Диана Билык - Сквозь туманы. Часть 2 [СИ]

Анна почувствовала, как тело сводит судорогой. Сон ведь не может причинять боль. А если она все-таки спит, как проснуться? Нелепо щипать себя? Истерически засмеялась, чувствуя, что по-настоящему сходит с ума. Дмитрий отвлекся и обернулся.

— Не мешай мне, Анна, или я растяну удовольствие, и будешь мучится долго.

Она взглянула в его гневные глаза и заметила, как дрогнул уголок губ.

— Добей меня, что ж ты… Не можешь?

— Не обольщайся. Теперь подмоги у тебя нет, и я доведу начатое до конца, — он уже собрался вернуться к озеру, но Анна не сдержалась:

— Кому ты мстишь, Дима? Тому, кто был в тысячу раз лучше тебя, тому, кто жив и не разлагается? Потому что жив в моем сердце!

— Твоя любовь сыграет с тобой злую шутку, — бросил он и ушел.

— Твои поцелуи горьки, как полынь! Ненавижу!

— Мои поцелуи предназначались не тебе, — послышалось издалека. Дмитрий монотонно запричитал. Яркие огни заплясали, вырисовывая полукруг. Темнота с долины спустилась медленно, словно черное молоко налилось в ложбину с озером.

Анна смотрела на тонкий, почти незаметный водопад и думала, как себя разбудить. Она не могла поверить, что это реальность. Не верила, пока в толпе не заметила знакомое лицо. Долго всматривалась, крутилась, ходила по невидимой кобле, чтобы рассмотреть. Может, ошиблась?

Дмитрий облачился в черный капюшон и, громко выкрикивая непонятные фразы, двигался по кругу от одного человека к другому и что-то протягивал каждому. Дошла очередь до человека, который показался Анне знакомым. На миг луна показалась из-за туч и осветила родное лицо: ее отца.

— Не-е-ет… — прошептала Анна. Вжалась в преграду, упираясь ладонями, словно в стекло. — Папа! — закричала громче. Мужчина не обернулся, даже не повел плечом, но она была готова поклясться, что это он. Но как? Он ведь должен быть дома, с мамой!

— Шедо! Не забирай у меня последнее! — истошно закричала Анна, привалившись к преграде.

Дмитрий швырнул в нее яростный взгляд и, приложив палец к губам, призвал Анну к тишине. И она больше не смогла говорить. Словно вырвали связки. Губы шевелились, но голоса не было.

Свалившись на землю от бессилия, она прислонилась к невидимой стене, поджала под себя ноги и безмолвно заплакала. Больше не осталось ничего. В ее жизни больше ничего нет. Только пустота и мрак.

Сердце кольнуло, будто в грудь вонзили цыганскую иглу. Черный дым окутал с головы до ног, и Анна на миг испытала легкость и безразличие.

«Поглоти его… Возьми тьму… прими ее… Ты должна уничтожить Шедо», — женский голос шептался в голове, словно там тысячи мелких насекомых, что шуршат лапками по паркету.

Анна подняла голову и злобно уставилась вперед. Она сделает это.

«Я подскажу как», — поддержал голос.

«Где ты?»

Дмитрий стоял спиной к людям и нависал над сосудом огромной тенью. Анна долго смотрела на отца, и уже ничего к нему не чувствовала. Будто любовь выдернули и заменили ненавистью. Отпустило горе и печаль об утрате Дениса. Словно он никогда не волновал ее и сейчас просто погибший с соседней улицы.

«Я вмешаюсь, как только он начнет пить адептов. Пока сиди тихо, ты и так слишком расшумелась».

«Я все сделаю».

Никто не ответил, но Анне было все равно.

Дмитрий стал прозрачным, сквозь него просматривались темные фигуры. Луна качалась над площадкой, и словно весь ее сизый свет сходился в этой точке земли.

Шепот на площадке перерос в крик. Кричали все. Дмитрий плавно отступил, словно не отошел, а отлетел, и встал чуть поодаль чаши. Первый в ряду человек вышел вперед. Он поднял руку и рывком разрезал свою ладонь, пуская кровь в широкий сосуд. Из чаши повалил белый дым, что змеей скользнул к ногам Дмитрия и замотал его в кокон.

Кто-то в ряду «капюшонов» шевельнулся. Анна напряглась и всмотрелась. Кажется, из-под серой ткани белели волосы. Очередь с кинжалом быстро дошла до отца.

Анна не вжалась в преграду, не дернулась, чтобы остановить, а просто глядела в синеватую мглу и ждала. Ждала конца. Потому что ей было. Все. Рав-но.

Когда кинжал оказался в руке папы, кто-то из следующего ряда всплеснул в ладони, и Анна вдруг завалилась на траву. Преграда спала, и давление с горла ушло. Приподняв голову и откашлявшись, она увидела Роксану. Белоснежные волосы, как змеи, вились вокруг ее головы, а молочная дымка, что окутывала Дмитрия, изменила направление и поплыла к девушке. Призрак взвыл. Он попытался остановить поток, но оказался в ловушке: нить натянулась и почти затрещала, обкручиваясь вокруг его шеи.

Черная вязь полилась из пальцев Анны и, стоило лишь подумать о ненависти, рванулась к Шедо. Дмитрий захрипел и оскалился.

«Анна, чтобы спасти людей, ты должна выпить его. Возьми у отца кинжал и вонзи его в грудь Шедо».

Подойдя ближе, Анна всмотрелась в бледное лицо некогда родного человека. Сейчас ей было все равно, кто он и что с ним будет. В ней горела только месть. Она жила только ради этого.

— Аня, не слушай ее! — вдруг закричал призрак. — Ты ошибаешься! — Он увеличился в размерах, и взмахнул черными руками-лентами. Но стоило коснуться Роксаны, он взвизгнул, словно от ожога, и черные конечности раздробились на ошметки. — Глоу, я тебя уничтожу! — заорал фантом звериным голосом и отступил, теряя в размерах.

Анна протянула руку и забрала у отца кинжал. Он сжимал рукоять так крепко, что пришлось разнимать его пальцы по одному.

— Семиденье закончилось, — промямлил призрак.

«Ты сильнее. Не слушай, чтобы он не говорил — он врет».

— Молчать! — завопил Шедо. Закрутив в воздухе нити, он бросил пучок в Анну, и ее окутал черный кокон. Он отрезал их с Дмитрием от мира, площадки и людей.

Анна решительно шагнула навстречу, крепко сжимая рукоять ножа. Один удар, и все закончится.

— Ты думаешь, что я виноват? Раскрой глаза, — говорил он. В его черных волосах путался серебристый свет луны. В красных глазах терялись печаль и боль. — Я скован условиями, законами и не могу делать то, что мне не дозволено. Могу пить только тех, кто облучен и принадлежит мне. Только тех, кто променял быструю кончину на продление жизни. Но она…

— Я не хочу тебя слушать, — зашипела Анна.

Дмитрий не останавливался:

— Этот ритуал — мой рок. Я вынужден проводить его раз в пятьдесят лет, чтобы не проваливаться в темноту. Но в тебе живет моя противоположность и лишь она может прекратит этот бесконечный круг. Шания — свет, Шедо — тень. Мы вместе должны быть, тогда мир войдет в равновесие, и никого не нужно будет пить. Никому не нужно будет умирать! Твоя жертва спасет всех, Анна!

— Я не буду тебя слушать! — гаркнула она и до белых косточек сжала рукоятку кинжала.

Дмитрий все говорил и говорил, а черная колба вокруг ширилась и двигалась, словно они в водовороте.