Алексей Баев - Тики Ту [СИ]

Боже, как хочется рисовать! Господи, ответь мне, пожалуйста, почему ты лишил мою жизнь красок? Ты же знаешь, как я ненавижу серость. Или нет? Если ты вообще есть.

Откуда столько сомнений? Кто скажет?

9. В первый раз за полгода пришло письмо от Любы. Танечка здорова, и это замечательно. Но Люба мне уже не жена. Я-то, дурак, думал, что у меня всё будет иначе! А она тоже отказалась. Что ж, когда вся страна — предатели, чего ты ждал от измученной бабы? Отпустим, Влас? Конечно. Отпустим и забудем. Вот только Таня. Неужели она так и забудет, кто её настоящий отец? Вовка Сабельников — прекрасный человек. Люба как-то говорила, что у них был роман ещё до меня. Так вправе ли я обижаться? Не надо. Не плачь о своей судьбе. Лучше пожелай им счастья и посмейся.

Чёрт! Отчего-то совсем не смешно. Не весело.

Да! Я перестал сомневаться, что тот горячий камень — гелиолит. Но нормально испытать его силу пока не могу. Сегодня весь день пахал, как два быка в одной упряжке, а сэкономил только пятнадцать минут. Разве за такое время сосредоточишься на мечте? В барак пронести — никакой возможности, обыскивают так дотошно, будто мы добываем не уран, а золото.

Снов больше не вижу. И солнечный камень никаких галлюцинаций не вызывает. По-моему, он нагрелся ещё сильнее. И вот что странно — жжёт нестерпимо, а ожогов на руках не оставляет. Эх, и показать-то его никому нельзя. Сомнительно, чтобы кто-то поверил. Скажут — сбрендил ты, Влас Якушев. Пора тебя на тот свет посылочкой оформлять. Чтоб больше не мучился.

А я и не мучаюсь. Люба замуж скоро выйдет, и теперь меня никто не ждёт.

Как хочется рисовать! Если когда-нибудь отсюда выйду, первым делом куплю краски. Или сворую. А если не выйду?

Надеюсь, в Тики Ту не откажут.

7. Ко мне вернулись сны.

Вот только снова снились лиссы. И опять меня гложут сомнения. Жестокие и бездушные.

Сегодня сэкономил полчаса, но камень, как я его ни умолял, мечты мои исполнять не торопится. Вновь отправил меня в тот самый мир, где ворота в Тики Ту. Да, я снова их видел. Только теперь во всех деталях. А лиссы, похоже, мной больше не интересуются. Или просто не заметили.

Вообще, приснилось нечто весьма интересное. Попробую описать, хоть и сомневаюсь, что у меня это получится. Мне б нарисовать, но карандашом — невыразительно, а красок, увы, нет.

Значит, случилось всё так. Я, выполнив выработку, устроился в нише, зажал камень в руке и закрыл глаза. Попробовал расслабиться и тут же провалился в сон. Может, просто устал, но, скорее всего, это всё-таки подействовал камень. В общем, я оказался в огромном зале на каком-то безобразном празднике, где все друг друга калечили, насиловали и убивали. На ужасно толстой лошади сидела какая-то юная особа в тунике, голова увенчана живыми розами. Девчонка, похоже, всем кошмаром и командовала.

Но тут открылась боковая дверь, и в помещение влетели лиссы. Кровавый бал с их появлением кончился. Началась паника. Все бежали прочь, пытаясь скрыться от незваных гостей, но не всем это удалось. За каких-то пять минут в зале кроме девушки в тунике никого не осталось. Остатки жестокой оргии вынесло в окна и дыру в разверзшемся потолке налетевшим ветром. В окно же влетел ещё один интересный экземпляр — поющий самолёт. Он завис над полом между двумя лиссами, которые, похоже, собирались пленить чокнутую барышню.

