Наталья Тимошенко - Ненастоящие [litres]

– Голос? – напряженно уточнил Войтех. – Один?

– Да. – Женя кивнул. – Очень похожий на мой. Как будто я сам с собой разговариваю, только он мне не подчиняется. Он сказал, что все, что я слышу, – это настоящий мир, который пробивается ко мне через ткань обмана. Что все вокруг меня – декорации, а люди – куклы. Мы как будто загружены в матрицу, понимаешь? Как в том фильме. Голос все время был рядом, про каждого, с кем я встречался, рассказывал, какой он на самом деле. И я… я не хочу жить среди всех этих тварей! Пойми, Войта, нас, настоящих, много, и если мы объединимся, то сможем избавить мир от тех, кто лжет. Я поэтому попросил позвонить тебе, когда меня заперли. Я знаю, ты поймешь меня! Нужно заняться этим срочно, иначе они сделают нас такими же, как сами! – Женя начал волноваться, и Долгов опять ввел какое-то лекарство в капельницу.

– Так, картина в целом ясна. – Войтех потер лоб, когда Женя снова повалился на кушетку, рассматривая потолок. – Нужно собрать всех и выяснить, у кого начали появляться подобные симптомы. – Он посмотрел на Долгова. – Ты и Аня единственные, кто там не был, а потому вы вне подозрений. А вот с меня вам придется начать.

– Что? – удивился Долгов.

– Я уже слышал этот странный звон в ушах, а сегодня ночью и звуки в пустой квартире. Думал, что Саша не спит, но она спала. Так что я первый кандидат.

– Боюсь, что я второй, – вздохнула Саша, не дав обеспокоенному Долгову прийти в себя.

Сидя в удобном кресле, повторяющем контуры тела, как мягкая подушка, с электродами на голове, Саша чувствовала себя очень странно и не могла подобрать правильного определения своим ощущениям. Родители говорили, что в детстве она была очень болезненным ребенком. Им даже пришлось из-за этого переехать жить к ее прабабушке. Та была еще полна сил присматривать за маленькой правнучкой, и ее не приходилось водить в детский сад по принципу большинства часто болеющих детей: «неделя в саду, две на больничном». Затем она то ли переросла этот возраст, то ли ежегодные поездки на море сделали свое дело: болеть Саша перестала.

Примерно лет с семи в поликлинике она бывала только на профилактических осмотрах, а в больницу так и вовсе впервые попала, уже учась в университете, и то на практику. Пожалуй, частым посетителем она была лишь в травмопунктах, поскольку дружить предпочитала с мальчишками, и игры у нее были соответствующие: она ломала руки, падая с недостроенных зданий, расшибала лоб, катаясь на велосипеде, и сдирала в кровь коленки, лазая по деревьям. Даже в феврале этого года, пострадав на расследовании, все равно отделалась тем же травмопунктом, затем снимала гипс и ходила на реабилитационные процедуры в частную клинику, где работала ее мама. А вот такого комплексного обследования, которое устроил им с Войтехом Долгов, и вовсе, наверное, не проходила никогда. Тот, казалось, решил испытать на них все возможности ИИН, начиная с анализов крови и заканчивая электроэнцефалограммой.

Тщательный опрос всех сотрудников, кто был в пансионате, дал понять, что подверглись воздействию непонятного феномена только Женя, Войтех и Саша. И если последние провели там целую неделю, то как и когда успел вляпаться Женя, приехавший и уехавший вместе со всеми, оставалось непонятным. Однако радовало уже то, что остальные не пострадали и никаких симптомов у себя не находили. На этих троих указывал и тот факт, что только они избавились от всех своих болячек.

Из девчонок-студенток вернулась полностью вылечившаяся от физических недугов Анна Старцева, она же и сошла затем с ума. На теле Ксении Лихачевой остались шрамы после ДТП. Петрова М., оказавшаяся Марией, как страдала бронхиальной астмой, так и страдает до сих пор. Избавился ли от чего-то Андрей Вареников, проведший там всего полдня, пока чинил ее машину, теперь уже было не установить, но сомнений это не вызывало ни у кого.

Четверо охотников, среди которых был и Лев Никаноров, действительно охотились в тех местах, как выяснил утром Войтех, правда, в пансионате не останавливались. А это значило, что дело не в самом доме, а в месте в целом. Один из них рассказал по телефону, что дом они видели, проходили мимо, но не заглядывали внутрь. Они вообще охотились в десятке километров от него, туда попали случайно, заблудившись, когда переезжали с одного места на другое. Голосов никто из них на данный момент не слышал и с болячками не распрощался.

Долгов снял показания электроэнцефалограммы и заявил, что ему понадобится какое-то время на обработку данных, велев при этом Саше и Войтеху не покидать кабинет. Они и не собирались, поскольку оба были впечатлены перспективой причинить кому-то вред, хотя пока не слышали никаких внятных голосов. А ведь те еще должны были какое-то время внушать им, что все вокруг ненастоящее. Если верить словам Жени, он прожил с голосом около трех дней, прежде чем решил, что пора избавить этот мир от кукольных однокурсников.

Поскольку Войтех находился в карантине, а Дементьев проводил опрос друзей Жени в Москве, сбылась наконец мечта Ивана Сидорова: Анна назначила главным его.

– Ванька такая деловая колбаса, вы бы видели, – делилась впечатлениями Лиля, когда принесла им обед. – Команды раздает, информацию собирает. Не узнаю своего братца.

Войтеха всегда нервировали ситуации, когда контроль принадлежал не ему, но сейчас оставалось надеяться, что Иван, дорвавшийся до власти и желающий в первую очередь произвести впечатление на Анну, а во вторую – доказать тому же Войтеху, что он ничуть не хуже его, сделает все правильно. Им же с Сашей оставалось только сидеть в кабинете медотсека, соседнем с тем, где держали Женю, и ждать результатов.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Войтех, когда их наконец оставили одних.

Саша полулежала в соседнем кресле, большом и удобном, в котором она казалась еще меньше, чем была на самом деле, с закрытыми глазами, но Войтех знал, что она не спит. И она на самом деле быстро открыла глаза и повернулась к нему, улыбнувшись. Несмотря на улыбку, Войтех видел, что она напряжена и напугана. Такая ситуация напугала бы кого угодно, не только бесстрашную Сашу.

– Прекрасно. Голосов не слышу, Долгова убить желания не возникает, и даже ты все еще кажешься мне настоящим.

– Боюсь, что друг другу мы и будем казаться настоящими, – очень серьезно заметил Войтех. Как раз над этим он и размышлял несколько последних минут.

– Что ты имеешь в виду? – Саша повернулась к нему и приподнялась на локте, чтобы лучше видеть его лицо.

– Помнишь, что говорил Женя? Он как будто узнал в нас своих. На всех кричал, что они фальшивки и марионетки, и только нам говорил, что вместе мы можем сделать мир настоящим, что можем понять его.