Маленка Рамос - Тайна дома Морелли

– Ничего себе! – воскликнула ожидавшая в коридоре Карлота.

Она устремилась в сторону комнаты и вцепилась в ручку двери, силясь ее открыть. Дверь не поддавалась. У Роберта пошла носом кровь. С трудом поднявшись на ноги, он оттолкнул Карлоту и несколько раз с силой дернул дверь на себя, пока та наконец не поддалась. Когда он вбежал в комнату, мужчины не было. Мэри Энн лежала на кровати. Она спала. Это казалось совершенно невероятным. Такого просто не могло быть! На нижнем этаже послышались шаги и голос Амелии, потом кто-то взбежал по лестнице и понесся по коридору в их сторону. Алан влетел в комнату, как взмыленная лошадь. Его глаза испуганно заметались, пока не остановились на спящей Мэри Энн. Затем он обратился к Роберту:

– Возьми платок и прижми покрепче. Если что, я рядом.

Джим подошел к Мэри Энн, чуждой к происходящему.

– Клянусь: две минуты назад она разговаривала с каким-то человеком, – проговорил он.

– Ничего не понимаю.

– Дверь захлопнулась. Роберт был впереди, а возле Мэри стоял мужчина. Когда мы подходили к дому и посмотрели в окно, нам показалось, что это ты!

– Мэри, ты меня слышишь?

– На нем был темный костюм. И жилет. Клянусь, здесь только что был какой-то человек!

– Мэри Энн, – повторил Алан, проведя рукой по ее безмятежному лицу.

– Мэри Энн! – крикнула Карлота.

Своим воплем она чуть не оглушила Джима. В следующий миг он одним прыжком оказался у шкафа и дернул дверцу:

– Куда он делся, черт возьми?

– Мэри? – Алан беспокоился все сильнее, но глаза Мэри Энн наконец открылись. – Мэри…

Мэри приподнялась на локте и растерянно огляделась. Выражение ее лица было не заспанным, а скорее удивленным: какой-то незнакомый мужчина как одержимый рыскал в ее шкафу. В углу безутешно рыдала Карлота. Алан следил за Мэри Энн с беспокойством и любопытством.

– Что происходит? Кто этот человек?

Обернувшись к двери, она увидела пастора с окровавленной рукой и платком, прижатым к носу.

– Ничего не понимаю, – проговорил Джим Аллен.

Он заметил, что красивая худая женщина, лежавшая на кровати, внимательно за ним следит, и взгляд ее выражает сомнение, удивление и растерянность.

Мэри была точной копией Амелии Морелли, но на несколько килограммов меньше. Такие же черные волнистые волосы, чудесные глаза. Крайняя худоба делала ее еще более нежной, изящной и в то же время уязвимой.

– Вы – знаменитый писатель, – пробормотала она, посмотрела на Алана и моргнула. – А что случилось? Кажется, я спала. Но что вы все тут делаете?

Алан потянулся к ней, чтобы обнять, но она испуганно отодвинулась, догадываясь, что на нее все смотрят и что-то явно произошло.

– Он был здесь, Мэри. Рядом с тобой, понимаешь? То существо, человек…

– Карлота, прошу тебя…

– Алан, объясни ей все. Мы его видели. Он был с тобой, Мэри, и ты…

Алан ощутил глубокую печаль, заглянув в огромные глаза Мэри Энн: та явно была удивлена тем, что только что услышала. Ее состояние его беспокоило: Мэри была сильной женщиной, но сейчас она выглядела испуганной и беззащитной.

– Я видела его во сне… Я сидела на кровати, а он говорил мне на ухо всякое-разное…

– Это был не сон! – крикнула Карлота. – Он дверь захлопнул! И нос пастору разбил!

Все еще не проронив ни слова, Роберт подошел к кровати Мэри и уселся в ногах.

– С тобой действительно кто-то был, Мэри. Мы все его видели. Скажи, эти видения, которые тебя преследовали после смерти Виктора, – ты о них рассказывала, когда хоронили Пенни – как-то связаны с этим существом?

Что она могла ответить на эти расспросы? Алан был врачом и смотрел на нее так, словно она его пациентка. Никто не понимал ее страха и отчаяния. Никто бы не поверил, сколько тоскливых лет провела она у кроватки дочери, дожидаясь, пока призрак появится и отнимет ее девочку. Зарыдав, она обняла Алана и отрицательно покачала головой.

– В комнате был мужчина, Алан, – произнес Джим, он остановился посреди спальни, сложив на груди руки. – Стоило ему нас увидеть, как дверь захлопнулась перед нашим носом. Это не бред, не коллективная галлюцинация – или как вы, врачи, такое называете. Этот парень стоял перед Мэри Энн и улыбался.

– Где моя дочь?

– Не беспокойся, Мэри: она с Амелией в гостиной, – отозвался Алан.

– Я нормально себя чувствую, – сказала она, приподнимаясь. – И хочу ее увидеть. А еще мне нужно принять душ и одеться. Но главное, я должна знать, что с девочкой все хорошо.

– Я тебе помогу, – сказала Карлота.

Джим силился привести свои мысли в порядок. Вокруг сестер хлопотал Алан, все еще крайне взволнованный и испуганный. Мэри Энн по-прежнему горько плакала: ей было жаль себя. Было очевидно, что сознательно она не участвовала в этой загадочной встрече и теперь чувствовала себя беспомощной, не способной противостоять тому, чего не понимала ни она сама, ни кто-либо другой.

Чуть позже, в гостиной, сцена по-прежнему выглядела странно: Алан ни на шаг не отходил от Мэри Энн, Карлота нервно барабанила ногтями по столу, а Роберт, запрокинув голову, прижимал к носу платок, который дала ему Амелия.

– Надеюсь, таблетки ей больше не понадобятся, – вздохнула Амелия. – Какое счастье, что Алан с нами. Сестра в самом деле чувствует себя лучше. Каждый раз, когда она встречает это существо, у нее случается приступ паники. Сейчас ей подобного не вынести.

– Долго же они разговаривают… – заметил Джим.

– Иногда простая беседа помогает лучше всяких таблеток, Джим, – отозвался Роберт, низким голосом напомнив популярного телеведущего.

– Мистер Аллен, – Элизабет посмотрела Джиму в глаза. – Я хотела вам показать библиотеку отца. Пойдемте?

Джим улыбнулся.

– Разумеется, мисс, с превеликим удовольствием.

Они пересекли первый этаж и вошли в просторную комнату, уставленную стеллажами с книгами. Джим украдкой наблюдал за девушкой. Разумеется, она позвала его вовсе не за тем, чтобы показывать эти в самом деле бесценные книги. Перед ним была одна из частных коллекций, которая в другой момент поглотила бы его с головой на долгие часы. Но только не после того, что произошло, и не рядом с этой девушкой.

– Мне жаль, что я тебе соврала, – прошептала Элизабет. – Но тетушки никогда бы не отпустили меня с тобой познакомиться. С тех пор как умерла сестра, они носятся со мной как с хрустальной вазой. Мне сложно куда-нибудь вырваться одной.

Лицо девушки, освещенное тусклым светом люстры, выглядело до крайности опечаленным, она явно раскаивалась из-за этой досадной оплошности, которая для Джима не имела ровным счетом никакого значения.

– Тебе не стоит ни в чем себя винить, Элизабет. Я все понимаю, мне тоже когда-то было шестнадцать. Я лишь немного растерялся, но в твоем поступке нет ничего предосудительного.