Альфред Хичкок - Репортаж из петли [сборник litres]

Мысль настигла миссис Керли, словно питон, атакующий добычу. Мысль сжала ее в скользких кольцах, раскрыла ужасную пасть и попыталась проглотить несчастную женщину. Но она отбилась от паники и вернулась к логическому порядку.

Если проблема только в том, куда упрятать труп, то, прежде всего, у него один чемодан. Тело не унести в шляпной коробке. Миссис Керли вдруг испытала наслаждение от того, что она такая крупная и на добрых двадцать пять килограммов тяжелее Аниты, не говоря уже о пропорциях. Нельзя засунуть два тела в один чемодан. Но если посмотреть на вопрос с другой стороны…

Пришло решение, и она начала действовать. Миссис Керли подбежала к серебряной вазе, где хранила ключ от нового замка, и достала его. Потом фонарик. Ей не хотелось включать свет на лестнице. Не надо привлекать внимание Артура, если он вертится где-нибудь поблизости.

Миссис Керли медленно поднялась по лестнице. За многие годы она научилась двигаться неслышно. Ключ в замке почти не скрипнул, но с дверью начались проблемы. Визг петель показался громким и резким. Миссис Керли впервые поняла, почему было так следить за уходом и приходом Аниты.

Чтобы избежать лишнего шума, она решила оставить дверь полуоткрытой. Ей нужна была только минута. Миссис Керли хотела еще разок взглянуть на чемодан, чтобы составить мнение о его вместимости. Она вошла в гостиную, подсвечивая фонариком пол впереди себя. Теперь в спальную. Да, чемодан был по-прежнему здесь.

Он выглядел ужасно. Зелень кожи приобрела мертвенно-бледный оттенок, а розы кричали чрезмерной кровавой краснотой. Но, возможно, это только казалось. Просто миссис Керли знала, что чемодан служил гробом, и эти цветы никак не вязались с его содержимым.

А что же делал ее ум? Ум вычислял. Итак, размеры – метр двадцать в длину. Или метр пятьдесят? Ну почему она забыла мерку? Хотя дело не в длине. Ему пришлось складывать труп пополам. А если еще второе тело? Все зависит от глубины. Примерно шестьдесят сантиметров. Если плотно связать руки и ноги… ее колени на лицо Аниты, а колени Аниты…

И ведь получится!

Ужас подкосил миссис Керли, Она хотела вскрикнуть, она даже попыталась вскрикнуть, но из горла вырвалось только сухое карканье. Чего она испугалась? Чемодана? О нет, было кое-что пострашнее. Поскрипывание! Скрип петель! Кто-то открыл дверь в коридор! И она оказалась в ловушке! Артур Лоу здесь! Она попалась!

Послышались шаги, приглушенные ковром в гостиной. Ах, как она сглупила. Сама отдала себя в его руки. Ему даже не придется тащить ее тело к чемодану. Она уже здесь, рядом. И на этот раз не будет свидетеля, который снизу поймет все по звукам. Ей предстоит умереть! Он похоронит их в чемодане. Она и Анита Лоу в одной могиле! Но почему тогда она не кричит? Миссис Пэрсон… миссис Шварц… ктонибудь…

Внезапно темнота исчезла. Сначала она услышала щелчок, а затем вспыхнул свет. Она повернула лицо к убийце. Но Артур был не один. За ним стояло двое мужчин, и эти двое чем-то походили на полицейских. И знаете, кто закричал? Артур Лоу!

– Господа офицеры, посмотрите на этот чемодан. Если она засунула мою жену туда…

Все обстоятельства сложились очень плохо. Доктор точно установил дату смерти, а Артур Лоу доказал, что был в это время в другом городе, и никто не мог ничего сказать против. Если и был звонок по междугородней связи, как это утверждала миссис Керли, то звонили из будки, потому что разговор нигде не был отмечен. Что касается письма, то она же его выбросила.

С другой стороны, миссис Пэрсон и миссис Шварц получили огромное удовольствие, описывая ссору между миссис Керли и Анитой Лоу – причем в тот самый день, когда, по словам доктора, умерла несчастная Анита. И больше они ее не видели. Все верно, они могли описать почти каждую подробность скандала. Да, да, да, миссис Керли всегда была немного не в себе – такая у нее уж буйная натура.

Но последней уликой оказалось письмо, которое Артур Лоу благоразумно сохранил. А там помните – «…ваша женушка теперь никуда не выходит…» и так далее. Кто же мог знать такие детали, как не убийца Аниты Лоу?

Звук хлопнувшей двери был таким внезапным, что Рут ощутила его как удар.

Между ними росла стена: они оба понимали это, но ничего не могли изменить. Их брак длился почти десять лет, и по безмолвному согласию они уклонялись от обоюдных претензий. Но губы были холодны, когда Рут целовала его на прощание.

Она вздохнула и вернулась в гостиную. На телевизоре лежала открытая пачка сигарет. Рут закурила. Вкус сигареты показался ужасным. Она пошла на кухню, налила вторую чашку кофе и решила ждать. Она знала, что остается только ждать. Через полчаса ее муж придет на работу. Еще через пять минут он позвонит ее матери и небрежно сообщит о вчерашнем эпизоде – третьем за эту неделю. Голос матери будет изумительно ровным, когда она ответит ему, но потом мама наберет номер Рут. К ее горлу подступят рыдания, и первые слова, которые она произнесет, с трудом пройдут сквозь слезы.

В четверть десятого зазвонил телефон. Рут подняла трубку, горько улыбаясь точности своих прогнозов.

– Алло?

Конечно, это была мама, и ее слабый голос, ломаясь, повторял слова сочувствия.

– Мама, умоляю!

Рут закрыла глаза.

– Ты снова хочешь втолковать мне, что я ворую. Но я ничего не могу с собой сделать. Попытайся понять…

Это был разговор о докторах и поездке в далекие страны – то, что Рут и ее муж не могли себе позволить.

– Я знаю, это болезнь, – говорила она . – Я знаю, как это неприятно. И, наверное, в наши дни лучше быть убийцей или наркоманкой. Ты меня слишком любишь…

Ее мать заплакала.

– Мама, умоляю. Ты ничем не поможешь.

Когда молчание слишком затянулось, чтобы произносить слова прощания, Рут повесила трубку. Ее голова тяжело опустилась на спинку софы. И снова мучили вопросы. Как это происходит? Почему она ворует? Смогут ли доктора помочь ей? Рут почувствовала, что дрожит.

В детстве она была нормальным ребенком. У ее семьи хватало денег. Они жили в прекрасном двухэтажном доме с видом на залив Сан-Франциско. В школе ее считали веселой и умной девочкой. Никто не приносил домой столько хороших отметок, как она, – даже те две холодные юные леди, которые приходились ей старшими сестрами. А как она была популярна в выпускном классе.

Но даже тогда Рут крала. Ее первым преступлением стала коробка с карандашами Фэнни Риттер – красивая вещь с синей полоской и потайными кармашками. Она совершила ошибку, принеся коробку домой. Карандаши нашли, о краже узнали. Все! И она стала воровкой.

Рут Муди рыдала в гостиной о бедах тринадцатилетней девочки. Но, в конце концов, она рассудила так же, как рассуждала и раньше. В ее прошлом этому не место. Ее прошлое будет хорошим и невинным.