Роберт Блох - Рассказы. Том 4. Фатализм [Компиляция, сетевое издание]

Через несколько дней я перестал перебирать бутылки и стал из них пить. Потому что у Маргейта в погребе, рядом с гробом, в котором когда-то покоился мистер Симпкинс, имелся запас хорошего спиртного. Кто может винить меня? Мне было так одиноко! Одиноко смотреть на моих необычных друзей. Каждый день с любовью и заботой я чистил их статуи. Особенно русалку Трину. Ах, какая была девушка! Я вздохнул, думая о ней, и о чудесных днях и ночах, которые мы провели вместе. Мы сидели в волшебном лунном свете, и я бросал ей рыбу. Профиль ее лица, когда она поворачивала шею и ловила рыбу ртом, преследовал меня с тоскливой остротой.

Человек может сохранить лишь какую-то часть воспоминаний.

Я должен был что-то сделать. Конечно, я мог бы покинуть особняк и поискать работу в другом месте. Но если я уйду, кто будет смахивать пыль с лиц моих каменных друзей? В какие ненадежные руки попали бы статуи? Я не мог вынести этой мысли.

Поэтому остался. Я стал учиться. Я изучал магию в большой черной библиотеке Джулиуса Маргейта, постигая азы колдовства в затененной тишине пыльных полок. Я напряженно вглядывался в бесконечные страницы, читал отрывки заплесневелых, опоясанных железом томов, перечитывал их в поисках опасной цели. Ибо я искал заклинание-призыв, заклинание-обряд или ритуал, с помощью которых мог бы призвать своих друзей, снова вдохнуть в них жизнь. Я пытался разбить тот каменный саван, что окутывал их души.

Где-то я должен наткнуться на решение, способ вызволить живую плоть из холодного мрамора. Словно мистический Пигмалион, я искал формулу, чтобы оживить полдюжины Галатей. Должен же быть какой-то выход! Я читал и содрогался.

Появились первые намеки. Только лингвист мог бы перевести греческий, латынь, средневековый французский и немецкий, санскрит, арабский и иврит. И после перевода только приверженец мантических искусств рискнул бы своей душой, чтобы совершить темные ритуалы, необходимые для вызова тех, кто мог бы даровать зловещее благо запретной жизни. Но я искал, день за днем, ночь за ночью. Я продолжал читать, когда осенние небеса почернели, как мое отчаяние. И когда свирепые ветры завыли так же печально, как вздохи, поднимавшиеся в моем горле, я задумался над пожелтевшими, крошащимися страницами.

Крылья древнего зла коснулись моего лица и оставили глубокие морщины вокруг глаз, но я продолжал читать. Я просиживал до рассвета в поисках решения своей проблемы.

Однажды вечером, сидя в кабинете, я услышал стук в большую наружную дверь. Я вздрогнул и встал, с усмешкой подумав о Вороне из стихотворения По. Но, отбросив нелепую фантазию, я стряхнул с себя замешательство и зашагал по коридору. По мере того как я шел вперед, кровь возвращалась в мои сведенные судорогой конечности. Я начал чувствовать себя немного глупо.

Наконец-то я увижу еще одно человеческое лицо, и мне стало стыдно за то, как я проводил свое время. Более того, я испытал странный восторг. Я не мог предположить, кому понадобилось стучать в дверь Джулиуса Маргейта около полуночи, но любое слово может оказаться желанным гостем для меня. Я жаждал общения.

Уже одно то, что я открыл дверь, мгновенно подняло мне настроение. Я снял цепочку с двери, повозился с замком, распахнул дверь настежь. Внезапно раздался звук удара. Меня огрели метлой по лицу! А верхом на метле сидела ведьма!

Я лежал на спине и смотрела, как ведьма на метле влетела в коридор.

— Ух ты, — пробормотала ведьма, и метла со стуком остановилась на полу. Ведьма медленно слезла с нее. Собака и кошка спрыгнули с древка метлы позади. Ведьма бросила на пол большую сумку. Все это время я рассматривал нее в ее истинном виде. О, она действительно была ведьмой! Метла доказала это — как и крючковатый нос, и морщинистое лицо, и седые растрепанные волосы. Первым моим побуждением было остаться там, где я был, то есть на полу. Там было как-то безопаснее. Но ведьма бросила на меня испепеляющий взгляд.

— Поднимайся с пола, — рявкнула она. — Разве так приветствуют гостей?

Она аккуратно положила метлу в угол. Я встал и повернулся к ней, пробормотав свое имя. У меня не хватило смелости протянуть руку в знак приветствия, но она не обратила внимания на это упущение. Улыбка обнажила ее беззубые десны.

— Я Мисс Териозо, — объявила ведьма. — Старый друг Джулиуса Маргейта.

— Это так, — любезно ответил я.

— Я виделась с ним на шабашах, — объяснила ведьма.

— Шабашах?

— Шабаш ведьм, — просветила меня Мисс Териозо.

— Но я не знал, что он занимается такими вещами.

— О, это было просто его хобби. Он немного увлекся колдовством. Джулиус Маргейт баловался всем понемножку. И болтал без передышки!

Мисс Териозо рассмеялась. Некоторые рекламодатели-садисты с радио могли бы полюбить этот смех.

— Не пригласите меня войти? — спросила она. — Где же ваша любезность, юный сэр?

Я слабым жестом указал на гостиную. Сгорбленная фигура Мисс Териозо зашаркала по коридору. Она повернулась ко мне зловещим профилем, и я готов поклясться, что она выглядит в точности как стервятник. Мать-стервятница, к тому же.

— Кстати, — проскрипела она, — лучше принесите молока для моих дорогих питомцев. Мои любимые девочки!

Я уставился на рычащую псину и шипящую тощую черную кошку. Они крадучись подошли ко мне. Я поспешно отступил в коридор и побежал на кухню. Вернувшись с блюдцем молока, я застал ведьму и двух ее приспешников в гостиной при свете лампы.

— Очень вежливый молодой человек, — одобрила Мисс Териозо. — Пусть ужинают молоком. Конечно, это не так хорошо, как что-то красненькое, но это лучше, чем ничего. А?

Я кивнул, но заключительная часть этого движения была вызвана скорее дрожью.

— Посмотрите на этих милашек, — скомандовала ведьма. — Мои красавицы!

— Как их зовут? — спросил я так, словно и впрямь заинтересовался.

— Я называю кошку Фидо, а собаку — Пусиком, — сказала она мне.

— Очень мило, — ответил я.

Ведьма села и задрала ноги. Я с удивлением заметил, что под черной юбкой у нее были брюки.

— Эти брюки… — начал я. Она хихикнула, как раненая тигрица.

— А что не так? — спросила она. — В брюках нет ничего нескромного, юный сэр! Я должна носить их. Я, конечно, не собираюсь портить хорошую пару шелковых чулок, сидя верхом на метле.

Это звучало логично.

— Меня беспокоит нехватка подстилки для моей метлы, — пожаловалась Мисс Териозо. Она открыла свою большую сумку, достала моток шерсти и две спицы.

— Вы вяжете? — спросил я. Она снова хихикнула.

— Не совсем. — Она достала из сумки крошечный восковой манекен и начала втыкать в него свои вязальные спицы. — Просто куколка, — объяснила она. — Вы не возражаете, если я поработаю, пока мы разговариваем?