Наталья Калинина - Призрачный остров [litres]

– Отпусти меня, Гоша. Шею сломаешь!

Но он только сильнее дернул ее за волосы. И как это тоже было не похоже на отношение к ней настоящего Гоши!

– Зачем отпускать тебя, душа моя? Мы теперь вместе, связаны крепче, чем молодожены общей постелью. Могилами! – тихо и противно захихикал он, но волосы выпустил. Анфиса мгновенно развернулась и крепче сжала нож в заведенной за спину руке. Заметил или нет?

– Ты умирала, моя девочка, – вздохнул продюсер, – и я сделал так, чтобы ты вернулась. Я тебя спас!

От его слов ноги ослабли, Анфиса невольно отступила назад, чтобы удержать равновесие. Гоша стоял в метре от нее, сунув руки в карманы испачканных брюк, и улыбался. Улыбался так, будто был уверен в том, что она никуда не сбежит. Значит, нож не успел заметить! Сейчас или никогда. Анфиса на мгновение зажмурилась, набираясь решимости. Как в тот день, когда ее, тринадцатилетнюю, загнали на чердак взрослые пацаны и окружили.

«Никуда не денешься, кукла!» – дышал ей в лицо вонью табачного дыма и нечищеных зубов прыщавый Севка. Никуда не денется, она понимала это, как и то, что с нею собираются сделать пятеро пробравшихся на территорию детдома отморозков из местных. Пустят по кругу! Выжмут до капли, сломают, изобьют, растопчут… Этот двухэтажный деревянный дом, на чердак которого ее загнали, когда-то служил жильем для персонала, но располагался далеко от главного корпуса детдома. Никто ее не услышит, даже если она закричит. «Ну, сама разденешься?» – глумился Севка под гыканье и похабные шутки приятелей. Не дождавшись, пока она это сделает, он подцепил пальцами с грязными ногтями край ее майки и потянул вверх. С отвращением и злостью одновременно пришла решимость. Рита изо всех сил отпихнула от себя Севку и развернулась к окну. Сейчас или никогда… Никто из пацанов не ожидал, что она рискнет прыгнуть! Но она прыгнула и еще долго бежала на пределе сил, не чувствуя боли в подвернутой лодыжке, до тех пор, пока не скрылась за дверью главного корпуса.

Сейчас или никогда… Как в тот день. Даже если на этот раз она станет убийцей. Анфиса решительно выбросила вперед руку и воткнула нож по самую рукоять в податливый живот Гоши. Он пошатнулся, но остался стоять на ногах. В его глазах мелькнуло удивление, но на пухлых губах появилась знакомая улыбка.

– Мертвое нельзя убить ножом, душа моя, – вкрадчиво сказал Гоша и вцепился ей в запястье с такой силой, что от боли Анфиса вскрикнула. Он выдернул нож, отшвырнул в сторону и только после этого разжал свои пальцы, выпуская ее руку. Анфиса попятилась, но Гоша двинулся на нее.

– Я тебя спас, – повторил он, – ты умирала, как и я. Я понял это сразу! Кто тебя поцеловал? Кто выпил из тебя жизнь? Тот молодой человек, который убил и меня? Перед его обаянием устоять сложно – и я не устоял. Ты знаешь, как мне нравятся вот такие смазливые мальчики… Я помню, что заблудился в каком-то туннеле, свернул в другой поворот. Артем ждал меня там. Он был так красив и обаятелен… И поцеловал меня первым! Я уже понял, что поцелуй тот смертоносен. Он бросил меня, не убил сразу, потому что что-то его спугнуло. Но я все равно уже умирал. Умирал и слышал шепот тех, кто называл себя бездушниками. «Земля… Земля…» Я шел туннелем, вышел к башне. Один мужчина пытался меня спасти. Но он бы не смог этого сделать. Меня бы спасла земля. Бездушники мне и открыли проход – тогда, когда я уже почти умер. Я сам нашел ту землю и лег в нее, чтобы возродиться. А потом спас тебя. Потому что ты, моя девочка, такая славная. Как я могу тебя оставить?

