Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

Эйнштейн потерся о ногу Норы, бросив на нее такой умильный взгляд, что невозможно было сдержать улыбку.

Нора почесала у пса за ушами:

– Столько всего сразу навалилось. Мне всего этого не переварить. Голова идет кругом. Я как будто на карусели, которая, потеряв управление, крутится все быстрее.

Нора сказала правду, хотя это было не единственной причиной, почему она не спешила выставлять напоказ свои картины. Ей просто хотелось идти вперед чуть помедленнее, чтобы до конца прочувствовать свое грандиозное преображение. Если слишком торопить события, превращение нелюдимой старой девы в полноправного гостя на этом празднике жизни пройдет слишком стремительно и словно в тумане. Нора жаждала насладиться каждой секундой своей удивительной метаморфозы.

Подобно инвалиду, с рождения заточенному в темной комнате, набитой системами жизнеобеспечения, но буквально чудом исцелившемуся, Нора Девон крайне осторожно открывала для себя новый мир.

Выходом из психологического заточения Нора была обязана не только Трэвису. Эйнштейн сыграл не менее важную роль в ее трансформации.

Ретривер определенно решил, что Норе можно доверить секрет его выдающихся умственных способностей. После журнала «Модерн брайд» и истории с младенцами в Солванге ретривер мало-помалу демонстрировал Норе работу своего отнюдь не собачьего мыслительного аппарата.

Трэвис, перехватив у Эйнштейна инициативу, рассказал Норе, как нашел ретривера в лесу и как кто-то страшный, кого они так и не увидели, преследовал Эйнштейна. Затем Трэвис перечислил все удивительные вещи, которые с тех пор успел продемонстрировать Эйнштейн. Трэвис также рассказал Норе о периодических приступах тревоги, случающихся у ретривера в середине ночи, когда он стоял у окна, вглядываясь в темноту и как будто опасаясь, что неведомое существо из леса его непременно найдет.

Как-то вечером Трэвис с Норой несколько часов просидели на кухне у Норы за кофе с домашним ананасовым тортом, пытаясь найти объяснение удивительному интеллекту ретривера. Пес, периодически отвлекаясь на выклянчивание кусочков торта, с большим вниманием прислушивался к разговору, словно понимая, о чем, собственно, идет речь. Время от времени он поскуливал и нетерпеливо ходил взад-вперед по кухне, точно сожалея, что речевой аппарат собаки не дает возможности говорить. Правда, в основном Нора с Трэвисом переливали из пустого в порожнее, поскольку у них не было гипотез, которые стоило обсуждать.

– Я верю, Эйнштейн мог бы сказать нам, откуда он появился и почему так чертовски не похож на других собак, – заявила Нора.

Эйнштейн деловито помахал хвостом.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Трэвис. – Он обладает почти человеческим самосознанием. Эйнштейн знает, что он другой, и, похоже, понимает почему. По-моему, он бы с удовольствием нам все рассказал, если бы нашел способ, как это сделать.

Ретривер коротко залаял, отбежал в дальний конец кухни, вернулся назад, посмотрел на Нору с Трэвисом, повертелся волчком в приступе почти человеческого отчаяния, рухнул на пол и, положив голову на передние лапы, принялся поочередно фыркать и тихо поскуливать.

Нору крайне заинтриговал рассказ о реакции Эйнштейна на домашнюю библиотеку Трэвиса.

– Он понимает, что книги – это средство общения, – задумчиво протянула Нора. – И возможно, чувствует, что можно использовать книги для заполнения пробела в общении между нами.

– Но как? – спросил Трэвис, поднося ко рту очередной кусочек торта.

– Ну, я не знаю, – пожала плечами Нора. – Хотя, возможно, проблема в том, что у тебя оказались не те книги. Ты говорил, романы?

– Да. Художественная литература.

– Тогда, может, нам нужны книжки с картинками, чтобы он мог реагировать на образы. А что, если подобрать различные книжки с иллюстрациями и журналы с картинками, а потом разложить их на полу и поработать с Эйнштейном? Может, тогда мы найдем способ общения с ним.

Ретривер вскочил на ноги и подбежал к Норе. Судя по выражению его морды и проникновенному взгляду, предложение ему понравилось.

Решено. Завтра Нора соберет с десяток книг и журналов, после чего попробует воплотить свой план в жизнь.

– Тебе потребуется много терпения, – предупредил ее Трэвис.

– У меня море терпения.

– Это тебе так кажется. Но иногда, когда имеешь дело с Эйнштейном, слово «терпение» приобретает совсем другое значение.

Повернувшись к Трэвису, ретривер презрительно фыркнул.

После первых занятий с Эйнштейном в среду и четверг перспективы более прямого общения оставались весьма туманными, но настоящий прорыв был уже не за горами. В пятницу вечером, четвертого июня, они наконец нашли способ, и после этого их жизнь уже не могла быть прежней.

… сообщения о криках в строящемся коттеджном поселке Бордо-Ридж …

В пятницу вечером, четвертого июня, меньше чем за час до наступления сумерек, солнце окутало золотисто-медным светом округ Ориндж. Уже второй день подряд стояла рекордная для середины 1990-х жара, и дома, и тротуары излучали накопленное за длинный летний день экстремальное тепло. Деревья бессильно поникли. Воздух казался бездвижным. Гул автомагистралей и уличных дорог тонул в вязком мареве, заглушавшем рев моторов и пронзительную трель гудков.

…повторяю, Бордо-Ридж, недостроенный дом в восточной части…

У пологого подножия гор на северо-востоке, в примыкающем к Йорба-Линда районе новой пригородной застройки, транспорта пока было немного. Редкий автомобильный гудок или скрежет тормозов звучали до смешного печально и меланхолично в этой влажной неподвижности.

Помощники шерифа Тил Портер и Кен Даймс ехали в патрульном автомобиле. Тил был за рулем, Кен сидел рядом. Кондиционер не работал, в салон даже не поступал воздух из вентиляционных отверстий. Несмотря на опущенные боковые стекла, внутри седана было настоящее пекло.

– От тебя воняет, как от дохлой свиньи, – сказал своему напарнику Тил Портер.

– Неужели? – отозвался Кен Даймс. – Ну а ты не только воняешь, как дохлая свинья, но и выглядишь как дохлая свинья.

– Да неужели? Ну а ты встречаешься с дохлыми свиньями.

Кен улыбнулся, несмотря на жару:

– Что с того? Лично я слышал от твоих женщин, что заниматься любовью с тобой все равно что с дохлой свиньей.

Вымученный юмор не мог скрыть тот факт, что оба смертельно устали. Тем более что вызов, на который они сейчас ехали, не сулил ничего интересного. Скорее всего, просто резвились детишки. Дети обожают играть на стройплощадках. Обоим помощникам шерифа было по тридцать два, оба были здоровенными амбалами, и оба когда-то играли в школьной футбольной команде. Они не были братьями, но стали ими, шесть лет работая в паре.