Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

– Пусть это будет моим секретом, ладно?

– Ладно.

Алиса осторожно дотронулась до угощения, невольно ожидая, что оно вот-вот исчезнет.

– Мам, давай напополам.

– Вот уж нет! Здесь тебе-то на один зуб. Тем более я уже съела одну штуку. Вот прямо перед тем, как ты вошла.

Врет, подумала Алиса, но, проклиная себя за слабость, в один присест расправилась с угощением. Несмотря на непрезентабельный вид, вкус у зефира был что надо.

– Вот и умница, – обняла ее мать. – Ты моя сладкая зефирка. Вот увидишь, все у тебя будет замечательно.

Будто в насмешку, громко хлопнула входная дверь, послышалась приглушенная возня, затем в кухню вошел отец, принесший с собой отвратительный запах немытого тела и перегара.

– Подавай жрать, женщина! – заревел он с порога. – Живей! Что застыла?!

Мать привычно сгорбилась и стала споро орудовать поварешкой. Вскоре перед ним появилась тарелка, доверху наполненная супом. Отец смерил мать тяжелым взглядом и взял ложку:

– Тьфу, опять капуста! И ни куска мяса! Сколько можно?!

Мать дрогнула, чуть не порезав себе палец ножом, и зачастила:

– Прости, денег на мясо нет. А капуста сезонная, дешевая, я десять кило взяла. Вот супчик приготовила, еще и пирожков напекла. Ты же любишь пирожки, попробуй.

Вместе с хлебом она положила в миску пару пирожков и заискивающе повторила:

– Попробуй.

– Сама жри, – проворчал отец с набитым ртом, но пирог схватил.

Ел он неаккуратно, крошки летели во все стороны, заглатывал огромные куски. Алиса не сумела сдержать гримасы отвращения.

– А ты что сидишь пялишься? Умная выискалась. Ща я тебе объясню, как отцу рожу корчить!

Рука у него была тяжелая, и затрещины получались что надо, крепкие, болезненные. Не увернешься, головная боль до самого утра обеспечена. Уворачиваться Алиса научилась быстро, как и убегать, прятаться под широкой кроватью в родительской спальне, пережидать, пока гнев утихнет. Вот и сегодня соскочила с табурета, так и недопив чая, нырнула под рукой, оттолкнув отца к холодильнику.

– Боренька! – закричала мать. – Прошу, не трогай Алиску!

– Уйди, гадина! – ревел отец. – Пришибу обеих!

Послышался звук удара, а после и материнский плач. Видно, опять наперерез побежала – только куда ей, мелкой да худой, против этого жирного борова. Алиса на миг остановилась, мелькнула мысль вернуться, броситься на него с кулаками, бить, не жалея ни его, ни себя, но пришлось заталкивать злобу и обиду куда подальше и на всех порах убегать из дома. Не помогла бы она матери, только еще больше разъярила чудовище, по недоразумению бывшее ее отцом.

Ну ничего, скоро она окончит колледж, пойдет работать, накопит денег, увезет мать подальше и никому не позволит ее обижать – ни одному чудовищу. Пусть папаша гниет в одиночестве.

– Поверь, мама, твоя Зефирка обо всем позаботится, – пробормотала Алиса вслух. Невольно всхлипнув, на ходу застегнула курточку и поудобнее перехватила сумку.

Хорошо, что она собрала все необходимое еще с вечера, иначе пришлось бы возвращаться. Накраситься, правда, не успела, хотя зачем – косметика все равно не могла сделать из нее красавицу. Алиса еще раз тоскливо вздохнула и поспешила к метро.

Колледж просыпался: наполнялись голосами коридоры, зажигались лампы, в воздухе запахло приторными духами директрисы. Алиса поднялась на второй этаж, уселась на скамью возле аудитории, старательно мимикрируя под окружающую среду. Но, видно, получилось не особо хорошо. Ее заметили и, радостно сверкая улыбками, стали приближаться.

– Ну что, корова, – протянула Наташка – внешне белокурый стройный курносый ангелок, а на деле – главная гадина. – Приперлась рано, соскучилась, что ли?

Она бесцеремонно плюхнулась на ту же скамью, заставив Алису отодвинуться к самой стене.

– Ты оглохла? – Ее пребольно пихнули в бок. – Совсем страх потеряла?!

Наташкины припевалы – одна высокая черноволосая оторва, вторая рыжая наглая бестия мерзко захихикали.

– Что тебе нужно? – промямлила Алиса, ненавидя себя за этот лепет.

– Ответа на вопрос, – осклабилась Ната. – Я, знаешь ли, не люблю разговаривать сама с собой. Так что приперлась-то рано? Из дома выгнали страшилу?

Девки заржали.

– Хотя, – продолжила Наташка. – Если бы я жила в одном доме с прыщавой очкастой жирухой, давно бы чокнулась.

У Алисы загорелись щеки. Как ни пыталась она похудеть, ничего не выходило. Не получалось диеты на картошке, дешевых макаронах да по удачным дням на капусте. Если только совсем не есть – вот только есть хотелось всегда, особенно в холода. Возможно, тому виной нарушенный обмен веществ, но проверить догадку денег не было.

– Смотрите, девчонки, с красной мордой она еще противнее!

– Дура, – невольно вырвалось у Алисы.

– Ты что это сейчас сказала, Квазимодо? – вскочила Наташка. – Ну-ка, повтори!

Алиса невольно сгорбилась, скрючилась на скамье, ожидая удара. Вот сейчас… сейчас…

– Девочки, кажись, кое-кого сегодня укусил бешеный таракан. Страшилка пасть раззявила.

Кончик шариковой ручки уткнулся в скулу. Алиса дернулась, больно стукнулась затылком о стену.

– Забылась ты, корова. Забылась. И пора тебе напомнить о правилах.

Напомнить Наташка не успела – вовремя пришла преподавательница и запустила всех в аудиторию. Готовилась Алиса механически, то и дело косясь на троицу, – гадины излучали самодовольство и уверенность. Вот бы и ей кто-нибудь отсыпал горсточку, тогда она точно дала бы им отпор.

– Значит, так, уважаемые. Дел много, а времени мало. Говорю кратко, – голос Ксении Александровны заставил вздрогнуть. Волей-неволей, Алиса стала слушать.

Выходило следующее: колледж разжился спонсором, и спонсор жаждал узнать, а туда ли уходили его деньги. Отдуваться, точнее, показывать класс приходилось двум последним курсам. Необходимо было приготовить десерт, используя продукты из холодильников, причем на все про все давалось всего два академических часа.

– Вперед и с песней, – подытожила Ксения Александровна. – Авторы двух блюд, которые я выберу сама, лично от меня получат плюс балл к экзамену.

Последнее подбодрило группу лучше всего, народ ломанулся к холодильникам. Алиса подошла последней. Меньше всего ей хотелось сегодня соревноваться – лучше уж затаиться где-нибудь в укромном месте и не отсвечивать. Она то и дело ощущала взгляды гадин, и эти взгляды не обещали ей ничего хорошего. Да что там – Алисе казалось, сам воздух стал плотнее и не хотел насыщать легкие, отчего чуточку кружилась голова и быстро билось сердце.

Как и ожидалось, все более или менее полезное разобрали, выбирать было не из чего. Алиса даже взбодрилась. Может, сказаться больной и уйти?

– Черемушкина, спим на ходу? – Преподавательница появилась будто из ниоткуда. – На твоем месте я хотя бы сделала вид, что работаю. Знаешь ли, места в «Ассоль» не резиновые.