Альфред Хичкок - Музей Монстров [сборник litres]

Конечно, отпечаток пальца ничего не исключает. Хейзл могла нажать кнопку звонка монетой или заколкой – тогда бы старый отпечаток сохранился. Мне не хотелось это признавать, но окончательно снимать подозрения с Хейзл было рано. И опять-таки, если Эстелла не нажимала на кнопку, убийство мог совершить только свой; никто из чужих не знал, где эта кнопка. Да и кто бы додумался нажимать на нее? А зачем это понадобилось Хейзл? Сигнал не давал ей алиби. Значит, в этом не было смысла.

Вот так круг за кругом, круг за кругом, пока не заболела голова. Через какое-то время я встал и подергал за покрывало.

– Хейзл?

– Да, Эдди?

– Кто нажимал на кнопку звонка перед одиннадцатичасовым представлением?

Она задумалась.

– Это был наш совместный показ. Кнопку нажимала Эстелла. Она всегда брала инициативу на себя.

– М-м-м. А другие девушки работали в «Зеркале»?

– Нет, никто, кроме меня и Эстеллцы. Мы и начали это шоу.

– Ладно. Кажется, я что-то нащупал. Пойду позвоню Спейду Джонсу.

Спейд заверил меня, что был несказанно рад покинуть теплую постель, чтобы потрепаться со мной: может, я соглашусь пойти к нему в горнисты? Но все же он обещал приехать в Джой-клуб, захватив с собой Джека, патрульных полицейских, пистолеты и мышцы для выкручивания рук.

Когда мы собрались в Джой-клубе, я встал за стойкой бара, Хейзл села там, где сидела вчера, на моем месте устроился полицейский из отдела по расследованию убийств. Джек и Спейд находились у конца стойки, откуда лейтенанту были видны мы все.

– Сейчас вы увидите, как человек может оказаться в двух местах одновременно, – объявил я. – Мне придется исполнить роль мистера Джека Джоя. Представим, что время близится к полуночи. Хейзл только что покинула костюмерную и спустилась вниз. Она ненадолго задержалась в дамском туалете, поэтому не заметила Джека, когда тот поднимался на балкон. Итак, наш герой находит Эстеллу в костюмерной – уже раздетую и готовую к выступлению.

Я взглянул на Джека. Его лицо казалось окаменевшей маской, но сдаваться он не собирался.

– Возникла ссора – не знаю, по какому поводу, но, скорее всего, из-за трубача, ради встречи с которым Эстелла изменила программу. В любом случае, готов держать пари, что девчонка закончила спор, выключив свет. И Джек вылетел прочь!

Первый пробный удар прошел. Джой вздрогнул, маска треснула.

– Но Джек отсутствовал не более нескольких секунд, – продолжал я. – Возможно, в кармане у него оказался фонарик – наверное, он и сейчас там лежит, – и это помогло ему вернуться в ту ужасную темную комнату, чтобы включить свет. Эстелла обмазывалась кетчупом; ей оставалось лишь нажать на кнопку звонка. Она даже успела поставить песочные часы. Джек схватил кинжал и нанес смертельный удар.

Я сделал паузу. На этот раз мой шар не достиг цели. Маска Джека не дрогнула.

– Он придал ее телу нужное положение. оставим на это десять секунд. Скрывая улики, он вытирает рукоятку и сбегает по лестнице вниз – можем кинуть на это десять или даже двадцать секунд. Потом он спрашивает меня, звенел ли звонок, и я отвечаю, что звонка не было. А он действительно хотел это знать, потому что Эстелла могла нажать кнопку до того, как он пришил ее. Узнав, что хотел, Джек начинает отвлекать внимание. примерно так.

Я повозился с посудой, взял со стойки ложку и указал ею на стеклянную перегородку сцены.

– Заметьте, что «Зеркало» освещено и там сейчас никого нет – я врубил обходной выключатель. Но представьте, что там темно, на алтаре лежит Эстелла, и ее сердце пробито кинжалом.

Пока они смотрели на «Зеркало», я опустил металлическую ложку и замкнул штырьки, от которых шли провода к звонку на сцене. Раздался громкий звонок. Я разомкнул контакт, приподняв кончик ложки, и снова замкнул два тросика: еще один звонок.

– Вот таким образом человек может. Держи его, Спейд!

Однако лейтенант навалился на Джека еще до того, как я закричал. Трое полицейский едва смогли удержать Джоя. Он не был вооружен, просто сработал защитный рефлекс – желание вырваться на свободу. И даже теперь он не сдавался.

– У вас на меня ничего нет! Ваши доказательства – дерьмо! Любой мог замкнуть эти провода на всем протяжении линии.

– Нет, Джек, – возразил я. – Мы это проверили. Провода входят в ту же стальную трубу, что и силовая проводка, и так до самой соединительной коробки на балконе. Или здесь, или там, Джек. А раз не там, то только здесь.

– Я хочу видеть своего адвоката, – вот и все, что он сказал мне в ответ.

– Ты увидишь своего адвоката, – весело заверил его Спейд. – Завтра или послезавтра. А сейчас ты поедешь к нам в участок и посидишь несколько часов под парочкой горячих ламп.

– Нет, лейтенант! – вмешалась Хейзл.

– Что? Почему нет, мисс Дорн?

– Не сажайте его под лампы. Лучше заприте в темный чулан!

– В чулан? Почему в чу. Девочка! Да ты просто умница!

Они воспользовались чуланом для швабр. Парня хватило на полчаса, потом он захныкал, а потом начал кричать, Они его выпустили и выслушали чистосердечное признание.

Когда Джека уводили, мне было его почти жаль. А впрочем, чего жалеть? Ему грозил только допрос второй степени, и клянусь, никто бы не доказал преднамеренного убийства. А теперь лучшим выходом для него была «невиновность по причине невменяемости». Какой бы он ни была его вина, Джека довела до убийства сама Эстелла. И только представьте, какое самообладание имел этот парень. Какая колоссальная выдержка потребовалась ему, чтобы осветить кровавую сцену после того, как он поднял взгляд и заметил в дверях двух полицейских!

Я второй раз отвез Хейзл домой. Кровать по-прежнему была разложена и, сбросив на ходу туфли, девушка направилась прямо к ней. Расстегнула молнию на боку платья, начала стаскивать его через голову и вдруг остановилась.

– Эдди!

– Да, красавица?

– Если я опять разденусь, ты не обвинишь меня в новом преступлении?

Я задумался.

– Все зависит от того, кем ты заинтересовалась – мной или агентом, о котором я говорил.

Она улыбнулась, схватила туфельку и бросила в меня.

– Конечно тобой! Только не очень задавайся.

И она разделась до конца. А немного погодя, и я начал развязывать шнурки.

Анжелика Джонс подрулила к служебному входу и остановилась в трех метрах от дверей, освободив на всякий случай пространство для тех машин, которые оказывали неотложную помощь. Сжав руками рулевое колесо, она откинулась на спинку кресла и сделала глубокий вдох. В районе плеч и позвоночника чувствовалась тяжесть. Она чертовски устала.

Прошло полсмены, но вызовы следовали один за другим – ножевое ранение, сломанная нога, сердечный приступ, аппендицит, две аварии и тяжелый ожог на пожаре. Это было многовато даже для такого большого города. Ей все время приходилось оказывать первую медицинскую помощь, а затем мчаться по улицам города в ближайший госпиталь. Весь день Анжелике хотелось чего-нибудь мирного – без кода «три», без сломанных костей и крови. И казалось, Бог услышал ее – им поручили транспортировку больного из травматологического центра в одну из частных клиник. Просто сладкая поездка.