Татьяна Корсакова - Темная вода [litres]

– Это из-за Нины, из-за ее крови.

Сразу же вспомнилась Нинина рана, та самая, которая затянулась удивительным образом. У других, у Сычева например, раны не затянулись до сих пор, а тут такая вот странность.

– То есть вы хотите сказать, что Нина, Нинина кровь делает эту тварь сильнее? – Догадка была жуткой. Как-то не хотелось Чернову ставить на одну доску Нину и Сущь.

– Да.

– И активировалась она именно потому, что Нина вернулась к Темной воде?

– Да.

– Охренеть…

Шипичиха глянула на него осуждающе, мол, не выражайся в моем присутствии, малец.

– А русалки, эти, как вы говорите, навки, тоже из-за нее, из-за Нины?

– А навкам просто пришел срок. Темная вода входит в силу. Так всегда бывало, просто раньше было кому… – Старуха не договорила, оборвала себя на полуслове, словно побоялась сболтнуть лишнего. И Чернов понял: больше от нее ничего не добьется. Такая уж она строптивая… ведьма.

Нина ждала их на крыльце. К тому времени туман уже почти полностью рассеялся, лишь малые клочья его цеплялись за прибрежные кусты, плыли над Темной водой. Она поздоровалась с Шипичихой, и та коротко кивнула в ответ, прошла в дом.

Яков сидел на том же месте и в той же позе, в которой Чернов его оставил, невидящим взглядом смотрел прямо перед собой. Шипичиха остановилась напротив, уперлась ладонями в колени, заглянула Якову в глаза, покачала головой.

– Заморочила его навка, – сказала равнодушным голосом.

– А отморочить как-то можно? – спросил Чернов с надеждой.

– Можно. – Она кивнула и велела: – Оставьте нас одних.

– С радостью! – Чернов крепко сжал Нинино предплечье, потянул ее из дому. – Пойдем, совершим утренний моцион.

Моцион совершали к кустам. Тем самым, в которые, по словам Нины, упал зверь. Ожидаемо, в кустах ничего не нашлось. Ни Сущи, ни следов, ни крови. Но обломанные ветки имелись, наверное, их можно было считать доказательством.

– Значит, ты считаешь, что Лютый никого не убивал? – спросил Чернов таким тоном, словно они только что обсуждали виновность Лютаева.

– Не убивал. Во всяком случае, не мою маму и не мою прабабушку. – Она зябко поежилась. Может, от утренней прохлады, но, скорее всего, от воспоминаний.

– А остальных? Мог он убить остальных женщин? Девчонку ту мог?

– Не знаю. Знаю только, что ее убил мужчина и теперь она стала вот такой… разъяренной. Она готова была растерзать Якова. – Нина помолчала, собираясь с мыслями. – Я только не поняла, винила она его в своей смерти или была зла на весь мужской род.

Чернов тоже не понимал, а понять это нужно как можно быстрее. Потому что убийца, кем бы он ни был, все еще бродит поблизости. Темная вода… темные места… и люди тоже темные. Не все, но некоторые. И хватит одного, чтобы чья-то жизнь оборвалась или полетела под откос.

– Боишься? – спросил он у Нины. Вопрос этот был глобальный, он касался той черной тучи, что нависла над ее головой и следует за ней по пятам. Где истоки этой тучи и этого страха? Точно ли у Темной воды?

– Боюсь. – Она все поняла правильно. С некоторых пор Чернову казалось, что она понимает его с полуслова. Быть такого, разумеется, не могло, но думать так оказалось неожиданно приятно.

– Но никуда отсюда не уедешь.

– Не могу. Ты же помнишь, что было.

Он помнил, хотя предпочел бы забыть. Если уж ему, крепкому и здравомыслящему, хочется забыть, то каково ей? Спросить бы, но ведь не ответит. Все сама, все сама. Все проблемы привыкла решать в одиночку. Позиция, достойная уважения и… жалости.

Чернов обернулся, посмотрел на дом. На террасе стояли двое: Шипичиха и Яков. В зубах у Якова дымилась сигарета, и дешевые китайские «авиаторы» уже были на месте.

– Пойдем. – Он тронул Нину за плечо. – Очухался.

Они вернулись к дому, взбежали по деревянной лестнице, встали напротив старухи и Якова.

– Ты здесь? – спросил Чернов осторожно.

– Здесь, – ответил Яков мрачно и сквозь стиснутые зубы выпустил струйку дыма.

– Это хорошо. А что помнишь из прошлой ночи?

– Все. – Яков сдвинул «авиаторы» на лоб. Взгляд его был вполне осознанный и, кажется, злой. – Все и всех помню.

– И… русалку?

– И русалку, и зверя, и… Лютого. – Он сказал это таким тоном, что как-то сразу стало ясно, что встречу с бывшим другом он помнит особенно ярко. Интересно, почему? Не потому ли, что Лютый приходил к нему не просто так, поболтать о былом, а чтобы предупредить. Или убить. За что Лютому убивать Якова? За какие такие прегрешения?

– Спасибо тебе, девочка. – Яков шагнул было к Нине, но остановился и протянутую руку опустил. – Если бы не ты…

– Если бы не она, тебя, дурака, уже бы раки доедали, – резко и зло сказала Шипичиха. – Ты зачем поперся сюда ночью?

– Присматривать. – На Шипичиху он глянул виновато, как нашкодивший мальчишка. – Тут опять убили… девушку. Ту самую, которая ночью…

– Присмотрел? – Шипичиха покачала головой. – Ну, и кто кому помог? Даже от него, – он ткнула пальцем Чернову в грудь, – толку больше, чем от тебя. Все, – она устало потерла глаза, наверное, процесс возвращения Якова в нормальное состояние потребовал от нее много сил, – расходитесь. Днем тут ни за кем присматривать не нужно. Она и сама справится.

Нина кивнула, но как-то не слишком уверенно. А Яков с Черновым переглянулись.

– Давайте я вас отвезу в деревню, – предложил Чернов.

– Сами, – отмахнулась старуха и, не глядя ни на кого из них, шагнула к лестнице.

Ну, сами так сами! У Чернова имелись свои собственные неотложные дела. Ночи у него нынче выдавались веселые и насыщенные, но и дневные заботы никто не отменял.

Оказавшись дома, он первым делом принял душ и побрился. Ну ее на фиг, эту робинзонаду, надоела борода до чертиков! Вторым делом он плотно позавтракал. Третьим взялся за телефон. Необходимо было сделать несколько очень важных звонков, выяснить кое-что как можно быстрее. Гришаев, разумеется, начнет бухтеть, что Чернов звонит ему исключительно по делам, нет чтобы заглянуть в гости на шашлычок под коньячок, но это так… для приличия. Гришаев человек такой же занятой, как и сам Чернов. Если не более занятой. И помог он ему уже изрядно. Помог бы и больше, но Чернову хотелось самому. Так сильно хотелось, что аж свербело все внутри. Гришаев обещал сделать все, что в его силах, а это означало все, что в принципе возможно сделать в сложившихся обстоятельствах. Большего Чернову и не требовалось.

Закончив разговор с товарищем, он включил ноутбук, забил в поисковик «навки, русалки» и на несколько часов выпал из реальности безо всякого там морока.

День тянулся медленно. Нина покормила проснувшегося Темку, почитала ему книжку, включила мультик в ноутбуке. Что угодно, только бы он не вспоминал то, что случилось ночью. Темка и не вспоминал. По крайней мере, не спрашивал.