Маленка Рамос - Тайна дома Морелли

Алан был в шоке. Но потряс его не путаный и бессмысленный рассказ Ларка, а известие о трагической гибели двоих подростков. Боже правый! Остался ли в этом мире еще хоть какой-то здравый смысл? Привидение, угрожающее его любимой женщине, соседка, полезшая в петлю, а теперь еще это. Что происходит? Мысли беспорядочно толпились у Алана в голове, пока он вслед за Ларком спускался по лестнице, ведущей на цокольный этаж, где располагались камеры. Никогда прежде не был он в этом лабиринте, состоящем из узких коридоров. Справа показалась металлическая дверь с крошечным стеклянным оконцем посередине; судя по скрипу и тому усилию, с которым шериф ее отпер, весила она не менее тонны. За ней открылось просторное помещение, с двух сторон которого тянулись ряды камер с толстыми стальными решетками. Общим числом их было шесть. Вскоре он увидел и Томми: тот сидел на лежанке в последней из камер, дальней от двери. Он все еще был в полицейской форме. Голова, свисающая между колен. Взгляд, устремленный в пол. Правая штанины Томми представляла собой сплошные лохмотья, сквозь которые виднелась исцарапанная нога, безобразная рваная рана и остатки травинок и мелких веток. Вся форма была перепачкана глиной и пропитана водой. Когда он поднял голову и посмотрел на вошедших, Алан увидел темные круги вокруг глаз, отекшие веки и ссадину на губе, которая тянулась до самой щеки. Выглядел Томми ужасно, не считая выражения паники, отразившейся у него на лице при виде Ларка.

– Я никуда отсюда не пойду! – крикнул он. – Слышите? Пока эта тварь не сдохнет и не отправится прямиком в ад!

– Томми, я Алан. Ты меня узнаешь?

Полицейский с трудом оторвал взгляд от шерифа и взглянул на Алана.

– Я не идиот, доктор Фостер, и проклятую память мне не отшибло. В том-то и проблема… Боюсь, что никогда она не очистится, эта чертова память… – он всхлипнул.

– Томми, я должен войти в камеру и осмотреть твои раны, – продолжал Алан. – Тебе придется отпереть дверь и пустить меня внутрь.

Синие глаза Томми вновь уперлись в Ларка долгим, пронзительным взглядом. Алан понимал, что парень слишком напуган и не владеет собой. Вежливо обратившись к Ларку, он попросил оставить их с Томми наедине. Тот выбранился сквозь зубы, но отошел от камеры и исчез в коридоре.

– Томми, – начал Алан, – давай-ка я осмотрю твою ногу, а заодно и рану на губе. А потом просто уйду. Я не буду заставлять тебя выходить из камеры, если тебе так этого не хочется. Обещаю.

– Не разрешайте им меня отсюда вытаскивать, доктор, – простонал Томми. – Эта штука… эта штука поджидает меня снаружи. Я всю ночь от нее удирал. Здесь она меня не достанет, правда же? Нет, здесь она меня не тронет.

Он судорожно ощупал лежанку, затем посмотрел на потолок и стены камеры.

– Томми, пожалуйста, открой дверь. – Неприятное чувство бессилия охватило Алана. С каждой секундой Томми становился все более возбужденным, более взвинченным. – Смотри, у меня с собой саквояж. Я мог бы обработать твою рану на ноге, если ты мне, конечно, позволишь это сделать. Дам тебе лекарство, чтобы ты почувствовал себя лучше и мы могли бы поговорить, если ты этого хочешь.

– Поговорить? – взвизгнул Томми и дико заржал. – О чем говорить? Мне никто не верит. Все считают, что у меня съехала крыша. Знаете, что я вам скажу? Ваши таблетки мне ни черта не помогут. Мне поможет только одна таблетка, доктор: та, которая отключает память. Вы и представить себе не можете, что это было. Я ее видел собственными глазами, – проговорил он, раскачиваясь. – Вы не поверите: это была кукла. Представьте себе, марионетка! И знаете еще что? Я в эту тварь выстрелил. Да, я это сделал. А что мне еще оставалось? Она бросилась на меня, как гиена. Я был уверен, что она меня убьет. Вы не представляете, что значит бежать вниз по чертовой горе, когда за тобой гонится такая гадина.

Он умолк. Руки дрожали, глаза перебегали с места на место. Алан не мог прийти в себя после того, что услышал. Как такой опытный, закаленный человек, как Томми Нортон, мог оказаться в такой бредовой ситуации и выглядеть так плачевно? Внезапно он заметил, что Томми пристально на него смотрит. Его глаза наполнились слезами.

– Я не вру, доктор Фостер. Клянусь Богом, – всхлипнул он. – Эта штуковина пряталась на лесопилке, а потом на меня бросилась. А я же марионеток терпеть не могу! Как раз говорили про них с Элен, когда я собирался в это проклятое место. Я думал, это кто-то решил пошутить. Патрик забавляется и его чертова компашка.

– Как ты сказал? Ненавидишь марионеток?

– Не выношу! – запальчиво воскликнул Томми. – С детства. Сколько себя помню, всегда они меня с ума сводили. Короче, я сделал свою работу и хотел было ехать домой… Тут-то он и выпрыгнул на меня… Господи…

Алан совсем растерялся. И все же какая-то часть его сознания готова была поверить словам парня.

– А теперь выслушай меня, Томми. Я хочу, чтобы ты открыл дверь и я мог сделать свою работу.

– Да с какой стати мне вас пускать, доктор? Чтобы меня вытащили отсюда и отправили домой, а там ко мне снова явилось это чудище?

– Нет, Томми. Я просто должен обработать твои раны. И еще потому, что я тебе верю.

От удивления парень открыл рот.

– Вы это просто так говорите.

– Не просто так. Не могу тебе назвать причину, по которой верю, но причина есть. Тут кое-что произошло, и я вынужден тебе верить. А больше я ничего пока сказать не могу.

Алан вспомнил о человеке в комнате Мэри, о свистящем шепоте. Он заметил, как Томми потянулся рукой куда-то за спину и с болезненной гримасой почесал поясницу. Он не знал, что и думать: не ожидал от местного доктора, что тот поверит в его бредовую историю, и на всякий случай пытался просчитать, что все это значит. В следующее мгновение он с трудом поднялся на ноги и подошел к решетке. Вблизи он показался Алану еще более жалким. Губы дрожали, правая щека раздулась и превратилась в сплошной синяк.

– Не вздумайте шутить надо мной, доктор. Прошу вас, не обращайтесь со мной как с чокнутым. Если я выйду отсюда, тварь меня прикончит.

– Я не хочу, чтобы так случилось, и вовсе не издеваюсь над тобой. Мои личные обстоятельства сложились таким образом, что я готов тебе поверить, но больше я ничего сказать не могу. Я не выгоню тебя отсюда, Томми, однако сильно сомневаюсь, что это решение проблемы. Ты сам прекрасно знаешь, что не сможешь провести остаток жизни здесь. В последние дни в Пойнт-Спирите кое-что случилось, и не у всякого наготове есть рациональное объяснение. Не знаю, утешит это ли тебя, но поверь: не ты один попал в странную ситуацию. Томми… – пробормотал он, – позволь тебе помочь.

– Помочь? Но как?

– Для начала я должен обработать твои раны. Иначе они загноятся. Сдашь на анализ кровь и мочу. Если хочешь, чтобы тебе верили, первым делом ты должен рассеять сомнения людей, которые готовы тебе помочь.