Странно, но мне её стало по-настоящему жаль. Я хотел даже броситься девчонке на помощь, но какая-то сила прижала меня к стене. А один из лиссов достал из рукава кнут и начал раскручивать его над головой. Всё, подумал я. Бедняге конец. Однако в этот самый момент за спиной барышни открылись ворота, и в зал быстро вошёл высокий мужчина. Весь в коже, в красных сапогах. Я отчего-то понял — это явился Навигатор… Навигатор? С чего я так решил?

Не знаю. Но дальше всё произошло очень быстро. Мужик в коже ловко перехватил за конец запущенный лисом кнут, вырвал его у того из рук и чуть не бегом бросился к самолёту. И — о, чудо! — лиссы испугались. Растворились в воздухе. И аэроплан взмыл к потолку, где спрятался за гигантскую люстру.

Каково, а? Это ж не один сюжет для картин. Целая серия. И пусть, что сказочная. Васнецов, вон, тоже вождей не писал.

Да. Жаль, что до конца не досмотрел. Витёк растолкал. Сказал, что начинается землетрясение, и нам надо скорее выбираться. Кому охота сгинуть под завалом?

Но вот что я скажу. Кто-то может сомневаться в моей нормальности, однако чувствую, что шахту трясло нечто, проникшее… скажем, оттуда. Из мира, где ворота в Тики Ту. И мне сегодня нестерпимо хочется туда попасть. Только страшно немного. А вдруг обратного пути не будет? Надежда-то пока не умерла.

5. Уже ни капельки не страшно.

Нет. Обманываю себя. Одна капелька страха есть. Проклятая червоточинка.

Но послезавтра день моего рождения. А сегодня мне снился тот самый Архитектор. Он сказал, что если я решусь на погружение, то пусть сначала шахту все покинут. Мол, обязательно произойдёт обвал, и спастись никто не сможет.

Я решился. Тем более лиссы будто бы дали мне право передать две картины для Танечки. Я напишу их уже в Тики Ту, и они сами найдут способ доставить их дочери. Что ж, это лучше, чем ничего. Вряд ли я долго проживу в лагере. Сил почти не осталось. Проклятый уран высосал из меня всю жизнь. И всю веру.

Однако нет худа без добра. Я полон другого богатства. Миллионы сомнений. А сомнение, как известно, мать творения. Спорно? Пусть так. Но никогда не сомневаются лишь идиоты.

Не скажу, что не боюсь смерти, но жизнь стала ещё хуже. Она невыносима… А говорят, что выбор есть всегда. Проклятая диалектика.

Вот что странно — уже два дня в голове свербит одна и та же мысль: «Без сомнений в Тики Ту не попасть, без веры — не выбраться». Архитектор сказал, что самое страшное может произойти в четверг, если останется хоть крупица грязи. Да, так и сказал. Про четверг и грязь. Я, конечно, толком ничего не понял, но не всё ли теперь равно?

Одни вопросы. Одни вопросы! Чёрт. Неужели нет ни рая, ни ада, а конечный мой пункт — проклятый Тики Ту? Кто такие лиссы? Что будет с моей Танечкой? А Архитектор с Навигатором? Кто они? Зачем приходят и куда ведут? И право на две картины? Как? Кто? Что будет со мной? Душа бессмертна? И есть ли она вообще — эта самая душа?

Мамочка моя. Голова сейчас лопнет. В прямом смысле. Взорвётся от всего этого.

Пожалейте, а? Я так больше не могу!

Послезавтра…

Господи, помоги мне. Пожалуйста! Я так хочу рисовать…

Миша выключил лампу. Тёмно-серые сумерки, заполнившие комнату, настойчиво звали к размышлению, но ничего нового в голову не приходило. Дневник, на который Агафонов возлагал столько надежд, не помог разобраться в ситуации. Ясно было лишь одно — Дария ушла в себя, чтобы найти Тики Ту, а Влас Степанович рванул к цели сразу.