Дин Кунц - Ангелы-хранители [litres]

В баре витали ароматы прокисшего пива и виски, немытого тела, дешевых духов и сигаретного дыма, отчего воздух был спертым, как в парной в бане, правда, менее полезным.

Нора стиснула зубы, мысленно сказав себе: «Меня не стошнит. Я не выставлю себя круглой дурой. Нет, ни за что».

Наскоро переговорив о чем-то с барменом, Трэвис сунул ему две двадцатки, после чего был направлен в заднюю часть бара, где парень в черных кожаных штанах и белой футболке, смахивавший на Арнольда Шварценеггера, сидел на стуле перед дверным проемом, завешенным густо расшитой бусинками портьерой. Лицо парня с прозрачными, будто стекло, серыми глазами казалось вырубленным из куска цемента. Перекинувшись с ним парой фраз на испанском, Трэвис вручил ему, как и бармену, две двадцатки.

Музыка немного стихла, оглушительный грохот перешел в обыкновенный рев. Какая-то женщина сказала в микрофон:

– Ну ладно, мальчики, если вам нравится то, что вы видите, покажите-ка нам – начинайте совать этим кискам!

Нору передернуло от отвращения, но, когда музыка загремела вновь, стало понятно, что значило столь двусмысленное объявление: посетителей приглашали засовывать сложенные пяти- и десятидолларовые банкноты танцовщицам в трусики.

Амбал в черных кожаных штанах, встав со стула, провел Нору с Трэвисом за расшитую бусинками занавеску в комнату шириной десять футов и длиной восемнадцать-двадцать футов, где еще шестеро молодых женщин в туфлях на шпильке и трусиках-бикини готовились сменить танцовщиц в зале. Девушки проверяли в зеркале наложенный грим, красили губы или просто болтали. Все они, насколько успела заметить Нора, внешне выглядели не хуже девушек в зале. Правда, у некоторых были потасканные лица, хорошенькие, но потасканные, хотя другие были свежими и розовощекими, точно школьные учительницы. И все как одна были из тех, что мужики в разговорах обычно называли сисястыми.

Амбал повел Трэвиса, который тащил за руку Нору, через гримерку к двери в дальнем конце комнаты. Когда он проходили мимо девиц, какая-то яркая блондинка положила Норе руку на плечо и пристроилась рядом:

– Дорогая, ты что, новенькая?

– Я? Нет. Ой нет, я здесь не работаю.

Блондинка, обладавшая таким пышным бюстом, что Нора на ее фоне почувствовала себя мальчиком-подростком, сказала:

– Дорогая, а у тебя тоже буфера что надо.

– Ну что вы! – пролепетала Нора.

– А тебе мои нравятся? – спросила блондинка.

– О да, вы очень хорошенькая, – ответила Нора.

Услышав этот разговор, Трэвис повернулся к блондинке:

– Не раскатывай губу, сестренка. Леди не по этому делу.

Блондинка сладко улыбнулась:

– Тогда пусть попробует. Вдруг ей понравится.

Выйдя из гримерки, они оказались в плохо освещенном узком обшарпанном коридоре, и Нора только тогда поняла, что ее клеили. И кто?! Женщина!

Нора не знала, то ли смеяться, то ли плакать. Она чувствовала, что ее вот-вот стошнит.

Амбал отвел их в офис в задней части здания и ушел со словами:

– Мистер Ван Дайн придет буквально через минуту.

В офисе были голые серые стены – ни картин, ни календарей, – серые металлические стулья, картотечные шкафы, поцарапанный серый металлический стол. Похоже, офис не слишком часто использовали.

Нора с Трэвисом сели на металлические стулья перед письменным столом.

Музыка из бара была слышна и здесь, но хотя бы не била по ушам.

Нора перевела дух и спросила:

– Откуда они тут взялись?

– Кто именно?

– Все эти красотки с идеальными сиськами, упругими маленькими задницами и длинными ногами. И все они добровольно… на это идут. Откуда их так много взялось?

– Их специально разводят на ферме возле Модесто, – ответил Трэвис и, увидев, что у Норы отвисла челюсть, со смехом добавил: – Простите, миссис Корнелл. Я постоянно забываю, насколько вы невинны. – Трэвис поцеловал Нору в щеку. Щетина у него на лице немного кололась, но Норе было приятно. По сравнению с теми типами, через строй которых пришлось пройти, чтобы попасть в офис, Трэвис, пусть даже небритый и во вчерашней одежде, казался чистеньким, словно хорошо вымытый ребенок. – Прости, нужно было сразу ответить. Ты ведь еще не понимаешь, когда я шучу, а когда нет.

Нора удивленно заморгала:

– Значит, возле Модесто нет фермы по разведению красоток?

– Нет. Этим занимаются самые разные девушки. Девушки, которые рассчитывали попасть в шоу-бизнес, стать кинозвездами в Голливуде, но ничего не смогли добиться, стекаются в подобные места в Лос-Анджелесе, или отправляются на север, в Сан-Франциско, или едут в Лас-Вегас. Некоторые из них вполне приличные девушки. Они рассматривают эту работу как чисто временную. Легкие деньги. Неплохой способ создать некую материальную базу, прежде чем снова отправляться завоевывать Голливуд. Правда, есть и мазохистки, которые занимаются этим, чтобы унизить себя. Некоторые бунтуют против родителей, против первых мужей и вообще против всего этого проклятого мира. А некоторые просто-напросто банальные шлюхи.

– И шлюхи находят здесь… клиентов? – спросила Нора.

– Может, да, а может, и нет. Некоторые танцуют, чтобы иметь доход, который они могут объяснить, когда к ним постучится налоговая служба. Они заявят, что работают танцовщицами. Это позволит скрыть от налогов то, что они зарабатывают совсем другим местом.

– Как печально, – вздохнула Нора.

– Да. Иногда… Хотя нет, практически всегда это чертовски печально.

Нора была заинтригована:

– А мы что, получим от этого Ван Дайна фальшивые удостоверения личности?

– Надеюсь, что так.

Нора с восхищением посмотрела на Трэвиса:

– Похоже, ты действительно знаешь все входы и выходы.

– Тебя смущает, что я знаком с подобными местами?

Нора задумалась:

– Пожалуй, нет. На самом деле если уж выбирать себе мужа, то именно такого человека, с которым точно не пропадешь. Это придает уверенности.

– Во мне?

– Да, в тебе. Ну и конечно, уверенности, что мы выпутаемся из этой истории. Спасем Эйнштейна и себя тоже.

– Уверенность – это хорошо. Но в группе «Дельта» нас в первую очередь научили тому, что излишняя уверенность может привести к преждевременной гибели.

Дверь открылась. В комнату вошел уже знакомый им амбал, а с ним круглолицый мужчина в сером костюме и синей рубашке с черным галстуком.

– Ван Дайн, – представился мужчина, не протягивая руки. Он обошел вокруг письменного стола и сел в кресло с регулируемой спинкой. У Ван Дайна были редеющие светлые волосы и гладкие, как у ребенка, щеки. Он скорее напоминал биржевого брокера из телерекламы: деловой, умный и настолько же доброжелательный, насколько холеный. – Я решил поговорить с вами, чтобы узнать, кто распространяет обо мне ложные слухи.