Алексей Баев - Тики Ту [СИ]

Она искала. Точнее, пыталась. Простите, но ангелы не сидят на плечах и не стоят за спинами, чтоб вот так просто их заметить. А если и маячат поблизости, людям не видны. Как искать иглу в стоге сена, если даже слабенького магнита не дали?

Он тоже искал. И тоже безрезультатно.

Три года прошло, пока не забрезжил тоненький лучик. Путеводный.

Однажды, пролистывая какой-то журнал, она наткнулась на переводную статью. Интервью с известным британским психиатром, который рассказывал о поведении маньяков. В числе прочего доктор приводил пример. Мол, сейчас на территории кампуса Кембриджского университета творятся ужасные вещи. Какой-то подонок убивает девушек. Лишил жизни уже восемь человек, всем отрезал головы. И вот такая нечисть живёт…

Нечисть? В кампусе Кембриджа?

Боже, там же Светина дочь сейчас. Дарька! «Близкая душа. Не ему, а ей».

Всё сошлось. Даже «невиданный потенциал». Эта прожектёрка и да при поддержке капиталов Аль-Заббаров, направь её энергию не в то русло, таких дел натворить может. О, Всевышний…

Теперь они с отцом, наконец-то, взялись за работу серьёзно. Архитектор жизни свою должность получил, видать, не зря. Построить — не накидать на бумажке, а именно выстроить — такой план, тут надо быть не просто большим талантом…

Всё было оговорено. Учтена каждая мелочь.

Они сидели друг напротив дружки молча. И у того, и у другой лились из глаз слёзы. И он, и она даже не пытались их ни скрыть, ни промокнуть.

— Время, — наконец сказал отец.

— Время, — прошептала, кивнув, Татьяна.

Уже в прихожей он отдал ей свёрток.

— Они написаны там. Сегодня. Портреты — с натуры… Но этих событий ещё не произошло.

— Такое может быть?

— О, Архитектура многое позволяет… Жаль, не всё. Ведь как-то я выбрался в ваш мир, правда? — печально улыбнулся Влас Степанович. — Навигатора я тоже на тебя выведу… Единственное, Танюш… Личность жертвы меня смущает… Может, ты найдёшь кого другого? Да хоть из своих пациентов? Нет, ну есть же среди них кто-то, кому жить осталось всего ничего? Танечка, поищи, пожалуйста. Целых полгода ж в запасе. А?

— Нет, пап, — покачала головой она. — Вопрос решённый… Тебе ли не знать, что смерть — это далеко не конец… Мы увидимся?

— Да, — прошептал Влас Степанович, пытаясь сглотнуть комок, вставший поперёк горла. — Но не здесь… Я люблю тебя.

И вышел.

Ушёл в свой бездушный мир…

«Вчера ночью вышла из состояния летаргии дочь госпожи Аль-Заббар, наследницы и нынешней владелицы трансконтинентальной металлургической империи, некогда созданной Шахом Шамси. Двадцатидвухлетняя Дария Аль-Заббар провела в бессознательном состоянии долгих два года. Теперь ей предстоит длительный курс реабилитации. Авторитетные доктора и крупнейшие мировые учёные сходятся во мнении, что случай девушки уникален…»

— А скажи-ка нам Яко, зачем тебе понадобилось сооружать такую громоздкую конструкцию? Неужели нельзя было обратиться напрямую к Всевышнему? Молитв не знаешь?

Ферериус с Предо переглянулись, и прапос, опять подначивающий раздражающегося по любому пустяку Степаныча, весело подмигнул приятелю.

— Сколько раз вам говорить, балбесы зловредные: не в молитвах дело! Надо ж было потихонечку… Чтоб душу не изранить, — отмахнулся Яко. — Честное слово, достали вы меня своими издёвками. И вообще, не умеешь достойно проигрывать — не играй!

Степаныч с грохотом перевернул шахматную доску и, скидав внутрь фигуры, с треском её захлопнул.