– Ты бредишь, Гоша! Ты… Ты! – закричала Анфиса. Но Гоша продолжал, монотонно бормоча, на нее наступать:

– Чтобы нам жить, одной земли мало. Мы должны пить жизнь из тех, кто жив. Без этого мы умрем по-настоящему. Вернемся к твоим друзьям, душа моя. Нам нужно поторопиться, потому что силы на исходе. Кого выберешь ты? Тебе всегда нравились мужчины. Что ж, я готов уступить тебе того высокого красавчика. А себе возьму загорелую прелестницу с таким прекрасным именем. Скажем, что…

Внезапно Гоша словно споткнулся о невидимое препятствие и упал, вытянув руку и мазнув пальцами по носку сапога Анфисы. Она вскрикнула от испуга и отскочила. А затем, опомнившись, бросилась со всех ног туда, где, по рассказам Марины, должен был находиться лаз.

Анфиса бежала интуитивно, почти не разбирая дороги, спотыкаясь, падая, то и дело ожидая, что Гоша вновь вцепится ей в волосы, дохнет смрадным дыханием. Нет, нет, это был не Гоша, точно не он, а некто чужой, страшный, незнакомый. Мертвый! Мертвый еще до того, как она пырнула его ножом. Что он говорил? Что она тоже теперь мертвая?! Что умерла и восстала из могилы? Она подумает об этом потом, иначе, парализованная ужасом, не сможет сделать ни шагу. Анфиса миновала кладбище, свернула направо и нырнула в узкий лесок к длинной стене. Ей крупно повезло в том, что она не только сразу выбежала к лазу, но и обнаружила его без труда. Анфиса остановилась, чтобы перевести дыхание, убедилась в отсутствии погони и после этого встала на четвереньки, чтобы проползти под стеной.

– Они ушли. Не дождались тебя, – произнес кто-то с явным злорадством. Анфиса вздрогнула. Ее взгляд уперся в чьи-то ноги, обутые в летние кроссовки, сердце пропустило удар. Она медленно поднялась с четверенек и выпрямилась. Артем стоял в полуметре от нее, заслоняя собой спасительный лаз, и кривил губы в усмешке.

– Зря торопилась, красавица.

– Дай мне пройти!

– А зачем? – Артем оперся спиной о стену. Взгляд его голубых глаз, еще недавно казавшихся Анфисе такими красивыми, смотрел холодно и зло. – Говорю же, ушли твои друзья. Нет их!

Анфиса невольно отступила, хотя Артем не двигался, не тянул к ней руки, не хватал за волосы. Стоял с таким спокойным видом, будто знал, что она никуда от него не денется.

– Ты… Ты обманул нас всех!

– В чем? – притворно поднял брови Артем. Улыбка не сходила с его лица, но казалась неприятной, неискренней. Как же она могла купиться на его обаяние!

– Ты мертвый!

– Живее всех живых, – осклабился Артем.

– Ты знаешь, что здесь происходит! Знаешь, но молчишь! Зачем ты все это устроил? Зачем притворился одним из наших? И ты ударил меня по голове? Зачем?

– Много вопросов, Анфиса. А ты не в тех условиях, чтобы их задавать. Пойдем со мной, и все поймешь.

С этими словами он протянул руку, но Анфиса отпрыгнула, будто к ее запястью прикоснулась змея.

– Не трогай меня!

– А недавно тебе хотелось, чтобы я тебя обнял. И поцеловал, – вкрадчиво шепнул Артем, не сводя с нее холодных глаз, – я целовал бы так, как никто в жизни тебя не целовал. Я бы ласкал тебя и баюкал, если бы не помешал этот конопатый. Я бы поцеловал тебя и сейчас. Ты такая красивая! Но… это потом.