Кати Беяз - Мемуары Ведьмы. Книга вторая

— Бабуль, ты же шутишь, что вампиры существуют? — переспросила я так, словно хочу прекратить бессмысленную игру и поговорить серьезно.

— Вампиров на самом деле намного больше в мире, чем ты можешь себе представить.

— Энергетических вампиров? — поправила я ее, все еще стремясь вернуть разговор в русло здравого смысла.

— Энергию вампир испивает, чтоб насытить ею свой дух, а кровь пьет, что б вернуть телу жизнь. Чтоб пить кровь и энергию жертвы, ему не нужны клыки, и летать ему по ночам совсем не обязательно. Есть хорошее старое средство, чтоб проверить есть ли вампир в деревне. И, применив его сегодня утром, мы узнали, что в нашей деревне действительно появился настоящий вампир!

«Настоящий вампир! В нашей деревне появился настоящий вампир!» — пронеслось в моей голове.

Я была так взбудоражена этим известием, что все утро из моих уст сыпались разнообразные вопросы и догадки, кто бы это мог быть. Бабушка же напротив, выглядела довольно спокойной и даже слегка задумчивой. Она, занимаясь своими обычными делами по дому, порой подбегала к столу, где лежала ее распахнутая колдовская книга и что-то украдкой там читала. Очередной раз, перевернув целую стопку пожелтевших страниц и прочитав несколько слов на одной из них, она уставилась в окно и внезапно предложила мне прогуляться за свежим молоком.

Мы собрались и, взяв с собой сетки полные стеклянных банок, вышли из дома. На улице светило яркое солнце, белые островки снега слепили глаза, а со всех крыш доносилась весенняя капель. Сегодня заметно потеплело и запахло весной. Все деревенские дороги покрылись грязью, и даже продвигаясь с особой осторожностью, я пару раз чуть было не поскользнулась на спрятанных ледяных островках. Внезапно бабушка замедлила свой ход, и, подняв глаза, я поняла, зачем нам так срочно понадобилось молоко этим утром — дом тети Люды соседствовал с домом молочника. Ее окна были плотно задернуты серыми занавесками, и казалось, что все жильцы покинули дом еще до рассвета. Мы прошли мимо, и, закрывая за собой скрипучую калитку молочника, я услышала его громкий приветливый голос.

— Доброго дня, барышни!

— Как твои дела? Не хвораешь? — набрав, полные банки парного молока, занялась расспросом бабуля.

— Нет, Бог бережет.

— А чего круги под глазами?

— У Людмилы куры кудахчут каждую ночь, будто их режут, вот не высыпаюсь, — пожаловался крупный усатый мужчина.

— Она к нам заходила сегодня, сказала, что порчу на ее кур кто-то навел. Потерпи пару дней, разберемся!

Молочник поднял свои мохнатые брови и помог мне составить банки в сетки. Вдруг бабушка отвернулась к стене и принялась делать вид, что с трудом закрывает последнюю из них. Я сама лично проверила все пластмассовые крышки перед выходом из дома и прекрасно знала, что все они отлично закрывались. Несмотря на это, через мгновение она повернулась и артистично заявила, что я взяла плохую крышку. Моему возмущению не было предела: утром она утверждала, что никакой порчи нет, рассказывая сейчас молочнику уже совсем другую историю, ко всему прочему, обвиняя меня в подборе плохой крышки. Тот мигом нырнул в кладовку, и в ту же секунду у бабушки в руке мелькнуло что-то блестящее.

— Зачем ты врешь? — не удержалась я.

— Чтоб он сидел дома по ночам! — шепнула она в ответ.

С ловкостью факира она вытащила откуда-то огромную цыганскую иглу и проколола свой большой палец левой руки. Кровь закапала в литровую банку с молоком, и, покружив гипнотическим кругом на поверхности, вскоре полностью растворилась в его белизне. Отточенным движением, только что слишком тугая крышка, с легкостью оделась на банку. А бабушка, как ни в чем не бывало, поблагодарила мужчину за беспокойство и вышла на улицу.

Не пройдя и трех метров, она остановилась у соседского забора, вручила мне все сетки с молоком кроме той, что испила ее крови, и показала жестом отойти. Именно ее она разбила об забор, и быстро плюхнулась в это месиво снега, земли и молока, инсценируя, что поскользнулась на грязной дороге. Заохав и запричитав, она мельком глянула на Людмилин дом, однако там было, как и прежде, тихо. Никто не открыл дверь и даже не отдернул штору взглянуть на ее спектакль.

— Поставь банки подальше от дороги и пойди, позови хозяина мне на помощь, — кивая в сторону дома, с деловым видом сказала она.

Всегда убеждая меня, что мы команда, вся ее манера поведения сейчас говорила об обратном. Как мне было известно про команду, то весь план действий изначально обсуждался между ее участниками. Я же односторонне исполняла все команды, не понимая смысла ни в своих ни в ее действиях. Конечно, имелись догадки: кровь — вампир, здесь вроде понятно. Но что бабушка хотела увидеть, выманивая его здесь и сейчас при свете дня, сидя на этой грязной дороге, мне было совершенно непонятно! Насупившись, я подошла к двери и постучала в неё.

Казалось, никого не было дома. На всякий случай я постучала снова, и, простояв достаточно долго, развернулась уходить, как вдруг дверь открылась. На пороге стоял довольно приятной наружности мужчина, худой и высокий, немного не бритый и явно заспанный. Попросив его о помощи, я указала рукой на бабушку, которая все еще театрально сидела в белой от молока луже. Мужчина в ответ даже улыбнулся, так как представшая перед ним сцена заметно повеселила его. Я внимательно следила за ним и не могла найти ни одного признака, говорящего, что он вампир. У него были серые глаза и короткие светлые волосы. Взгляд показался мне вполне приветливым. Он даже вызывал жалость, показавшись мне слегка приболевшим от весенней сырости. Мужчина надел куртку, всунул ноги в резиновые сапоги, и пошёл за мной к забору. Он поприветствовал бабушку, выходя из калитки, и наклонился к ней, протягивая руки помощи. Я обошла лужу и стала поддерживать её со спины, как вдруг мой взгляд упал на лицо Людмилиного мужа. Его глаза не моргали, зрачки стали очень маленькими, и от них красными ветками по серому полотну расползалась кровь. Я никогда в жизни не видела таких страшных глаз. Они более не выглядели человеческими, с этого мгновения они принадлежали какому-то мертвому существу, ожившему под влиянием зова крови.

Его лицо не выражало более ни улыбки, ни каких-либо других понятных мне эмоций. Не сложно было догадаться, что единственной его мыслью в голове была «кровь, кровь, кровь». Уже стоя на ногах, бабушка все что-то говорила, но мужчина совсем не слышал ее. Вдруг он резко глянул на её проколотый палец, потом тем же не моргающим взглядом на облитый молоком забор. Через секунду его ноздри расширились, и я увидела, как он вдыхает ими воздух вокруг себя. Это движение ноздрей было абсолютно животного характера, оно никак не могло быть человеческим. Зачастую люди не могут распознать даже запах молока, не говоря уже о капли крови в нём. Но даже сейчас, замечая все эти изменения в его глазах и поведении, и какой-то своей частью поверив, что он может быть вампиром, я совершенно не ощущала никакой опасности. Он не мог напасть на меня и вцепиться мне в шею своими клыками. Он не мог взлететь, как летучая мышь и ворваться в моё окно поздней ночью. А если нет таких агрессивных действий, то выходит, что и причин бояться вампиров, нет!