Альфред Хичкок - Музей Монстров [сборник litres]

– Негр не убийца, Джек. Он просто родился не в свое время, и это его беда. Ему надо было появиться на свет сто лет назад – диким и свободным, ведущим свой табун через прерии.

– Даже не знаю, что сказать, – ответил шериф. – Возможно, Ллойд прав. Вы будьте с Негром осторожнее.

Следующие десять дней Юстис был слишком занят служебными делами, чтобы навещать ферму Бертонов. Когда же он направился туда, погода испортилась. Надвигалась буря. Кроме Ральфа, на ферме никого не было. Ллойд уехал в город, миссис Ховелл решила погостить у сестры, а старый Томас остался сидеть у постели заболевшей дочери. Молодые парни – Барри О'Ши и Тимоти Олден, – закончив работу, разъехались по домам.

– Джек, я хочу тебе кое-что показать, – с улыбкой сказал Ральф.

Он отвел Юстиса в конюшню и при нем начал готовить Негра к выездке. Тот спокойно позволил взнуздать и оседлать себя. Через пару минут Ральф вывел его в загон, вскочил в седло и, не спеша, проехал несколько кругов. Негр двигался с необычайной грацией. Проезжая мимо Юстиса, Ральф нежно поглаживал бок скакуна.

– С любым конем нужно вести себя правильно, и тогда он станет вашим, – заметил Ральф. – Интересно, что скажет Ллойд, когда увидит это. Заявления о том, что на Негре никто не усидит больше минуты, ушли в историю.

Когда они отвели коня обратно в стойло, Негр заржал и начал рыть копытом землю.

– Он чувствует приближение бури, хотя до нее еще несколько часов, – сказал Ральф. – Буря и пожар пугают любую лошадь.

Юстис тоже испытывал какую – то тревогу. Ему не хотелось оставлять Ральфа в полном одиночестве. А вдруг у старика случится сердечный приступ?

– Поедем ко мне, – предложил он другу. – Поужинаете со мной и Нэнси.

– Спасибо, Джек, но я лучше останусь здесь. Мне надо приготовить пищу для Ллойда. Он скоро вернется. Этот парень даже яйца сварить не может.

Шериф так и уехал с тревогой на сердце. Весь остаток дня его угнетало предчувствие беды, и когда в девять часов вечера разбушевалась буря, он уже не находил себе места от нервозности. Такого рева ветра и стремительного ливня Юстис на своем веку не помнил. Буря бушевала целый час. А потом ему позвонил Ллойд Бертон и сообщил о смерти брата.

Тело Ральфа было затоптано и изорвано в клочья. Шериф не видел ничего подобного даже после самых ужасных автомобильных аварий. Когда док Вилли сбросил с него окровавленную простыню, все отвернулись – настолько зрелище выглядело страшным и отвратительным. Однако док был не только врачом Ральфа Бертона. Вилли еще считался местным коронером.

– Погиб под ударами копыт, – хрипло сказал он, поднявшись с колен. – Возможно, этому сопутствовал сердечный приступ. Хотя тут уже никакая экспертиза ничего не установит.

Шериф взглянул на Негра, ноги которого были измазаны кровью. Конь тихо всхрапывал, но в стойле стоял неподвижно, будто каменная статуя. Это напомнило Юстису сцену, которую он увидел, войдя в конюшню – жеребец жалобно всхрапывал над человеком, забитым им до смерти. Казалось, что он плакал от горя. Когда Юстис подошел к нему, Негр с каким-то подчеркнутым послушанием позволил отвести себя в стойло.

Шериф повернулся к Ллойду.

– Расскажите, что случилось. Медленно и ясно.

– Мы с Ральфом сели ужинать, и тут началась эта буря. Лошади испугались грома, начали ржать, и Ральф решил убедиться, что с ними все в порядке. Мне кажется, он боялся жеребеца-убийцу. Боялся, что Негр вырвется из стойла и перепугает лошадей еще больше. Когда мы подошли к конюшне, свет погас…

Ллойд замолчал.

– Продолжайте, – велел шериф Юстис.

– Из темной конюшни доносился страшный шум. Он был хуже, чем рев бури. Я понял, что конь выломал ограждение, и поэтому начал отговаривать брата. Просил его не входить туда – ведь это было равносильно самоубийству.

– А сами вы внутрь не пошли?

Глаза Ллойда сузились.

– В тот момент – нет. Ральф отослал меня обратно в дом за фонарем. Когда я вернулся сюда, все было кончено. Но Негр не дал мне приблизиться к брату. Завидев свет, он бросился на меня. Я едва успел выскочить из конюшни. Тогда, вернувшись в особняк, я позвонил вам и доктору…

Шериф взглянул на оцепеневшего коня и ничего не сказал.

– Эту тварь надо пристрелить! – вскричал Ллойд. – И я сейчас для этого в самом подходящем настроении!

– Полегче, сэр, – ответил Юстис. – Я запрещаю вам убивать коня. Когда он станет вашей собственностью, делайте с ним, что хотите. Но только после решения суда. Вам это ясно?

Ллойд помолчал, а затем сердито сказал:

– Хорошо. Но когда он станет моим, то сдохнет ужасной смертью.

Он шагнул к стойлу Негра, и конь тут же вышел из своей печальной летаргии. Его уши сердито пригнулись назад, глаза запылали от гнева, и пасть приоткрылась. Он встал на дыбы и попятился задом.

– Видите? – сказал Ллойд, отступая к двери. – Он и меня убил бы с удовольствием.

В этой смерти было что-то неправильное. История Ллойда вызывала подозрения, однако никто другой не мог оспорить ее, и шериф не имел оснований для расследования. Единственным свидетелем происшествия был Ллойд, если, конечно, не считать таковыми безмолвных лошадей. Рассказ Бертона-младшего казался ясным и точным, но что – то в нем пробуждало недоверие. И шериф задумался. Он старался отыскать это тонкое несоответствие, но оно все время ускользало от внимания.

Похороны Ральфу устроили пышные. Люди съехались со всей округи – народ его любил и уважал. Во время процессии шериф узнал, что после смерти Аниты Ральф переписал завещание и оставил большую часть своего состояния Ллойду, со щедрыми отчислениями для миссис Ховелл и старого Томаса. В завещании говорилось, что при внезапной гибели Ллойда до срока исполнения последней воли Ральфа конная ферма должна была перейти местному университету для факультета ветеринарии.

Через день после похорон шериф случайно встретил миссис Ховелл и старого Томаса. Они оба покинули ферму, на которой проработали много лет, и переехали в город.

– Если бы мне дали выбор умереть или работать на Ллойда, то я предпочла бы смерть, – заявила миссис Ховелл.

Старый Томас согласился с ней и добавил, что Негр, к великому сожалению, затоптал не того из братьев.

– Конечно, когда конь напуган, он может наброситься даже на любимого хозяина, – сказал старик. – На того, кто о нем заботится. Но я знаю, что Негр любил Ральфа Бертона и ненавидел Ллойда – ненавидел люто, до смерти.

Еще через несколько дней шериф повстречался с Тимоти Олденом. Тот сообщил ему, что Ллойд уволил их с Барри О'Ши.

– Он сказал, что сам позаботится о хозяйстве, – с грустью произнес молодой человек. – А когда суд признает его права на собственность, Ллойд продаст ферму любому, кто предложат хорошую цену.