Дарья Беляева - Долбаные города [СИ]

— Простите, — сказал я. — Я не хочу на вас ругаться, я не в этом смысле.

— И я тоже не хочу, — добавил Саул, хотя он-то даже не начинал. Я отвел взгляд. Миссис Гласс была на грани истерики, и я понял, что она проболтается, просто потому, что не слишком хорошо контролирует себя. А ведь миссис Гласс считалась лучшим психотерапевтом в нашем городе. Какой позор.

— С ним все в порядке, — повторяла она, словно бы разговаривая с самой собой, убеждая себя, утешая. — Фред позаботится о Леви. Фред не позволит случиться ничему плохому. Он должен, должен.

Тут она залилась слезами, и я подумал, каким странным видится мир, когда плачешь. Я обнял миссис Гласс точно так же, как обнимал миссис Джонс, и от этого меня прошило ужасом, будто я снова прикасаюсь к матери мертвого ребенка.

— Ну, ну, ну, все будет хорошо, миссис Гласс, не бойтесь, все будет в порядке. Он ведь жив, так?

Она кивнула.

— С ним происходит что-то плохое?

Тут вместо однозначного ответа я получил странное «я не знаю» в виде зябкого передергивания плечами.

— Это как, миссис Гласс? — спросил Саул. Он включился в разговор как ни в чем не бывало, словно мы обсуждали возможность поиграть в «Монополию». Леви всегда восхищался невозмутимостью Саула, а меня она частенько раздражала. Но сейчас я подумал, что это поможет миссис Гласс собраться с мыслями.

— Мой малыш, — сказала она и горше расплакалась. На этой роскошной, просторной кухне совершенно очевидным стало старое утверждение о том, что богатые тоже плачут.

— Мистер Гласс позаботится о нем, вы сами сказали.

Я пододвинул к ней чашку со своим, чуть теплым, чаем. Она обняла ее, как ребенок игрушку. Я подумал: если она будет пить из моей чашки, погрешу ли я против правды, если скажу Леви, что мы почти целовались?

Затем я задумался над тем, скажу ли я Леви еще хоть что-нибудь. Миссис Гласс сделала отчаянный глоток, поморщилась.

— У меня с медом, — сказал Саул. — Хотите?

Она покачала головой, некрасиво, как пятилетняя девочка, утерла маленький, тонкий нос. Она готовилась зарыдать с новой силой, у детей есть такое характерное выражение лица, и я думал, что надо ловить момент, пока она еще в силах говорить.

— Вы не хотели, чтобы он отправился куда-то с мистером Глассом?

Миссис Гласс кивнула. О, эти семейные разногласия успешных людей.

— Он все равно увез его, — прошептала она.

— То есть, вы не договорились? Но вы знаете, куда?

Миссис Гласс сказала:

— Знаю — зачем. Чтобы вылечить его. Леви становилось хуже.

— И стоит из-за этого так переживать? — спросил Саул.

Я засмеялся:

— Боитесь, что у Леви получится сепарироваться, если у него не будет серьезного психоневрологического заболевания?

Миссис Гласс тоже неожиданно засмеялась, отчаяния в ее голосе было больше, чем лихорадочного веселья, что логично, однако и оно присутствовало. Тут кто-то повернул в миссис Гласс какой-то рычажок, и она мгновенно замолчала, я даже испугался, что ей стало плохо. Она вся побледнела, кровь отхлынула от лица, губы приобрели странный, бледно-розовый оттенок, мама называла помады такого цвета МГТХ (мои губы, только хуже).

— Фред не знает, что делает, — сказала миссис Гласс. — Фред думает, что так будет лучше.

— Как будет лучше?

— Отдать Леви. Сделать его здоровым в обмен на…

Тут она замолчала, губы снова налились краской, она открывала и закрывала рот, как зажатая в сети рыбка.

— Фред сказал, что с ним все будет в порядке, — повторила она. — Что Леви будет жить. Что болезнь не уничтожит его разум. Что она больше не вернется. Для этого нужно всего ничего, всего ничего.

— Что нужно? — осторожно спросил я. Саул отпил чай, вдумчиво покивал, словно был ее психотерапевтом.

— Ужасно, — сказал он. — Просто ужасно.

— Заткнись, Саул.

— Ей явно нужна поддержка.

— Ей нужно сказать нам, где сейчас Леви.

Тут миссис Гласс повела себя так, как мы от нее совсем не ожидали. Она вдруг успокоилась, сказала холодным, даже чуточку механическим голосом:

— Я не знаю, где он. Фред забрал его к своему работодателю.

Мой взгляд соскользнул на ее руки, и я увидел синяк, идущий вокруг запястья — гранатовый браслет для женщин, не умеющих выбирать мужчин (впрочем, несмотря на комический и анксиолитический эффект, виктимблейминг — это плохо).

— Работодателю? — спросил я.

— Да. Долговременный работодатель.

— Я думал, штат — его долговременный работодатель.

Миссис Гласс сказала:

— Фред давно собирался. Очень давно. Он вымаливал у него разрешение, хотя я была против с самого начала. Он ответил. И велел привезти к нему Леви. Я ничего не смогла сделать.

Она вновь разгонялась, говорила все быстрее и быстрее.

— Он заберет моего мальчика, заберет моего малыша, моего маленького, маленького мальчика. Вдруг Леви ему понравится?

— Так, я правильно понимаю? Ваш муж хочет продать Леви какому-то педофилу? — спросил Саул.

Я прыснул, а миссис Гласс посмотрела на Саула с невыразимой тоской, так что взгляд ее казался почти комичным.

— Вы ничего не поймете, мальчики. Я сама ничего не поняла. Существо, на которое работает мой муж, обладает огромной силой. Властью. Понимаете, он иногда жалеет своих последователей. Он дает им что-то. Исполняет.

Она сказала «существо». И все остальное было уже неважно. Я почувствовал, что воздуха резко стало не хватать.

— Миссис Гласс, — спросил я очень серьезно. — Мы говорили правду?

— Что?

— На шоу «Не сегодня», и во всех последующих программах, миссис Гласс, мы говорили правду?

Она молчала. Я знал, что она может не владеть подробностями, но знает ответ. Миссис Гласс почти до половины опустошила мою чашку с остывшим чаем. Она сказала:

— Вы говорили правду, — голос ее совершенно лишился всяких интонаций. — Фред говорил с ним. Он не злится. Не злится на вас. Но он хотел видеть Леви.

— Зачем? Зачем он хотел видеть Леви?

— Я не знаю, Макс! — вдруг крикнула она. — Если бы я знала, я бы не пыталась его остановить! Все вышло из-под контроля! Фред одержим этой идеей! Я не уверена, что он способен остановиться!

Мистер Гласс сошел с ума от желания угодить своему работодателю, или он уже ему угодил тем, что сошел с ума? Ответ не такой уж очевидный. Я достал телефон и открыл страницу почты. Я впервые за два года отвечал кому-то через ящик. Надо сказать, почти ушло славное время, когда е-мейл нужен был не для регистрации.

Я не удосужился поздороваться или ответить на его предыдущее письмо. К черту формальности, Сахарок либо скажет мне что-то важное, либо нет. Миссис Гласс не знала, куда ее муж увез их сына. Так каков шанс, что знает Сахарок?

Я отправил всего два слова: где Леви?

Я подумал: если снова будешь говорить долбаными загадками, то…