Кассандра Клэр - Красные свитки магии [litres]

Но третьего удара не последовало. Магнус слегка повернул голову, увидел, в чем дело, затем осторожно поднялся на ноги.

Шинь Юнь замерла в неустойчивом положении, почти в прыжке – казалось, она вот-вот повалится на землю лицом вниз. Магнус взглянул ей в глаза. Они были живыми, безумный взгляд метался из стороны в сторону. Тело ее теперь застыло точно так же, как прежде – лицо. Жили лишь глаза.

Магнус обернулся к Асмодею, который развел руки в стороны с грацией, хорошо знакомой ему, Магнусу. Он сам множество раз проделывал этот жест, когда приходилось колдовать.

– Ну вот, теперь я совершенно ничего не понимаю, – заговорил Магнус. – Ты устроил себе развлечение. Исполнил свой знаменитый трюк, сделал мне коварное предложение, причинил столько боли, сколько мог, разжег в душе этой чародейки безумную, безграничную ярость. Зачем ты ее остановил? Почему не довел дело до конца? Не то чтобы мне очень хотелось, чтобы меня порубила на шашлык разъяренная сектантка; просто я никак не соображу, чего ты добиваешься.

– Мне всего лишь нужно поговорить с собственным сыном, – ответил Асмодей. – Прошло почти двести лет с тех пор, как мы общались в последний раз, Магнус. Ты не пишешь, не звонишь, не приносишь жертвы на моем алтаре. Все это ранит сердце любящего родителя.

С усмешкой, напоминавшей оскал черепа, он шагнул вперед, чтобы отечески похлопать Магнуса по плечу. Тот взмахнул рукой, намереваясь оттолкнуть демона.

Но его пальцы прошли сквозь тело Асмодея.

– Тебя здесь нет, ты сидишь у себя в аду!

Жуткая усмешка Асмодея стала еще шире, хотя казалось, что это невозможно.

– Меня пока здесь нет. Чтобы явиться в этот мир, я должен забрать у кого-нибудь бессмертие и воспользоваться им в качестве «якоря».

– У кого? У меня? – спросил Магнус.

Асмодей небрежно махнул в сторону Шинь Юнь.

– Зачем же так сразу. Ее бессмертие вполне подойдет.

Его рука была бледной, гладкой, пальцы заканчивались острыми когтями. Магнус увидел, что глаза Шинь Юнь, единственное, что еще жило в ней, снова наполнились слезами – слезами унижения.

– Итак, ты оставляешь мне жизнь, – сказал Магнус. – Вот это удача. Могу я узнать почему? Вряд ли дело в безграничной отцовской любви. Это чувство тебе недоступно.

Рядом с Верховным Демоном появилось обитое бархатом кресло с высокой спинкой. Асмодей уселся, затем пристально оглядел Магнуса с ног до головы.

– У ангелов есть дети, – прошипел демон, обращаясь к Магнусу. В эту минуту он выглядел как кошмарная пародия на отца, который рассказывает ребенку сказку на ночь. – Говорят, что эти существа – самый ценный, самый прекрасный дар небес обитателям грешного мира. Нефилимы, могучие воины, истребители демонов. А ведь у нас, Князей Ада, тоже есть дети. Многие из них погибают, потому что не в состоянии вынести бремя своего происхождения, и после них остается лишь прах и пустота. А некоторые выживают. Они рождены, чтобы занять железные троны. Если верить преданиям, им суждено стать причиной самых страшных несчастий, которые когда-либо обрушивались на мир смертных.

Магнус обнаружил, что не может дышать. Чувство было такое, будто в воздухе не осталось кислорода.

– У меня на Земле было много детей, – продолжал Асмодей. – И почти все принесли мне разочарование. Некоторые оказались полезны, но ненадолго, да и результат едва ли стоил затраченных усилий. За сто лет силы их истощались, они лишались рассудка. Дети Верховных Демонов весьма могущественные создания, но у них очень хрупкая психика. Я долго ждал появления настоящего ребенка, который стал бы проклятьем для смертных, но в конце концов бросил это дело. Оказалось, что мои дети не в состоянии выжить и процветать ни в этом мире, ни в каком-либо ином. Это были слабые, дрожащие огоньки, которые ничего не стоило погасить, убогие существа, недостойные меня. Но только не ты . Ты силен. Ты продолжал бороться, несмотря ни на что. Ты искал меня, звал меня, и твой отчаянный крик был способен сокрушить небеса и разнести вдребезги ад. Ты говоришь, и дети ангелов прислушиваются к твоим словам. Ты создавал порталы между мирами. Ты, сам того не зная, совершал невероятные, невозможные деяния, которые по силам лишь избранным, и все это время не переставал наслаждаться жизнью и развлекаться. Я давно наблюдаю за тобой. Знаешь ли, демоны могут чувствовать гордость. Пожалуй, даже сильнее, чем что-то другое. Сын мой, я тобой горжусь.

У Магнуса заболело сердце, но не оттого, что речь отца вызвала у него какие-то чувства, а оттого, что он ощущал лишь пустоту. В молодости он многое отдал бы за то, чтобы услышать эти слова.

– Как трогательно, – наконец усмехнулся он. – Чего ты от меня хочешь? Не думаю, что тебе так уж необходимы сыновние объятия.

– Мне нужен ты , – заявил Асмодей. – Ты – мой самый могущественный ребенок, и поэтому самый любимый. Мне нужно, чтобы ты обратил свои таланты мне на пользу, чтобы ты служил мне. После всего, что я сделал для тебя, я имею право на твою преданность.

Магнус рассмеялся. Асмодей открыл рот, чтобы заговорить, но Магнус жестом велел ему замолчать.

– Отличная шутка! – пробормотал он, вытирая слезы. – Когда, скажи на милость, ты хоть что-то сделал для меня?

Всего одно неуловимое мгновение, и Асмодей оказался рядом с Магнусом. Он прошептал ему на ухо несколько слов. Его шепот был словно шипение пламени в гигантской печи.

– Ты забыл, что я сказал тебе? – обратился к сыну Асмодей. – Настало время вспомнить все.

И он прижал свою костлявую лапу к лицу Магнуса.

Перед глазами Магнуса возник серый туман; некоторое время его сознание сопротивлялось постороннему вмешательству, но затем мир вокруг изменился. Только что он стоял на сцене, в центре пентаграммы, а в следующую секунду ощутил нестерпимый жар. Его кожу жгло палящее тропическое солнце, и на лбу у него выступили капельки пота. Маг сделал шаг назад – под ногами хрустел песок. Ветер донес до него запах моря, и он услышал шум волн, разбивающихся о берег.

Теперь Магнус понял, куда именно он попал, и в какой конкретный момент прошлого, и это открытие наполнило его душу невыносимым страхом. Он стоял на песчаном пляже; за полосой песка начинались джунгли. Это было в прошлой жизни, в одной из его прошлых жизней. В самом начале его земного пути, в первом и последнем месте, которое он называл домом.

Внезапно Магнус с пугающей четкостью осознал, что находится в теле ребенка. Рубашка болталась на узких плечах; тонкие руки утопали в ней, как в огромном балахоне. Он стал взрослым мужчиной много веков назад, и с тех пор тело его не менялось. Он совсем забыл, каково это, быть слабым и хрупким, забыл, как ужасно быть маленьким и уязвимым.