— Давай, давай. Научи нас афоризмам, хранитель, — весело рассмеялся Ферериус.

— Да отстань ты уже, рыжий… Ох, мужики, засиделся я с вами, — улыбнулся отходчивый Яко. — Надо мне девчонку проведать. Посуду помоете сами, ладушки? А я полетел.

Степаныч осторожно, чтоб не звякнуть и не скрипнуть, открыл самое неприметное чердачное окно, оглядел Лаврушинский, убедился, что никто из редких прохожих на него не смотрит, нацепил шапку, расправил маленькие, только отросшие серебряные крылышки и выпорхнул наружу. Словно вороватая синица прошмыгнула в форточку.

— Японский городовой, холодно-то как. Брр! А снег перестал… — оставшиеся услышали удаляющийся голос.

— Ещё б не холодно. Новый год скоро, — отозвался в ночную пустоту Предо.

— Как думаешь, справляется? — Ферериус собрал со стола тарелки и отнёс их в раковину, замаскированную под вентиляционную трубу.

— Пока ему, конечно, не легко, — ответил Предо, развалившийся в антикварном кресле на салазках, — но дальше станет проще. Сам же видишь, ещё не всю суть познал. Трансформация — процесс болезненный и долгий.

— Уж кто-кто, а я-то в курсе, — шмыгнул носом Ферериус.

— Уж кто-кто, а я-то в курсе, что ты в курсе, — засмеялся Предо. — Главное, что у Дарии появился хранитель.

— Это да-а, — довольно откликнулся прапос.

Он домыл тарелки и вернулся к столу.

Усевшись в такое же кресло-качалку, в каком кайфовал Предо, спросил:

— Слушай, а как тебе удалось Его уломать?

— Кого?

— Кого-кого… Его!

— Со Всевышним проблем не возникло. Старик так обрадовался моему возвращению, что был готов подписать любую бумажку, — ответил Предо.

Он взял со стола малюсенькую рюмочку с коньяком и, принюхавшись, поставил обратно.

— Конкретное палево. Ты брал?

— Обижаешь, — артистично надул губы Ферериус. — Степаныч из супермаркета приволок. Живёт в тех ещё реалиях. Мол, если в солидном магазине, всё по ГОСТам.

— Из супермаркета? — рассмеялся Предо. — Ну и ну… Весело у вас в Москве. Надо почаще наведываться.

— И я о том же, — кивнул Ферериус. — Совсем забыл старого друга… Кстати, давно тебя хотел спросить — Влас-то Степаныч отчего в ангелы решил податься? Яко… Хорошее имя. Почти шекспировское… И всё-таки, Предо? Девочку пожалел?

— Пожалел, Фер. Хорошая девочка, — ответил хранитель. — Но это главная причина. А есть ещё одна. Понимаешь, он слишком долго просидел в Тики Ту. Какой смысл ему был возвращаться в люди? Единственная дочь и та умерла.

— Мог бы в Сверкающее Небытие уйти, — пожал плечами прапос. — Я б с Владыкой договорился в обход чистилища пропустить. За такие-то заслуги.

— Э, тут вот ещё какая штука, дружище, — произнёс Предо, поднимаясь на ноги. — Жизнь-то он свою не прожил. Какое ему Небытие, когда до Предела ещё полвека написано? Вопрос выбора, Фер. Сильная вещь… И я считаю, что выбор Влас Степаныч сделал правильный. Да и Всевышний так посчитал. Всем лучше стало. Даже тебе и Бабаю… Как он, не знаешь?

— Лучше всех, — улыбнулся Ферериус. — Воссоединился со своей демонической природой. Штаны новые украл, тюбетейку выстирал, с денатурата на текилу перешёл. Намедни новенький «майбах» угнал. В Кое-Где. Таксует в Там-Сяме, клиентов шкурит. Расслабляется, в общем. Повелитель ему три года отпуска дал. В качестве премии.