Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Они стояли в кроваво-оранжевых лучах вечернего солнца на опушке, вглядываясь в фиолетовые тени и таинственные зеленые лесные глубины.

Лем чувствовал себя не в своей тарелке. Он опасался, что беглец из лаборатории доктора Уэзерби где-то неподалеку и сейчас наблюдает за ними.

– Итак, что происходит? – поинтересовался Уолт.

– Не могу сказать.

– Национальная безопасность?

– Совершенно верно.

Ветви елей, сосен и платанов шелестели на ветру, и Лему показалось, что кто-то осторожно пробирается сквозь кусты.

Больное воображение, только и всего. И тем не менее Лем был рад, что у них с Уолтом Гейнсом под рукой были надежные пистолеты в наплечной кобуре.

– Если настаиваешь, можешь держать язык за зубами, но ты не имеешь права абсолютно все от меня скрывать. Я ведь далеко не дурак.

– А я тебя никогда и не считал дураком.

– Во вторник утром каждое треклятое полицейское управление в округах Ориндж и Сан-Бернардино получило срочный запрос из АНБ с просьбой оказать помощь в организации облавы, дальнейшая информация о которой будет предоставлена позже. Что заставляет нас дергаться. Мы ведь знаем, за что отвечают ваши парни: охрана военно-промышленных разработок и защита наших секретов от вечно пьяных русских. А так как в Южной Калифорнии находится половина военных подрядчиков США, то здесь явно есть что воровать. – Лем, плотно сжав губы, смотрел куда-то вглубь леса, и Уолт продолжил: – Итак, предположим, мы разыскиваем русского агента с полными карманами ворованных секретов и рады помочь Дяде Сэму дать кому-то хорошего пинка под зад. Однако к полудню вместо необходимых деталей мы получаем аннулирование запроса. И в результате никакой облавы. Все под контролем, говорит твоя контора. Ложная тревога, говоришь ты.

– Совершенно верно. – (В АНБ поняли, что не в состоянии должным образом контролировать местную полицию, а значит, не могут ей полностью доверять; это была работа для военных.) – Запрос сделан по ошибке.

– Черта с два! Ближе к вечеру того же дня мы узнаем, что вертолеты морпехов с аэродрома в Эль-Торо кружат в предгорьях Санта-Аны. А к утру среды с базы ВМС Кэмп-Пендлтон переброшена сотня морпехов с суперсовременными устройствами слежения с целью прочесывания местности.

– Да, я слышал об этом, – отозвался Лем, – но это не имеет никакого отношения к моему агентству.

Уолт старательно отводил глаза, избегая зрительного контакта. Он тоже уставился на окружавшие поляну деревья. Конечно, Уолт знал, что Лем лжет, знал, что Лем вынужден лгать, но считал бестактным заставлять друга лгать, глядя ему в глаза. Внешне грубоватый и неотесанный, Уолт Гейнс был на редкость деликатным человеком, обладавшим талантом дружить.

При этом служебным долгом Уолта, как шерифа округа, было попытаться прозондировать почву, хотя он точно знал, что Лем не расколется.

– Морпехи сообщили нам, что это учения, – сказал Уолт.

– Да, я слышал то же самое.

– Обычно они предупреждают нас об учениях за десять дней.

Лем не ответил. Ему показалось, в лесу мелькнула какая-то тень, нечто темное, пробиравшееся через сосновый сумрак.

– Итак, морпехи провели в горах всю среду и полчетверга. Но когда репортеры пронюхали про эти так называемые учения и принялись шнырять вокруг, морпехи оперативно снялись с места и вернулись домой. Словно… то, что они искали, было таким взрывоопасным и таким чертовски сверхсекретным, что они предпочли оставить поиски, лишь бы информация не просочилась в прессу.

Напряженно всматриваясь в лесную чащу, Лем пытался разглядеть в сгущающихся тенях намек на движение, привлекшее его внимание секунду назад.

Между тем Уолт продолжил:

– Ну а вчера днем АНБ попросило докладывать о необычных сообщениях, странных нападениях или убийствах, совершенных с особой жестокостью. Мы попросили разъяснений. Дохлый номер.

Вон там. Какая-то рябь во мраке под ветвями вечнозеленых деревьев. Примерно в восьмидесяти футах от опушки. Кто-то стремительно пробирался между деревьями, укрываясь в тени. Сунув правую руку под пиджак, Лем положил ладонь на рукоять пистолета в кобуре.

– И вот буквально через день, сказал Уолт, мы находим этого несчастного сукина сына Далберга, растерзанного на куски. Что чертовски подходит под определение убийства, совершенного с особой жестокостью, какого мне еще не доводилось видеть. И вот вы тут как тут, мистер Лемюэль Аса Джонсон, директор южнокалифорнийского отделения АНБ, и я точно знаю, что вы прилетели на вертолете отнюдь не для того, чтобы спросить, чем меня угостить во время завтрашней игры в бридж: луковыми колечками или гуакамоле.

Нечто, прячущееся в тени, теперь было ближе чем в восьмидесяти футах от них, гораздо ближе. Лема сбивали с толку многослойные тени, деформированные пробивающимися сквозь деревья лучами вечернего солнца. Существо, находившееся не более чем в сорока футах от поляны, возможно чуть ближе, неожиданно, ломая кусты, выскочило прямо на Лема с Уолтом, и Лем, вскрикнув, вытащил из кобуры пистолет и невольно попятился, после чего расставил ноги и принял положение для стрельбы, обеими руками сжимая рукоять пистолета.

– Это всего-навсего чернохвостый олень! – воскликнул Уолт Гейнс.

И действительно. Всего-навсего чернохвостый олень.

Олень замер футах в десяти от них, под развесистыми лапами ели, и с любопытством взглянул на друзей большими карими глазами. Голова вскинута, уши навострены.

– Они здесь, в каньонах, настолько привыкли к людям, что стали почти ручными, – объяснил Уолт.

Лем выдохнул и убрал пистолет.

Чернохвостый олень, будто почувствовав их напряжение, свернул на тропинку и исчез в лесной чаще.

Уолт пристально посмотрел на Лема:

– Что происходит, приятель?

Лем ничего не ответил. Только вытер о пиджак вспотевшие руки.

Между тем ветер усилился, став холоднее. Близился вечер, а за ним недалеко и ночь.

– Ни разу не видел тебя таким напуганным, – заметил Уолт.

– Да просто мандраж от переизбытка кофеина. Наверное, выпил слишком много кофе.

– Брехня! – воскликнул Уолт, но Лем лишь передернул плечами. – Похоже, Далберга убило животное, с зубами, когтями и крайне свирепое. Но ни одно треклятое животное не станет аккуратно оставлять голову на блюде посреди кухонного стола. Прямо какая-то дурная шутка. Правда, животные не способны на шутки, ни на дурные, ни на какие другие. Кто бы там ни убил Далберга… он отрезал ему голову явно в издевку. Итак, ради всего святого, с чем же мы все-таки имеем дело?!

– Ты не хочешь этого знать. И тебе не нужно этого знать, потому что это прерогатива исключительно моего ведомства.

– Черта с два!

– У меня имеются полномочия, – произнес Лем. – Уолт, теперь дело уходит на федеральный уровень. И я изымаю все улики, собранные твоими людьми, и все написанные ими отчеты. И вы не расскажете ни одной живой душе о том, что здесь видели. Ни одной. У тебя будет папка с этим делом, но единственное, что там будет храниться, – это служебная записка о передаче дела федеральным властям согласно соответствующему закону. Таким образом, твоя задница будет прикрыта. И что бы ни случилось, никто не сможет тебя обвинить.