Роберт Блох - Рассказы. Том 4. Фатализм [Компиляция, сетевое издание]

Никаких ведьм нет. Но здесь нет дверей.

— Вы выпьете со мной чашку чая.

— По правде говоря, я должен…

— Все готово. Садитесь, молодой человек, пожалуйста. Я просто сниму его с огня.

Теперь я не заметил позади себя камина, и уж тем более пламени. Но огонь горел, и на каминной решетке стоял котелок.

Она наклонилась, и на стену упала тень. Это была большая, черная тень, какими пугают детей. Большая черная тень женщины ползла по стене. Я уставился на Лизу Лорини. Она все еще выглядела как домохозяйка. Черные волосы, заплетенные в косу и разделенные пробором посередине. Стройная фигура, сгорбленная годами.

Четыреста семь лет — хорошо звучит. Теперь ее лицо: острый нос, напряженный рот, слегка прищуренные глаза. Но черты лица были совершенно обычными, если не считать того, что игра света от огня придавала им сходство с лисой. Ухмыляющееся рыжее лицо, склонившееся над кастрюлей.

Нет, она была безумной. В Средние века таких сжигали на костре. Сотни тысяч, а может быть миллионы. Все слабоумные. Ни один из них не был в здравом уме. Конечно, нет. Ведьмы были мифом. Все эти миллионы были просто сумасшедшими. Миллионы сумасшедших. Не было никаких ведьм. Только…

Только я боялся. Она улыбалась мне и протянула когтистой рукой чашку. От коричневатой жидкости поднимался пар. Чай. Ведьмино зелье. Если выпить его…

Просто пей и заткнись! Это глупости. Я снова попытался оглядеться в поисках двери, но в комнате было темно. Огонь мерцал, он был совсем красный, этот огонь. Я не мог ясно видеть ничего вокруг. Кроме того, здесь было жарко. Надо выпить чай и убраться отсюда. У нее тоже была чашка. Она ничего такого туда не подсыпала. Что там ведьмы бросают в свое варево? Травы, догадался я. И все то, о чем вы читали в «Макбете». В те дни в это верили. Сумасшедшие! Поэтому я выпил чай. Может быть, тогда она меня выпустит. Или, скорее, я бы ублажил ее и выпил это, а затем вышел. Это звучало немного лучше.

— У меня не часто бывают гости.

Ее слова прозвучали мягко. Через стол я почувствовал, как ее глаза следят за моим лицом. Я изобразил улыбку.

— Я привыкла. Но ремесло пришло в упадок.

— Ремесло?

— Колдовство. Это уже не востребовано. Мало кто верит. Ко мне приходят не за любовным зельем или чем-то вроде этого, не говоря уже о больших вещах. Я уже много лет не делала кукол.

— Кукол?

— Маленькие восковые куколки в форме человека. Те, в которые втыкают булавки, когда желают смерти своим врагам.

Мужчины больше не ненавидят. Они не хотят проклятия ведьм. Я не убивала уже много лет. Ремесло позабыто.

Конечно, конечно. Убить кого-нибудь сегодня? Нет? Хорошо, давайте закроем офис, наш бизнес закончен. Просто уставшая деловая женщина. Карьеристка, не меньше. Но рука у меня так дрожала, что я чуть не уронил чашку с чаем.

— Все мои прекрасные заклинания и… Но вы не пьете свой чай.

Осужденный и его сытный завтрак. Ешьте свои хлопья, это хорошо для вас!

— Пейте чай.

Неплохое местечко. Рассудок говорил, что я должен выпить его. Выпей это, чтобы доказать, что она сумасшедшая, или что я свихнулся, что нет никаких ведьм и ничего не случится. Но мои руки не хотели, чтобы я его пил. Потребовалось немало усилий, чтобы поднести чашку к губам. Она наблюдала за мной, пока я пил. Чай был горький, едкий, но теплый. Какое-то чужеземное варево, но это был не улун. Все прошло довольно легко, если не считать терпкого вкуса.

— Я удивлена, молодой человек, что вы так мало интересовались моей профессией. Не каждый день встретишь ведьму, — сказала она.

— Я бы хотел поговорить об этом, — сказал я. — Но в другой раз.

На самом деле. У меня в списке много имен, и мне пора идти.

Спасибо за чай.

Я все время оглядывался в поисках двери. Огонь чертил в комнате какой-то красный узор, который словно отражался у меня в голове. Он пылал и танцевал.

Чай был горячим, и теперь в моей голове пульсировал жар.

Тени смешались с красным узором в комнате, и они тоже, казалось, вторглись в мой разум. Темные тени от темного чая.

Мерцание красного и тени в моей голове, перед моими глазами, блокирующие образ двери. Я не мог ее увидеть. Была иллюзия, что если я сосредоточусь достаточно сильно и долго, то смогу найти дверь. Она была там, где-то в комнате, среди красноты и теней. Дверь должна быть там. Но я не видел ее. Зато совершенно отчетливо разглядел ведьму. Теперь ее невзрачные черты лица стали более выразительными. В этой мрачной ироничной улыбке таилась древняя мудрость. Проступили морщины.

Улыбка казалась старше, чем жизнь может выгравировать на лице смертного. Оно было таким же старым, как ухмылка черепа.

Да, я мог видеть ее, даже если не видел двери из-за света и тени.

— Мне пора, — сказал я.

Мой голос звучал как-то отдаленно. Только ее глаза были закрыты, удерживая красный свет и черную тень. Я встал, вернее — попытался встать. Однажды я выпил девять шотов в жаркой таверне, потом поднялся, чтобы уйти домой, и обнаружил, что лежу на полу. Теперь же, после чашки чая, я встал — и не встал. Я взлетел. Мои ноги не касались пола. Они уперлись в воздух — твердый воздух, состоящий из красного света костра и темных размытых теней. Мои конечности покалывало от чего-то покрепче алкоголя. В тело вонзились маленькие иголочки. Я закружился в воздухе.

— Не уходите пока, — ее голос будто не заметил моего состояния, это сделала улыбка. Она все прекрасно понимала. — Не уходите, — повторила Лиза Лорини. — У меня так мало гостей. Вам надо пойти со мной сегодня вечером.

— С вами?

— Я иду… гулять.

— На вечеринку? — мои губы словно шевелились сами по себе.

Ее улыбка стала еще шире, она зевнула, поглощенная этой мыслью.

— Да, можно сказать и так. И вы мне нужны для целей этикета.

Ведьминский этикет. Вельзевул и Эмили Пост! Я определенно сошел с ума. Парение в воздухе и разговорный этикет.

— Видите ли, — сказала Лиза Лорини, — я должна подчиняться определенным правилам. Так же, как вы, устраивая званый обед, не должны сидеть числом тринадцать за обедом. Я не должна проводить шабаш, если нет тринадцати присутствующих.

Полный шабаш. Ему бы это не понравилось.

— Ему?

— Дьяволу.

Опять эта улыбка. Я начал бояться этой улыбки, готовиться к ее появлению как каторжник, привязанный к столбу, ожидает следующего удара хлыста.

— И поэтому вы должны отправиться со мной на шабаш сегодня вечером, — сказала Лиза Лорини.

— Шабаш ведьм?

— Именно. Мы проводим его на холмах. Нам еще далеко лететь, так что вы должны подготовиться.

— Я никуда не полечу.

Да, и трехлетний ребенок тоже не ложится спать, когда родители говорят ему об этом. Я понял, чего стоит мой отказ, когда закачался в воздухе. Я понял это, когда увидел ее глаза.