской общины!

– Ну что ж, спасибо за совет. Значит, возникло некоторое недовольство… Тогда передай нашим собратьям, что в нашем монастыре сейчас создается произведение о немецкой инквизиции, которое ознаменует собой начало новой эпохи в церковной жизни и уже вскоре увидит свет, причем в печати, а не в рукописи. Что касается завтрашнего дня, то я отправлюсь к епископу в Страсбург. Необходимо наконец-то приступить к уничтожению ведовства и в этом епископстве тоже.

Три дня спустя в Страсбурге

«Сколь же медлителен и болтлив этот Альбрехт Баварский», – подумал Генрих, выходя на размокшую от недавнего дождя площадь между кафедральным собором и резиденцией епископа.

Ходить вокруг да около и сотрясать воздух пустыми словами – это епископ умел, в красноречии ему не откажешь. Но признавать существование мирового заговора Альбрехт отказывался, а о набросках к «Молоту ведьм» и слышать не хотел. Но им с Крамером хотя бы удалось уладить все давние разногласия по поводу индульгенций в Селесте, а когда Генрих показал ему папскую буллу о ведовстве, высокомерия у епископа немного поубавилось, он даже побледнел. Приор торжественно зачитал ему соответствующий абзац указа, в котором папа Иннокентий призывал почтенного епископа поддержать инквизиторов Генрикуса Инститора и Якоба Шпренгера, а любого, кто станет препятствовать действиям инквизиции в его епископстве, сколь бы влиятельным таковой человек ни был, покарать извержением из сана [158] Извержение из сана (в этом контексте) – снятие представителя духовенства с его должности, применяется как церковное наказание. и анафемой.

– Итак, выполняйте же распоряжение папы, дорогой мой Инститор, – любезно попрощался с ним епископ в конце аудиенции. – А если вы изыщете здесь каких-либо еретиков, я буду первым, кто поддержит вас в ваших начинаниях.

Решение отправиться в Страсбург обрушилось на Генриха Божьим озарением в тот самый миг, когда он выслушивал упреки брата Бенедикта. Он понял, что нужно на пару дней отложить наброски к «Молоту ведьм» и поговорить с епископом, во-первых, о будущей книге, а во-вторых, о своей инквизиторской задаче. Для человечества это куда важнее, чем его попытки развеять пустые обиды собратьев по ордену. Генриха вела высшая цель.

Но, к сожалению, Крамера до сих пор угнетало поражение в Инсбруке. Сейчас ему нужно было добиться успеха, лучше всего – у себя на родине. Именно поэтому он отправился в путь. Хотя к тому времени своей жизни он уже провел множество судебных процессов и приговорил немало десятков ведьм к сожжению на костре, этого было недостаточно, учитывая нависшую над всем христианским миром угрозу. И слишком немногих ему удалось уличить в ведовстве в родном страсбургском епископстве. А ведь здесь кишмя кишели ворожеи. Чем еще можно было объяснить град, обрушившийся на округу вскоре после того, как Генрих уехал в Рим? Этот град уничтожил весь урожай фруктов под Селестой – наведенные чары непогоды, не иначе! Итак, он начнет свое расследование на юге Эльзаса, и горе тем мирским властям, которые осмелятся встать у него на пути!

Несмотря на прохладную и ветреную погоду, Крамеру не хотелось возвращаться в гостевую келью в монастыре братьев-проповедников, высившемся в самом сердце города. Здешний приор был одним из сторонников Шпренгера, и потому с Крамером его связывали не самые теплые отношения, хотя оба настоятеля уважали друг друга и всегда общались с нарочитой вежливостью. У него-то Генрих и узнал, где теперь живет Сюзанна. Конечно, он мог бы спросить об этом и брата Мартина, но после его возвращения из Рима и Инсбрука между приором и его юным собратом воцарился холод. Кроме того, изначально Крамер совсем не собирался навещать девушку, напротив, он с облегчением вздохнул, осознав, что она исчезла из его жизни.